Ген подчинения

Мадоши Варвара

— Мурчалов работал по собственному желанию, — сказала я.

— Расскажи подробнее.

Меньше чем за минуту я изложила ситуацию с Эльдаром Архиповичем Волковым, подозреваемым по делу Иннокентия Павловича Стряпухина.

— Наследил ты, Резников, — сказала Хозяйка. — Говорила же я, надо подождать, когда мальчишку на каторгу отправят, там бы подкупили смотрителя, и взятки гладки.

— Это если бы он на каторгу попал, — сказал Резников. — К Кунову алиби проверять приходили, так он струхнул, начал говорить, что в деле об убийстве участвовать не подписывался.

Мог и передумать. И улик против парня не было, а полнолуние уже сегодня. Что, если бы он в камере не выдержал — тогда прости-прощай все!

— Допустим, — сказала Хозяйка. — И все равно наследил. Могли бы и другого найти.

— Другого чудом уцелевшего и вдобавок эмигрировавшего в Необходимск? Я вам не волшебник.

— Могли бы и из Сарелии привезти, там в дальних лесах еще целые деревни остались, говорят. Но неважно. Что сделано, то сделано. Теперь надо думать, как с этим быть… Что Мурчалова убили — это хорошо. Он бы нам немало крови попортил. Но лабораторию все равно нужно перенести. Мы не знаем, с кем он работал и что им успел рассказать.

— Неужели сегодня? До ночи не успеем.

Хозяйка сделала паузу.

— Пожалуй, ты прав. Завтра. Сегодня стоит попробовать случку. Ситуация и в самом деле сложилась нам на руку. Не говоря уже о том, что мы получим уникальный приплод. Надо только проверить, есть ли возможность зачатия.

Она отошла к столу, отодвинула один ящик, произвела с ним некоторые действия, задвинула его. Открыла соседний ящик, повторила все то же самое, только на сей раз достала плоскую коробочку.

Подойдя ко мне, она достала одну из полосочек и, судя по моим ощущениям, прилепила ее мне на запястье.

Прошло некоторое время. Отлепив полоску, Хозяйка сказала:

— М-да, Резников, твои молодцы редкостно удачливы. Еще и день благоприятный для зачатия!

— А она может зачать? — спросил Илья Ильич Резников. — Вы ведь говорили, что блокировали распространение авторских генов.

— А, обычная блокировка, как у других генмодов. Снять ничего не стоит, такими препаратами в ратуше торгуют… Скажи, девица, тебя уже использовали для размножения?

— Нет, — сказала я.

— А соитие у тебя было?

— Нет.

— Это плохо, — сказала Хозяйка. — Ты хотя бы знаешь, что такое копуляция и как она у людей работает?

— Да.

— Уже лучше. Теперь давай проверим, стоит ли у тебя еще блокировка… Резников, ты не приготовил… Хорошо, молодец!

Хозяйка взяла у Резникова шприц отвязала одну из моих рук и забрала немного крови. Рука очень болела.

После этого Хозяйка отвернулась к столу и проделала с моей кровью и несколькими пробирками ряд манипуляций.

— Да, не снимали блокировку, конечно — Мурчалов сам себе не враг. Ну, это я быстро… Скажи, девица, ты хочешь есть, пить?

— Хочу есть, пить, — сказала я.

— Резников, вели кому-нибудь принести еды… Мяса, желательно. Метаболизм у нее быстрый, всего нужно много. Насчет вкуса неважно, но продукты должны быть свежие — она отравится гнилью точно так же, как обычный человек.

— Неужели не

боитесь ее развязывать?

— А ты не боишься, что тебя твой лабораторный халат задушит? Лучше помоги мне справиться с ремнями.

Меня развязали и велели сесть за стол в углу. Принесли поднос с едой. Пироги с мясом и вода. Я поела. Потом Хозяйка велела мне сходить в туалет и облегчиться, а потом возвращаться. Я встала и осталась стоять. Хозяйка спросила, знаю ли я, где туалет. Я сказала, что нет. Тогда Гришке велели меня отвести.

Потом он привел меня обратно в лабораторию, и мне было велено сидеть в углу.

Так прошло время. Илья Ильич Резников и Хозяйка занимались своими делами, выходили и уходили. Один раз Илья Ильич Резников подошел ко мне и велел станцевать гопак. Я осталась сидеть. Хозяйка велела ему не отвлекаться от работы, а также сообщила, что я не буду выполнять его приказы и что она крайне удивится, если окажется, что я знаю, как танцевать гопак.

Гришка подошел ко мне и умыл мое лицо влажной тряпкой, а также расчесал и переплел волосы. Хозяйка сказала ему, что я могу это сделать и сама. Гришка возразил, что ему нравится возиться с хорошенькими девушками.

Судя по висящим в углу часам, так прошло пять часов. Мне снова принесли поесть и снова велели сходить облегчиться. Теперь я сделала это сама: я запомнила дорогу. Потом Хозяйка сказала:

— Пойдем.

Я встала и пошла за ней.

Мы остановились перед толстой деревянной дверью с узкой смотровой щелью посередине. Из-за двери доносились удары и глухое рычание.

— Там внутри человек, — сказала Хозяйка. — Или волк, как получится. Ты должна его соблазнить. Это будет нетрудно.

Она достала из кармана колбу, заткнутую пробковой крышкой, вытащила пробку и облила мне голову, отдельно потерев жидкостью шею и за ушами. У жидкости был странный запах.

— Этого должно хватить, — сказала Хозяйка. — Но на всякий случай… Знаешь, что такое женские чары?

— Да, — сказала я.

— Ну так используй их. Позволь делать с тобой все что угодно, но не дай ему себя убить. И сама его не убивай. Однако твоя жизнь важнее, чем его, — Хозяйка фыркнула. — Неважно, что бы там ни говорил Резников, оборотней можно еще поймать, а вот таких, как ты, всего двое осталось. И когда я смогу вас повторить — бог весть.

Она достала из кармана лабораторного халата пистолет.

Затем крикнула:

— Эй, волчонок! Сиди смирно. Дверь я сейчас открою, но у меня пистолет. Он заряжен. Дернешься — пристрелю! Понял?

Последовала пауза. Затем из-за двери сказал знакомый голос, принадлежащий Эльдару Архиповичу Волкову:

— Понял.

Тогда Хозяйка отперла дверь, я вошла в камеру, и дверь за мной закрылась.

Глава 16. Волчья воля — 4

Камера представляла собой плохо освещенное квадратное помещение примерно три на три метра. Под потолком маленькое окошко, забранное решеткой. В окно проникал тусклый свет, слишком бледный для фонаря, значит, лунный.