Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

Полещук Александр Лазаревич

Другой докладчик, член ИККИ Карл Бернгардович Радек, повторил, что главная задача компартий теперь – завоевать на свою сторону большинство рабочего класса, разоблачая предательскую политику реформистских вождей. «Завоевать массы», по его мнению, предстояло в прямом смысле слова, то есть вырвать их из-под влияния социал-демократических партий и предательской бюрократии профсоюзов, перетянуть на сторону Коминтерна.

Острая дискуссия развернулась по поводу тактики Объединенной компартии Германии, опубликовавшей открытое письмо ко всем социалистическим и профессиональным организациям страны с предложением о сотрудничестве. Этот нетипичный для коммунистического движения того времени шаг подвергся ожесточённой критике сторонников теории революционного наступления на мировой капитал. Зиновьев назвал письмо очень искусственным, а тактику ОКПГ – нереволюционной.

Ожидали, что скажет Ленин. Димитров не заметил его появления, но внезапно ощутил в зале какое-то движение, словно пронёсся порыв ветра.

Вытянув шею, разглядел Владимира Ильича, идущего к президиуму мелкими быстрыми шагами. Зал встал, шумно приветствуя вождя социалистической революции, кто-то запел «Интернационал».

В это время немецкий делегат Гемпель честил авторов «Открытого письма» за оппортунизм. Следом выступил его единомышленник Умберто Террачини, которого Димитров помнил по съезду в Ливорно. Ленин как будто не обращал внимания на ораторов и что-то быстро писал. Ему было предоставлено слово после темпераментного итальянца. Ленин говорил по-французски, поэтому Димитрову пришлось довольствоваться сокращённым пересказом его речи [30] . Но даже из пересказа ему стала ясна точка зрения Ленина, который вполне определённо поддержал «Открытое письмо» ОКПГ, назвав его образцовым политическим шагом в тот период, когда мировое революционное движение перешло от штурма крепости капитализма к её осаде. Что касается «теории наступления», то Ленин вынес ей политический приговор: «Если конгресс не будет вести решительного наступления против таких ошибок, против таких „левых“ глупостей, то всё движение осуждено на гибель. Таково моё глубокое убеждение»⁶⁰.

30

Сложнейшей технической проблемой, которую приходилось решать в ту пору организаторам крупных международных мероприятий, было обеспечение перевода речей ораторов на несколько языков. Решалась она следующим образом: после одного или нескольких выступлений делегаты собирались по языковым группам и выслушивали своих переводчиков. Отчасти по этой причине так долго продолжались конгрессы Коминтерна.

Болгарская партия удостоилась краткой похвалы Зиновьева. В отчётном докладе о работе ИККИ за истекший год он констатировал, что «несмотря на кое-какие недостатки, мы имеем в Болгарии хорошую и сильную коммунистическую партию». От имени БКП выступал и подписывал итоговую резолюцию Васил Коларов. Димитров участвовал в работе комиссии конгресса по организационному строительству компартий под руководством лидера финских коммунистов и новоиспечённого секретаря Исполкома Коминтерна Отто Куусинена.

Последний день конгресса запомнился нашему герою на всю жизнь. Дискуссии закончились поздно вечером, но делегаты не расходились. И вот из рядов русской делегации послышалось: «Вы жертвою пали в борьбе роковой…» Словно заворожённый, слушал Георгий реквием павшим борцам. Потом запели немцы, французы, болгары, итальянцы, испанцы… Наконец, на всех языках зазвучал «Интернационал». В глазах многих товарищей Георгий заметил слёзы, да и сам он испытывал необыкновенный подъём духа. Верилось, что никто не сможет разорвать святые товарищеские узы Интернационала, к которому принадлежит и он сам, что дело коммунистов мира необоримо.

Таким же настроением близкого торжества «Всесветной Коммуны» был проникнут агитационный спектакль «Мистерия-буфф», поставленный московскими актерами в честь конгресса Коминтерна. Спектакль шёл в здании цирка на немецком языке. Но даже понимающему этот язык Георгию Димитрову были доступны далеко не все словесные изобретения автора пьесы, революционного поэта Владимира Маяковского. А идея пьесы была проста. Автор представил революцию в виде потопа, захлестнувшего весь мир, и насытил библейский сюжет актуальными проблемами и новыми героями – «нечистыми» (пролетариями) и «чистыми» (буржуями), президентами и монархами, революционерами и оппортунистами.

В финале торжествующие «нечистые» возвели на обломках старого мира сияющее здание Коммуны.

В написанном специально для этого спектакля либретто поэт пояснил свой замысел так: «Стих „Мистерии-буфф“ – это лозунги митингов, выкрики улиц, язык газеты. Действие „Мистерии-буфф“ – это движение толпы, столкновение классов, борьба идей, – миниатюра мира в стенах цирка». Маяковский чутьём поэта уловил главный нерв эпохи – острое противостояние крупных общественных сил и движений. Достойными внимания считались лишь свершения масс, а массы – это не просто большие толпы людей – нет, это организованные трудящиеся, которые борются с враждебным классом буржуазных эксплуататоров. Трудящиеся массы всегда правы. Ведомые вождями, владеющими всепобеждающим учением и наделёнными харизматической силой, они – подлинные творцы истории. Поэтому в массе каждый ценен и счастлив не своей индивидуальностью, а лишь соответствием общим установкам, полезностью для свершаемых исторических деяний. Таково было господствующее в ту пору в коммунистическом движении контрастное мировидение, которое не могло не увлечь и Георгия Димитрова.

Конгресс выдвинул призыв «В массы!» Коммунистам предписывалось перейти

к упорной и кропотливой работе по созданию единого пролетарского фронта. Однозначного понимания новой установки не было не только в партиях, но и в руководящих кругах Коминтерна. Означает ли призыв работать в массах в то же время отказ от революционных акций? Должны ли партии клеймить социал-демократию за реформизм и соглашательство или же надо идти на сотрудничество с ней во имя переходных целей? Следует ли перетягивать беспартийных рабочих под знамя коммунизма или надо вместе с ними бороться за жизненные требования масс? Столь непростые вопросы пришлось рассматривать учредительному конгрессу Профинтерна, в котором участвовало 380 делегатов из 41 страны. Помимо коммунистов, в Москву приехали тред-юнионисты, анархо-синдикалисты, анархисты, члены организации «Индустриальные рабочие мира». На заседаниях шли острые дискуссии, в которых принял участие и Димитров. Его речь о тактике коммунистов в профсоюзном движении была выдержана в духе ленинского выступления на конгрессе Коминтерна. Вести дело к разрушению реформистских союзов только потому, что руководят ими не коммунисты, а представители других политических направлений, подчеркнул он, означает такую нелепость, будто успех пролетарской революции возможен без участия огромной массы рабочего класса.

Конгресс решил, что Профинтерн должен установить возможно более тесные связи с Коминтерном на основе взаимного представительства в исполнительных органах и поставил задачу «не разрушения, а завоевания профсоюзов, то есть многомиллионной массы, находящейся в старых профсоюзах». Георгий Димитров был избран в состав руководящего органа Профинтерна – Центрального совета, где ему предстояло работать под руководством Лозовского, ставшего генеральным секретарем. Таким образом, в 1921 году наш герой вошел в круг руководящих деятелей международного рабочего движения. Советская профсоюзная газета «Труд» опубликовала его биографию.

Получив в ИККИ «проездные» на обратную дорогу, Георгий через Германию отправился на родину. В Берлине сделал длительную остановку – изучал политическое и экономическое положение страны, проблемы профсоюзного движения. Об этом свидетельствуют четыре большие статьи в излюбленном им жанре писем, опубликованные газетой «Работнически вестник». Судя по первой статье, на него произвёл большое впечатление двухсоттысячный митинг в берлинском районе Люстгартен. Его созвали социал-демократы и свободные профсоюзы при участии коммунистов и независимых социалистов. «Хотя приверженцам отдельных партий и отводились особые места, – заметил автор, – огромные рабочие массы перемешались и представляли собой одно волнующееся море человеческих голов». Димитров счёл этот митинг символическим откликом на призыв III конгресса Коминтерна, подтверждением правильности провозглашённого курса. Идея создания единого пролетарского фронта против буржуазной контрреволюции, писал он, «разносится с быстротой электрического тока по предприятиям и рабочим кварталам Берлина»⁶¹.

Деятельность Коминтерна с первых дней его существования шла в двух формах – открытой и тайной, строго законспирированной, и эта изначально присущая ему особенность в скором времени наложит неизгладимый отпечаток на жизнь нашего героя. Конечно, он, как и его соратники, никогда не будет усматривать противоречия между разными ликами Коминтерна. В его глазах Коммунистический Интернационал являл собой союз равноправных партий и одновременно единую всемирную партию. Исполком Коминтерна – штаб мировой пролетарской революции и прообраз будущего правительства Всемирного союза советских республик, а Красная армия олицетворяет собой вооружённую силу мировой революции. СССР – это «Отечество трудящихся всех стран», которое надо охранять и защищать, а партия большевиков, совершившая первую социалистическую революцию, по праву является лидером и наставником других коммунистических партий. В свете подобных воззрений не выглядят политически и морально неприемлемыми ни финансирование Москвой деятельности Коминтерна и входящих в него партий [31] , ни снабжение компартий оружием и пропагандистской литературой. Коминтерн строил свою деятельность не на основе юридических и договорных норм; он взял на вооружение «революционное право» и «революционную совесть». Презумпцию закона заменила презумпция революционной целесообразности, подразумевающая, что все средства хороши во имя торжества грядущего общества всеобщего равенства, свободы, справедливости и братства. Георгий Димитров без сомнений воспринял эту новую мораль: ведь ещё в 1917 году он пришёл к выводу, что благо революции – высший закон жизни революционера.

31

Бюджет Коминтерна утверждался Политбюро ЦК РКП(б). Сумма субсидий в золотых рублях или иностранной валюте в разные годы была различной. В начальный период деятельности Коминтерна, когда запасы инвалюты были скудны, для финансирования коммунистического движения использовались драгоценности, золотые и серебряные изделия из Государственного хранилища ценностей (Гохрана).