Где я?
Шрифт:
— Не совсем так. Сбоит электроника. Аналоговые приборы показывают достаточно точные результаты. Проблема в другом. Мы не можем протащить в Зону, скажем, полноценную буровую установку, чтобы определить общую толщину грунта. Вы были внутри и видели размеры гермозатвора. Теоретически, конечно, можно разобрать вышку на элементы и собрать внутри как конструктор, но это безумно долго, дорого и нет гарантии, что сфера не схлопнется при попытке бурения. Так же нет возможности запустить вверх полноценную ракету. По тем же причинам. Те, что запускали, достигали границы тропосферы и выходили в стратосферу…, но это не точно. Только на основании визуального
— А на сколько километров простилается Зона от шлюзовой камеры?
— Здесь как обычно. Двадцать-тридцать километров. Пробовали поднять телескоп на вышку, собранную из подручных материалов, расстояние увеличилось до пятидесяти. Но это предел, связанный с естественным искривлением земной поверхности. Возможно, по мнению профессора Геворкяна, шлюз выводит на аналог нашей планеты, где когда-то в прошлом, произошла ядерная война. Моё мнение, что Зона представляет собой квантовый скачок во времени. Мы видим будущее. Вероятно, после ядерного армагеддона. Не войны между странами, а следствие солнечной активности. Вы же понимаете, что Солнце не вечно. Оно относится к категории жёлтых карликов и со временем превратится в красного гиганта. Поглотит Меркурий, Венеру и нас. Растопит ледяные планеты на краю Солнечной системы… Печально, конечно, но это неминуемо случится… Не завтра, а лет эдак через пять миллиардов. К сожалению, пока не нашли каких-либо подтверждений ни его, ни моей теории.
— То есть мы имеем дело с временным порталом?
— Таково моё мнение. Профессор Геворкян считает иначе.
— Хорошо, — кивнул Ломов, — Оставим физику. Рассмотрим вопрос с точки зрения обывателя. Совершить пеший переход вглубь зоны возможно?
— В том-то и дело! Не вижу препятствий. Внедорожник или вездеход внутрь не пропихнуть, но лёгкое багги или кроссовый мотоцикл, вполне. Даже обычная механическая тележка подойдёт, чтобы поклажу на себе не тащить.
— Двигатель бензиновый?
— Не обязательно. Абсолютно любой. Хоть паровой. Мы запускали БПЛА. Эксперименты указывают, что электродвигатели работают в нормальном режиме. Вот только связь пропадает на удалении более трёхсот метров.
— Из-за радиации?
— А чем она может помешать радиосигналу? С Луной, с Марсом, со спутниками у нас устойчивая связь. А уж в космосе радиации полно. Что-то другое. Напоминает работу РЭБ, но системы постановки радиопомех легко определить, вычислить источник и заглушить. Мы даже пытались устанавливать на датчики защиту. Не получилось полностью обезопасить приборы. Дальность работы увеличилась, но любая электроника постепенно выходит из строя. Причём это не направленный сигнал. Что-то в самой атмосфере влияет на электронные связи внутри приборов.
Ломов кивнул Гизмо и тот наполнил стаканы.
— За удачу в познании нового мира! — предложил Черов, распрощавшись с остатками дремоты и получив дозу адреналина от рассказа академика.
После того как все выпили, Ломов поинтересовался:
— В общих чертах ситуация понятна. Как и ваше нетерпение. У меня вызывает недоумение только одно: зачем вам мы? Проводить вглубь Зоны, чтобы вы собрали коллекцию минералов? Какие-то признаки жизни в этой аномалии есть?
— Более чем, — заявил Зорин, забрав с тарелки последние ломтики сыра, — Жизнь, во всём её многообразии, с поправкой на перенесённую Землёй катастрофу. Я бы сказал, что мы получили
— Стоп! — Ломов прервал очередной поток пропагандистских лозунгов, — Мы договаривались о конкретике. Что тараканы перенесут ядерную катастрофу знают даже дети, а меня интересуют детали и подробности. Крупные млекопитающие имеются? На сколько живые существа мутировали?
— Понимаете, — вновь замялся учёный, — Это, как раз, и является наибольшим секретом. Разглашение подобной информации строжайше запрещено.
— Дорогой, Георгий Львович, — ласково проворковала Мария, поглаживая академика по сгибу локтя, — Вы уже сказали А, так что наберитесь смелости и произнесите Б.
Мельников, оценив важность момента и не дожидаясь подсказки прапорщика, мгновенно наполнил рюмки. Затем метнулся к холодильнику. С щедростью гостеприимного хозяина, выгреб из него вакуумные упаковки с белорусским хамоном и вологодским пармезаном. Банку маринованных опят и пластиковый контейнер с малосольными огурчиками. Следом, величественным жестом сомелье самого элитного ресторана, продемонстрировал две запотевшие бутылки пива.
— Бог с ними, с животными, — обречённо беря стакан, вздохнул Зорин, — В аномалии живут люди.
Глава 3
Утро добрым не бывает. Если вы услышите от кого-то эту фразу, знайте, что человек с таким девизом, ведёт, в основном, асоциальный образ жизни и часто бухает. Для всех остальных любое утро — это шаг в новый день, к новым радостям и открытиям.
Сегодня Дим Димыч, облечённый властью поощрять и наказывать, принял трудное решение, позволяющее подопечным выспаться. Прапорщик Ломов не имел в служебной характеристике пункта о чрезмерном человеколюбии и душевной отзывчивости. Зато твёрдо знал, что использовать некачественный боекомплект чревато опасными последствиями. Поэтому, уложив всех в походные спальники, а академику уступив свою постель, сел писать докладную начальству, наказав всех лишением завтрака. Как видите, это не доброта, а техника безопасности.
Что касаемо докладной, то здесь он заранее предвидел волну негодования, по поводу высказанных им в документе суждений. С чувством обречённой жертвенности вписывал абзацы тезисов, втайне надеясь, что изгнанный за вольнодумство с должности инструктора, успеет к осени достроить причал на озере и подновить кровлю в рыбацком домике.
Он почти закончил, когда зашипел выпускной клапан в барокамере командира, выравнивая давление.
— Арсений! — крикнул Ломов, услышав жужжание пневмопривода, поднимающего герметичную крышку и кряхтение майора, выбирающегося наружу, — Рули в каптёрку! Разговор есть!
Дерюгин некоторое время потоптался на месте, удивлённо матюкаясь по поводу подчинённых, дрыхнущих в противомоскитных лежаках с принудительным охлаждением. Наконец, решив, что для отмены команды «подъём», наверняка, имеется веский повод, принялся одеваться.
То, что командир спал не в обычном походном спальнике, а в барокамере, не являлось привилегией. Скорее медицинским показанием врачебной комиссии. Во время стычки с киборгами в санатории «Нарьян-Мар» он получил тяжёлые ранения, не совместимые с продолжением службы. Повреждённое лёгкое заменили на имплант, а левую руку, перебитую пулей в районе предплечья, ампутировали, вживив на её место нейропротез. Так же потребовалось хирургическое вмешательство в грудной и шейный отделы позвоночника.