Генеральный попаданец

Коруд Ал

Во время проведения операции у Королёва открылось кровотечение. Остановить его, удалив полипы, не удалось. Было принято решение вскрыть брюшную полость. Это не входило в первоначальный план операции, и поэтому вмешательство не было заранее подготовлено со стороны анестезиологов. Когда стали подбираться к месту кровотечения, обнаружили злокачественную опухоль величиной с кулак, ангиосаркому. Остановка сердца произошла 12 января спустя 30 минут после окончания операции, ещё на операционном столе, когда Королёв отходил от наркоза. Так что у меня мало времени и действовать надо немедленно.

Вторым и не менее тяжелым пунктом разговора будет подготовка

решения к закрытию «Лунного проекта». Мы все уже доказали миру, и тратить огромные ресурсы на прогулку по Луне не имеет смысла. Надо в первую очередь осваивать земную орбиту, запускать туда различные спутники. Первыми создать собственную систему глобального позиционирования. У американцев работа над программой Timation были начаты в Центральной военно-морской лаборатории в 1964 году. Инициатором программы выступал флот. В 1973 году будет инициирована программа «DNSS», позже переименованная в «Navstar». У нас начало работ по созданию ГЛОНАСС будет положено только в декабре 1976 года, а группировка спутников сформирована лишь к концу восьмидесятых. А затем до двадцать первого века все оказалось и вовсе похерено.

Да и с «Лунной программой» не все ладно. Правительство то и дело по различным причинам тормозило изначально задуманный еще в 1960 году проект. Лишь 3 августа 1964 года с большим опозданием относительно США, Постановлением правительства была утверждена Лунная программа СССР и развернулись реальные масштабные работы по двум параллельным пилотируемым программам. Сверхмощный носитель для полёта на Луну почему-то разрабатывали разом в КБ Королёва, Челомея и М. К. Янгеля. То есть мы даже на этом примере видим плохую координацию со стороны власти, что привело в итоге к ненужному распылению сил и средств. Типичный советский бардак и некоторое техническое невезение на корню подорвало программу, что привело к отставанию от американцев и её закрытию.

И мне предстояло завтра разбираться с амбициями нескольких ведущих ученых ракетно-космической отрасли, некомпетентностью членов Академии наук, с явно заниженными средствами на программу. Имеет ли она, вообще, научную ценность, сообразно затратам? Да и по зубам ли она нам? Ох, чую, выслушаю много всего на свою голову. Кое с кем придется решать вопрос волюнтаристски.

И ведь не докажешь, что их идеи ошибочны. Поэтому мне и необходим предварительный разбор полетов и обязательно следует посеять зерно сомнений. И главное: добиться от ведущих специалистов озвучивания вменяемой суммы затрат. Думаю, что после их оглашения в Президиуме и Правительстве возникнет резонный вопрос: а зачем оно нам надо? Не лучше ли за эти миллиарды построить несколько автомобильных заводов или наукоградов?

А ведь еще начала разрабатываться Долговременная лунная база «Звезда». После закрытия «Лунной программы» в 1974 году генеральный конструктор академик В. П. Глушко предлагал новый проект пилотируемых полётов на Луну «Вулкан» — ЛЭК с использованием разработанной в его КБ сверхтяжёлой ракеты-носителя. Согласно произведённым конструкторами расчётам стоимости проекта оказалось, что на лунные экспедиции, строительство и обживание лунной базы потребуется около 50 миллиардов рублей, то есть 80 миллиардов долларов. Понятное дело, что на такой колоссальный проект денег в стране не нашлось.

Но следует признать, что польза от смелого проекта случилась. Тяжелые ракеты СССР так или иначе потребуются. Например, удачный вариант Челомеевского «Протона» под индексом «К» с 1967 по 2012 год стартовал 310 раз и вывел на орбиту немало спутников и долговременных обитаемых станций «Салют-1» и «Салют-2» и даже базовый модуль станции «Мир».

Вот на орбитальных станциях и следует сосредоточиться. Пущенная американцами в 1973 году Скайлэб оказалась по нескольким параметрам удачней наших «Салютов». Американская станция стала первой, где экипажи работали многократно, и первой была оснащена двумя стыковочными узлами. Астронавты на ней поставили рекорды пребывания человека на орбите, которые мы смогли побить намного позже.

Наши успели и в этой сфере стать первыми, но работы продвигались тяжело. Первый пуск «Салюта» вышел неудачным. Сначала экипаж «Союза 10» не смог совершить стыковку. «Союзу 11» также не везло. Во время первого входа на станцию экипаж обнаружил, что воздух сильно задымлён, после ремонта вентиляционной системы космонавты провели следующие сутки в спускаемом аппарате, ожидая регенерации воздуха. Затем случилось еще несколько нештатных ситуаций, а при посадке космонавты и вовсе погибли. Затем последовали неудачи с «Салют 2» и секретной миссией «Космос-557».

Исследование космоса никогда не было легким. Еще один довод навести в космической отрасли порядок. Нужен один заказчик и одно ведомство! Что-то типа корпорации «Совкосмос». Завтра это и обсудим. Как и участие Гагарина в первом полете на космическую станцию. Вот здесь мы точно должны обогнать американцев. Первые советские боевые платформы на орбите планеты. Вот у кого-то на Западе пердак загорится!

Я гадостно ухмыльнулся и двинулся в кабинет. Пока меня ждут более земные дела. За две пятилетки бы должны обеспечить советский народ продуктами.

Информация к размышлению:

Зал управления ЦУПа проектировали «с хитринкой». Вся плеяда советских главных конструкторов скептически относилась к необходимости работать в одном помещении, «под обстрелом» лишних взглядов. Сергей Королев одно время даже сопротивлялся созданию единого зала управления — не любил, когда начальство смотрит в спину во время работы, и не был в этом чувстве одинок. Профессионалы космической отрасли терпеть не могут нервозности в работе, а кроме того, инстинктивно сторонятся любых последствий «визит-эффекта» — слишком уж велика цена отказа техники, порой измеряемая в человеческих жизнях. В результате с высокого балкона зала управления прекрасно виден настенный экран, но совершенно невозможно заглянуть работающим «через плечо».

С другой стороны, не просматривается балкон и с рабочих мест внизу. Тщательно просчитывалось даже распространение звука в зале. «Мы смогли акустически „развязать“ балкон и партер, — вспоминает научный консультант ЦУПа Владимир Самсонов, в то время непосредственно отвечавший за проектирование зала. — Даже достаточно громко произнесенные реплики не достигали ушей тех, кому они не предназначались». Непростой выдалась, и история первого электронного табло зала: его делали венгры, партнеры по СЭВ, но при этом нельзя было ни в коем случае допустить утечки информации о настоящем заказчике системы. Доходило до детектива, как вспоминает Владимир Самсонов: табло монтировалось исполнителем на «нейтральной территории», а потом перевозилось в центр. Сюда шел сигнал с «Веги», «Лун», «Венер» и «Марсов». Отсюда наблюдали за рукопожатием «через порог» Алексея Леонова и Тома Стаффорда во время полета «Союза-Аполлона». Отсюда управляли полетами орбитальных станций «Салют-6» и «Мир». Именно здесь, сжав зубы, следили за тем, как спасательный корабль «Союз Т-13» Владимира Джанибекова и Виктора Савиных стыкуется с замерзшей орбитальной станцией «Салют-7».