Где я?
Шрифт:
— Ты и это слышала?
— Это я поняла сразу, как только Зорин рассказал о главной проблеме в изучении аномалии. Меня, кстати, с детства готовили работать вне сетевого пространства. Вся эта глобальная компьютеризация ничем хорошим для человечества не закончится.
— Есть какие-то конкретные мысли по поводу аномалии?
— Нет. Но я склоняюсь к версии профессора Геворкяна. Со слов Зорина, он предполагает, что ситуация в Зоне — это последствие ядерной войны. Тогда картина складывается вполне понятная. Войну начал Искин, а выжившее человечество нашло способ отключить работу всех электронных систем.
— Блин, Манюня, —
— Ой, всё, Дим Димыч! — всплеснула руками девушка, — Я этим дерьмом не увлекаюсь! Хотя, если отбросить все глупости, что наснимали за последние годы, то разумное зерно можно вычленить. Режиссёры и сценаристы — дерьмо, а сама идея имеет право на существование.
Глава 4
В полном составе группа собралась ближе к одиннадцати часам. Последним в каптёрку приплёлся Мельников, демонстрируя измученное лицо профессионального алкоголика. Не обращая ни на кого внимания, открыл холодильник и достал вчерашний контейнер из-под малосольных огурчиков, предусмотрительно поставленный обратно для охлаждения. Сняв крышку с пластиковой банки, он нетерпеливо выудил размякшие листья хрена и укропа, после чего жадно приник к рассолу.
В каптёрке воцарилась тишина, прерываемая довольным чмоканьем страдающего сушняком человека.
— Мы тебе не мешаем? — дружески подколол Черов, мстя за вчерашний подзатыльник.
— Не отвлекайте его, мальчики, — с упрёком сказала Мария, — Человек на грани рецидива. Он за всех отдувался, стремясь показать академику, что «Песчаные эфы» не лицемерные болтуны, а честные собутыльники.
Мельников сделал последний глоток и умиротворённо уставился в потолок каптёрки.
— Кстати, Дим Димыч, — хрипло сообщил он, не отрывая взгляда от панели перекрытия, — Этот… там… всю подушку слюнями изгвалдал. Сопит, причмокивает и пузыри пускает. Чисто ангелочек на облачке.
— Завидуешь? — спросил Ломов, вычёркивая один из абзацев своего рапорта, — Мог бы дрыхнуть до обеда.
— Шутишь? — хохотнул Лишай, — Он, как увидел наши пустые спальники, тут же прибежал спасать рассол от посягательства чужих глоток. Алкозель дать? Снимает похмелье на раз.
— Сам жри свою химию, — скривился Гизмо, возвращая траву в пустой короб, — Сегодня что, выходной?
— Нет, — огорчил прапорщик, — Командир приказал изложить в рапорте мнение от общения с главой исследовательского отдела и набросать примерный план будущего сотрудничества с цыпами. Что думаешь по этому поводу?
— Моё дело маленькое. Носить, что прикажут, стрелять, куда укажут.
— Дайте парню протрезветь, — вступилась за сослуживца Сафонова, — Ему сейчас умственные нагрузки противопоказаны.
— Действительно, — поддержал Сахраб, — Всё и так решили. Его голос уже не имеет значения.
— Чего решили? — настороженно спросил Мельников, с опаской вглядываясь в лица собравшихся, — Это не я! Он сам наблевал мимо толчка! Пусть и убирает!
— Так, заканчиваем утреннюю гимнастику! — хлопнул в ладоши прапорщик Ломов, вспомнив свои обязанности инструктора, — Шутить команды не было! Сейчас надо решать, что с академиком делать. Предлагаю вызвать его денщика… или как там у учёных эта ответственная должность называется? И передать «цыпу» на его попечение. Лично я не представляю, что положено на завтрак столь высокопоставленному
— Могу смузи сделать, — хихикнула Мария, — Узнала, что это за гадость, когда работала в стриптиз-баре. Берём котлету из пайкового набора, пару яблок и помидор. Размельчаем в блендере в однородную массу и подаём в стакане. Главное сосать через трубочку и чтобы сбоку веточка розмарина торчала.
— Я сказал тихо! — ещё на пол тона повысил голос Ломов, — Щас командир вернётся, а мы как банда мародёров после попойки. Он и так не в духе, а тут вы со своими шуточками. Гизмо! Поставь закорючку под решением собрания.
Прапорщик протянул Мельникову два листка бумаги, в которые уместились отредактированные тезисы.
— Я, не глядя, подписывать не буду! — упёрся парень, проклиная себя за сонливость и предчувствуя подвох.
— Так читай и подписывай!
Мельников резко присел на стул, схватился за виски, которые прострелил болезненный импульс, и уставился в верхний лист, пытаясь сконцентрироваться на непривычных прописных буквах.
— Учитывая всё вышеизложенное, предлагаю изменить план подготовки группы и перейти к практическому изучению Зоны 65. Для этого предлагаю выдвинуться вглубь аномалии на малый радиус, для сопровождения ограниченного контингента учёных, во главе с академиком Зориным Георгием Львовичем… — пробубнил он, периодически запинаясь, последний абзац и удивлённо уставился на прапорщика, — Вы серьёзно? Прямо сейчас?
— Сначала читай! — теряя терпение рявкнул Ломов, — С первой страницы!
— Тут много букв, — заныл Мельников, — Да и почерк, хрен разберёшь. Я согласен. Давайте ручку.
После того как Гизмо поставил под документом седьмую подпись, прерывисто заскрипел смартфон прапорщика, поставленный на беззвучный режим.
— Слушаю, — сказал Ломов, предупредительно подняв палец.
Около минуты он молча кивал головой, то ли соглашаясь с собеседником, то ли расставляя точки в конце предложений. Наконец сеанс связи оборвался и прапорщик, спрятав листы рапорта в сейф, распорядился:
— Начинаем уборку помещения! Гизмо и Попаданец — туалет, умывальник. Манюня — оружейный блок, Сахраб и Лишай — расположение, Нестор — тамбур, крыльцо и курилку. Приступили!
— Я этого цыпу в Зоне сгною! — угрожающе прорычал Гизмо, выходя из каптёрки вслед за Золотарёвым.
— Дементор звонил? — спросила Мария, ожидая, когда старшина выдаст ключи от оружейки.
— Да, — подтвердил Ломов, — Мантуров забрал его на совещание в Совет Безопасности. Похоже, лёд тронулся. Кстати, в курятнике шухер. Цыпы потеряли своего предводителя.
— Какой ужас! — притворно охнула Мария и, забрав ключи, вышла.
Спустя десять минут заглянул Черов.
— Прибыл патруль и цыплята с реанимобилем. Пускать?
— Пусть забирают своего петушка, — разрешил Ломов, — Отдай вместе со спальником. Нечего будить, а то задолбает всех своими реверансами. Скажи, чтобы постельное бельё вернули после стирки.
— Понял, — кивнул Черов и исчез.
Через два часа казарма блестела как образцовая операционная в коммерческой клинике.
Весь личный состав вновь собрался за длинным столом в каптёрке, ожидая обеда. Тренькнула микроволновка и Ломов, на правах старшины, принялся раздавать пластиковые подносы с едой, герметично упакованные в плёнку.