Генрих IV
Шрифт:
Я принцесса Постоянство, и я чувствительна ко всему, что вас касается, и нечувствительна ко всему остальному, дурному или хорошему, что есть в этом мире».
Принцесса Постоянство
Весь февраль Генрих посылает ей письмо за письмом, чтобы не дать угаснуть ее любви и ускорить встречу. «Моя любовь делает меня столь же ревностным в исполнении долга, как и в сохранении вашей благосклонности, моего единственного сокровища. Поверьте, мой дивный ангел, обладание вами я ценю не меньше, чем воинскую славу. Гордитесь, что победили меня, меня, кто был побежден только вами. Миллион раз целую ваши ножки». Нетерпение угадывается в этих строках, и в других: «Я ношу только черное, ибо как бы овдовел вдали от того, что приносит мне радость и усладу». Король удивляется,
В конце весны начали серьезно поговаривать об отречении короля от протестантства. Габриель, возможно, по подсказке канцлера Шеверни подталкивала его к этому шагу. Д'Обинье догадывался, почему: «В начале их любви она доверяла только слугам и служанкам, исповедующим протестантство, и не уставала расхваливать верность этих людей… Но когда надежда получить корону путем брака зародилась в ее сердце, и она поняла, что все пасторы, вместе взятые, не могут расторгнуть первый брак, и только один папа способен это сделать, тогда-то она и изменила свое поведение». По словам историка Мезере, она произносила перед королем речи о «нищете народа, о перспективе провести остаток его жизни в доспехах, тяготах, метаниях, невзгодах, вдали от покоя и радостей жизни». А может быть, и супружеских радостей? Новая Омфала испытывала свой чары на новом Геракле. Король не остался равнодушным к ее увещеваниям. 21 мая он переложил их на стихи в посвященной ей песне. «Я ее продиктовал, но не аранжировал», — скромно уточнил король.
Я изнемог, ей-ей,
Дышу я еле-еле
Без маленькой моей
Прелестной Габриели.
Разлука наповал,
И я от горя вою.
Но снова Марс призвал
Под знамя боевое.
Влюблен я, как юнец.
Примите ж благосклонно
Победный мой венец —
Щедротный дар Беллоны.
Лавровый венец или венец из лилий? Король не уточняет.
Но небо не было таким безоблачным, как казалось. Отправляясь на осаду Дре, Генрих велел Габриели уехать в Ане, к Екатерине Бурбонской. Она снова заставила себя просить, и король сухо ее укоряет: «Вы знаете, что я принял решение больше не плакаться. Теперь я принимаю другое — больше не сердиться. Первое помогает мне никому не докучать, — второе облегчает душу». Новые встречи, новые разлуки. На этот раз потому, что он отправляется в Сен-Дени, чтобы отречься. В лагере у Дре король ненадолго поверил, что его обер-шталмейстер Белльгард влюблен в мадмуазель де Гиз, но помыслы Белльгарда были все еще устремлены к Габриели, которая не заставила его долго томиться. Раймон Риттер датирует июлем 1593 г., то есть за несколько дней до церемонии в Сен-Дени, любовное письмо обер-шталмейстера к мадам де Лианкур, не оставляющее сомнений в природе их отношений. Это объясняет длинное ревнивое письмо короля, отправленное в том же месяце: «Ничто так меня не укрепляет в моих подозрениях, как ваше поведение в последнее время… Вот почему вчера я начал письмо словами: „Самый глухой тот, кто не желает слышать“. Вы знаете, как я был оскорблен присутствием подле вас моего соперника. Ваши речи меня почти успокоили. Но теперь я понял, что вы разуверяли меня только устами, но не сердцем. Решайтесь же, возлюбленная моя повелительница, избрать себе только одного слугу».
В тот миг, когда Генрих IV готовился выслушать наставления католических пастырей и принародно объявить о своем выборе, он находился в глубоком эмоциональном кризисе. Впрочем, драма граничила с водевилем, так как именно весной этого года произошел эпизод, вдохновивший Бомарше на сцену со шкафом в «Женитьбе Фигаро». Генрих постучал в дверь Габриели, и Белльгард выпрыгнул через окно в сад, совсем как Керубино. Рассказывали о другом приключении: Белльгард спрятался под кроватью, в то время как красавица предавалась любовным утехам с королем. Утомившись и проголодавшись, они открыли коробку конфет, и Генрих со смехом бросил несколько штук под кровать со словами: «все хотят жить!» Выдуманные или нет, эти истории отражают ситуацию, о которой прекрасно знали хорошо информированные лица.
События в Сен-Дени
Великий бастард Франции
Из-за своего состояния Габриель избегала показываться на людях в первые дни после вступления короля в Париж. Она знала, что ее высмеивают, и решила провести последние месяцы беременности в Сен-Жермен-ан-Ле. Когда Генрих IV 12 мая выехал на северный фронт, она сопровождала его в носилках, несмотря на тяготы путешествия. В начале осады Лаона Генрих поселил свою любовницу в Куси, в замке коменданта города. Там 7 июня 1594 г. Габриель родила сына, которого назвали Цезарем.
Рождение Великого бастарда Франции не положило конца пересудам. Совсем наоборот. Слухи приписывали отцовство Белльгарду. Даже в окружении короля некоторые скептически относились к происхождению ребенка — как, например, Санси и врач д'Алибуст. Зная недуги короля, этот последний счел необходимым напомнить ему, что медицинский факультет Сорбонны несколько месяцев назад признал его неспособным к зачатию. Скоропостижная смерть врача, последовавшая через месяц, — вероятно, совпадение, но она вызвала неприятные толки. Генрих решил пренебречь недоброжелательными разговорами. Он нимало не сомневался, что Цезарь — его сын.
Однако нелегко было дать маленькому Цезарю приемлемый для общественной морали статус. Даже если он и был от короля, то все равно являлся плодом двойного прелюбодеяния. Генрих постарается найти исход из этого тупика.
Два года тому назад Морней от имени короля начал переговоры с Маргаритой Валуа. Так как она, по-видимому, потеряла всякую надежду возобновить совместную жизнь, представился удобный случай подороже продать свой «развод». От успеха этого дела «зависит мой покой и моя безопасность», — заметила она при первых же действиях, предпринятых Эраром, членом Государственного совета Наварры, и вскоре выдвинула свои требования: 250000 экю для погашения долгов и пенсия в 500000 ливров. Для причин аннулирования брака имелся выбор: кровное родство, принуждение к браку со стороны матери и брата, различие религии и, наконец, «долгое время, совместно прожитое без потомства». Довольный Генрих созвал в Шартре небольшую комиссию для составления текста доверенности, которую дадут подписать Маргарите, и для обсуждения дальнейшего поведения в отношении папы, поскольку с короля все еще не было снято осуждение Сикста V. Морней предложил обойтись без папы и передать дело на рассмотрение французского епископского суда. Председатель суда епископ Парижский отказался взять на себя такое поручение. Правда, существовал прецедент — каноническое аннулирование брака Людовика XII и Жанны Французской, но оно было объявлено комиссией, назначенной папой. Из-за этих трудностей дело временно прекратили, хотя Маргарита выразила свое согласие, подписав первую доверенность.
Дело осложнилось с первым криком маленького Цезаря. Развести короля, да, но чтобы дать ему возможность жениться, и на ком? Генрих вел себя очень осторожно, и серьезные люди из его окружения даже не подозревали, сколь высоко устремила свои взоры фаворитка. И они принялись обсуждать возможные партии. Первой пришла на ум принцесса Гиз, племянница герцогини Монпансье, красавица Луиза-Маргарита. Говорили еще об испанской инфанте, Кларе-Евгении, но особенно о принцессе Марии, племяннице Великого герцога Тосканского.
Что касается Габриели, то ее фиктивный брак с Лианкуром стал теперь еще одним досадным препятствием. К счастью, его было легче расторгнуть, чем королевский брак. За это взялся церковный суд. Решение об аннулировании было вынесено 24 декабря 1594 г. Довольный результатом, король решил отпраздновать радостное событие в замке Пикиньи, куда удалилась Габриель в ожидании развода. Они вместе вернулись в Париж через несколько дней после рождества. Жан Шатель с кинжалом в руке поджидал короля у дворца фаворитки.