Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов
Шрифт:
Далее. Вот видите, при всей моей необразованности — я, стало быть, хорошо почувствовал — эту прекрасную строку — «как женщина прославить не могла». Но - честно говорю - хоть убейте - забыл - забыл - не угадал Ахматову. И больше того, и сейчас не помню, из какого стихотворения - Блоку? Будьте добрым - напишите. А строка хороша. Буду ждать, чтоб меня так же прославил политический автор. Он может. Даже - могёт!
Но уж прошу еще сильнее. Расскажите анекдот — «Сережа, ведь это же папа!». Пожалуйста. Вы чудесно рассказываете — даже в письмах (устно не слышал) — доставьте удовольствие. А для того, чтобы Вас обязать рассказать, вот сейчас расскажу Вам в свою очередь. Причем я совершенно лишен способности рассказывать — анекдоты — хорошо. Итак. Недавно слышал в одной компании следующее. У советского генерала — жена из колхозниц отправляется на бал. Приезжает с бала в восторге. «Васька, — говорит, — Васька, какой я произвела там фураж!» — «Дурища. — отвечает ей генерал, — не фураж, а террор!» На этот анекдот другой из присутствующих рассказал соответствующий американский анекдот. В одном американском обществе зашел разговор о музыке Брамса. [632] Одна из американок, не желая отстать от светского разговора: — «Брамс? Ах, я его прекрасно знаю, мы часто с ним ездим в автобусе номер 2 с Лонг Бич». [633] Как только они с мужем ушли с этого вечера, муж на улице накинулся на жену: «Дурища! Ты всегда меня позоришь! Лучше ты вовсе не раскрывала бы рта!» — «В чем дело?!» — «Да об этом Брамсе! Ведь все же знают, что автобус номер два уже полгода как не ходит с Лонг Бич!»
632
Иоганнес
633
Long Beach — дачный район Нью-Йорка на побережье Атлантического океана.
Вот. Пожалуйста, теперь очередь за Вами — о Сереже Маковском.
Насчет диэт Вас чудно понимаю, потому что вот уже год как меня посадили тоже на диэту — «печень, желчный пузырь» — ничего вкусного, ничего жирного, ничего соленого, и никакейшего алкоголя, что самое ужасное, и никакого чая и кофе — одним словом, «болезнь моя почетная, по ней я дворянин» — «с французским лучшим трюфелем тарелки я лизал». [634] Знаю, как все это и скучно, и гнусно. Вообще — старость — вещь исключительно противная и главное, действительно, «подходит шагами неслышными». Такая сволочь! Но сделать ничего нельзя-с. Я. полагаю, моложе Вас на сущую пустяковину — ну, на год, на полтора. «96-го года рождения», как говорят у нас на бывшей родине. Посему я так элегантно и написал - что, мол, не знаю, долго ли будем вместе и пр.
634
Из поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» (Часть первая, гл. 4): «Молюсь "Оставь мне, Господи / Болезнь мою почетную / По ней я дворянин!" / <...> / За стулом у светлейшего / У князя Переметьва / Я сорок лет стоял, / С французским лучшим трюфелем / Тарелки я лизал».
Отклики? Есть, граф, есть отклики. В-первах Нина Берберова звонила. Причем учтите, что я с ней не встречаюсь уже давно, так только — иногда — здрасте! здрасте! — и все. Почему? А потому что, как говорил Михайловский (кажется) — «не пей из колодца — пригодится плюнуть». Так вот — вдруг звонит и, задыхаясь от волнения, говорит, что «прочла Вашу превосходную статью». Не раз, а дважды перечитывала и не находит слов. Как верно, и пр. и пр. Далее идет «но» — насчет Ходасевича, что это не он. Я басом отвечаю, да я, мол, знаю это, это такая вот и такая-то мать. Да, говорит святая Нина, я, говорит, сама читала это письмо и пр. И не стоит ли в следующем номере НЖ «оговорить», что это, мол, не Ход<асевич> и пр., а то, говорит, ведь Вашу статью «читают в лупу». А нам что, говорю, мы оговорим, оговорим. [635] Далее. Чиннов [636] прислал письмо с теми же эпитетами — превосходства. Но пишет, дурак, что эта статья «могла бы сделать честь присяжному критику». Вы подумайте! Ведь мы же считаем, что никаких таких критиков нет, и что эта статья появляется вообще впервые в русской литературе, как громо-блестящая. Ну, Бог, с ним. Далее. Встретил журналиста Троцкого [637] (давно его знаю, еще по Берлину, оч<ень> хороший мужик, старый журналист еще «Русского слова», сытинского. [638] Тр<оцкий> играет большую роль в Литфонде (к Вашему сведению), я через него иногда устраиваю допомоги всяческим друзьям). Так вот в метро встретил — машет мне рукой — «а я Вам хотел, Р. Б., письмо писать». — «А что такое?» — «Да по поводу Вашей статьи об Иванове. Блестяще. Совершенно блестяще. Вот это настоящий Иванов! это настоящий! И, знаете, все так говорят, все». Под «все» разумею «Нов<ое> Рус<ское> Слово», он там свой человек. Были и еще отзывы. Одна дама сказала, что заплакала, когда читала. Я извинился, конечно, говорю, простите, но отчего же это Вы так? Да говорит — уж так хорошо, так хорошо... Видал миндал? До чего мы поразили мир злодейством?
635
«В связи с статье Романа Гуля "Георгий Иванов", в кн. 42 Н. Ж., мы получили от наших читателей подтверждение, что упоминаемое письмо в редакцию "Посл. Новостей" по поводу книги Г. Иванова "Распада атома" было написано не Влад. Ходасевичем. (Ред.)» («Новый журнал». 1955, кн. XLIII, с. 302).
636
Игорь Владимирович Чиннов (1909-1996) — поэт, эссеист, родился и с 1922 по 1944 г. жил в Латвии, получил юридическое образование в Риге (1939), работал юридическим консультантом, благодаря рекомендации Г. И. опубликовал первые стихи в «Числах» (1933). В 1944 г. переселился в Германию, с 1947 по 1953 г. жил во Франции, затем снова в Германии, с 1962 г. — США. Профессор славистики в Канзасском университете (до 1968). в университете Вандербильта в Нэшвиле (до 1976). В 1992 и 1993 годах приезжал в Россию. Умер во Флориде. Выпустил несколько поэтических сборников: «Монолог»(Париж, 1950), «Линии» (Париж. 1960), «Метафоры» (Нью-Йорк. 1968). «Пасторали» (Париж, 1976), «Автограф» (Holyoke, 1984) и др. На творчество Чиннова оказала влияние поэтика «парижской ноты», для него характерна большая формальная изысканность (эксперименты с дольниками, неклассическими сочетаниями силлабо-тонических размеров) и музыкальность стиха, сюрреалистические образы. Некоторыми критиками признавался «первым поэтом русской эмиграции» после смерти Г. И.
637
Илья Маркович Троцкий (1879-1969) — журналист, до революции сотрудник газеты «Русское слово», корреспондент, затем специальный корреспондент газеты в Берлине, с 1917 г. в эмиграции. В Берлине стал казначеем Союза русских писателей и журналистов, печатался в газетах «Дни», «Сегодня», «Новое русское слово» и др. После Второй мировой войны жил в США.
638
Иван Дмитриевич Сытин (1851-1934) — один из крупнейших русских издателей, с 1897 по 1917 г. издавал газету «Русское слово».
Далее. Книги буду держать у себя. И никому не буду давать, ибо может статься, что придется издаваться (цените, цените эти нечаянные рифмы, опавшие рифмы). Далее. Ад<амовичу> я писал о сотруд<ничестве> в НЖ, он ответил милым письмом, что будет оч<ень> рад. Предложил статью о Блоке к 75-летию. [639] Мы согласились, но к декабр<ьскому> номеру он не успеет, будет к мартовскому. Опечатка в стихе — меня оч<ень> печалит. Но как же это Вы, дорогая душка, не увидели, т. е. не исправили в корректуре-то. Я тут не при чем, видит Создатель. Ну, ладно — в других стихах выправимся, не так ли? Лучше Познер, чем никогда, — это шедевр. От этого я могу прийти в хорошее (веселое) расположение духа на полдня, а, м. б., и на день. Не скрывайте таких шедевров в сундуках Вашей памяти. Поделитесь! Насчет «хороших рук» выражаю полное свое согласие. Пришлите. Поступлю так, как скажете. Конечно, это будет «тайна» от всех (кроме моей жены, от которой несть тайн, но она еще «могильнее» меня, так что будьте спокойны). Читать буду, сознаюсь, с превеликим интересом. Получение тут же подтвержу. Хотите заказным? Думаю, не надо. И простым хорошо доходит все. Кстати, строка из Полонского об Адам<овиче> — все-таки не очень христианская. Но мне кажется, что это не Полон<ский>, а П. Я. (Мельшин-Якубович) — «так отчего ж ее доля проклятая ходит за мной день и ночь» [640] (кажется так?). Итак, небольшую рукопись жду и поступлю, как вверяете. Будьте покойны: как в сейфе будет. Отзыв об Адам<овиче> и о Манд<ельштаме> тоже очень жду. А что же И. В. замолчала там глубоко? Откликнитесь, откликнись!
639
Статья Адамовича «Наследство Блока» («Новый журнал». 1956, март. кн. XLIV, с- 73-87).
640
Петр Филиппович Якубович, псевдоним Мельшин и др. (1860- 1911) — поэт, революционер-народник, приговоренный в 1887 г. к смертной казни, замененной 18 годами каторги. Вернулся в Петербург в 1903 г., в 1905 г. снова арестовывался. В межреволюционное время после 1905 г. стихи его пользовались массовым спросом. О цитате из Полонского см. примеч. к письму 87. В первой редакции «Узницы» было, как у Гуля, «...ходит за мной лень и ночь», во второй — «...спать
Крепко жму Вашу руку.
Дружески Ваш <Роман Гуль> (Гуль-американец!)
Кстати, такие стихи Вам известны:
Американец нежный Гуль Убит был доктором Мабузо. [641]Стихи были говенные, но несомненно про какого-то Гуля-американца.
89. Роман Гуль - Георгию Иванову. 29 ноября 1955. Нью-Йорк.
641
Чуть измененное начало цикла Михаила Кузмина «Новый Гуль»: «Американец юный Гуль / Убит был доктором Мабузо...». «Юный (нежный) Гуль» — герой кинокартины режиссера Фрица Лаига «Доктор Мабузо, игрок» (1922). ставшей заметным достижением немецкого экспрессионизма и предтечей современного «фильма ужасов». В ней маньяк-гипнотизер Мабузо охотится за молодым американцем Эдгаром Гулем. Цикл Кузмина возник под впечатлением от картины Ланга.
29 ноября 1955
Г. В. Иванову
Дорогой Георгий Владимирович,
Что же это такое? Все имеет свои границы, а Вы с нами поступаете безгранично. Обещаете - не присылаете. Но поймите, что в нашей редакционной работе это крайне затрудняет. Я жду от Вас рецензии об Адамовиче и Мандельштаме. Их нет как нет. Я же пытаюсь для них задержать место в книге, которая уже верстается.
Прошу Вас ответить обратной почтой, будут они или не будут.
Сердечный привет Ирине Владимировне.
Искренне Ваш
<Роман Гуль>
90. Ирина Одоевцева - Роману Гулю. 1 декабря 1955. Йер.
1-го декабря 1955
Дорогой Роман Борисович,
Как Вы, должно быть, уже догадались, это мои новые стихи. Надеюсь, что, прочитав их, Вы тоже догадаетесь, до чего они шедевренны — ведь Вы такой догадливый и понимающий толк в поэзии, чему свидетель статья-памятник о Жорже. И вот, оценив их, т. е. приложенные стихи, хоть и не совсем по достоинству, Вы исполните мою авторскую просьбу — поместить их вместе с Дездемоновым платком, [642] как чрезвычайно созвучно-благозвучные, а остальные два об «Этакой жарище» и «Стоит ли еще писать стихи?» [643] отложите на завтра, на потом. [644] А то получается уже слишком «без тенденции», разнообразие настроений чисто Розановское. Не шепоток, к сожалению, не тон, который Вы так тонко подметили у Жоржи, а «здесь был за Бейлиса горой, там Сибирячку звал сестрой». [645] И где же авторская личность и ейное мировоззрение? Впрочем, не настаиваю. Прошу — и то вежливо, «умильно и приятно», по Гумилеву. [646] Вам виднее. Спорить не буду, как бы Вы моими стихами разукрасили Нов. Журнал — все равно и ему, и мне будет на пользу.
642
«Дездемонов платок» фигурирует в стихотворении Одоевцевой «Гладью вышитый платок...»: «- Дездемона, Дездемона, / Прелести живой цветок, / Где твой вышитый платок?», напечатанном вместе со стихотворениями «Сорок градусов в тени...» и «Средь меланхолических ветвей...» («Новый журнал». 1955, кн. XLIII.c. 58-61).
643
Из стихотворения «Сорок градусов в тени...»: «Да трескучие цикады / Этакой жарище рады» (в сб. Одоевцевой «Портрет в рмфмованной раме» датировано 1957 г.). Вторая строчка — из стихотворения «Средь меланхолических ветвей...», завершающегося двойным вопросом: «Можно ли еще писать стихи? / Можно ли еще писать стихи / Всерьез?» Этот вопрос явно отсылает к известному суждению Теодора Адорио из его «Критики культуры и общества» (1951): «Писать стихи после Освенцима — варварство». Чаще всего цитируется именно в вопросительной форме: «Можно ли писать стихи после Освенцима?».
644
Скрытая автоцитата из стихотворения Одоевцевой «По набережной ночью мы идем...»: «На завтра мм отложим, на потом...» (вошло в сб. «Контрапункт»). То, что оба названные описательно стихотворения предложено отложить «на потом» взамен других, на самом деле оказавшихся теми же самыми, или странная шутка Одоевцевой, или какая-то описка.
645
Источник цитаты не установлен. Менахем Мендель Бейлис (1874—1934) — в 1911 г. провокационно обвинен в ритуального характера убийстве одиннадцатилетнего киевского мальчика Андрея Ющинского. Два года провел в тюрьме, но был оправдан на суде, ставшем одним из самых громких процессов дореволюционной России.
646
Цитата из пьесы Гумилева «Дитя Аллаха» («Аполлон». 1917, № 6/7). В ней Юноша говорит: «Одна есть просьба у меня: / Проси умильно и приятно, / Чтоб в область белого огня / Гафиз пустил меня обратно» (картина третья).
Теперь серьезно. Все предыдущее неважно, могли и не читать. Вступление. Разгон пера. И от застенчивости. Так вот — Жоржа очень волнуется. Он все время писал статью о Мандельштаме и даже с вдохновеньем. Но со вчерашнего дня почувствовал себя плохо и просит сообщить крайний срок посылки. Он непременно хочет, чтобы статья попала в декабрьский номер. И об Адамовиче тоже. Так вот, пожалуйста, ответьте сейчас же. Ему, а не мне. Одним словом, не думайте, что надо писать мне и вообще выражать несуществующие чувства. Знаю, знаю, и об этом тоже у Ахматовой правильно сказано -
От меня не хочешь детей. И не любишь моих стихов. [647]Что за клад женщина! Просто цитаты на все случаи жизни. То, насчет прославления, кстати, о Гумилеве, а это о Шилейке, втором ее муже [648] .
Жорж написал, кажется, преотлично. Но я целиком не читала - не дает пока, не подпускает, рычит. Ну, до свидания.
Пришлите мне, пожалуйста, корректуру. Сердечный привет Ольге Андреевне. А как Вам понравился Ульянов, [649] Вы так и не написали. И до свиданья.
647
Из стихотворения Ахматовой «Проплывают льдины, звеня...» (1918), вошедшего в цикл «Черный сон» книги «Аnno Domini».
648
Владимир (Вольдемар) Казимирович Шилейко (1891—1930) - востоковед, ассиролог, специалист по древним аккадскому и шумерийскому языкам, поэт, участник первого «Цеха поэтов», второй муж А. А. Ахматовой - с 1918 по 1921 г. (официальная дата развода — 1926). Г. И. вскоре после смерти Шилейко опубликовал о нем в рижской газете «Сегодня» (1932, № 301,30 окт.) фантасмагорического свойства очерк «Магический опыт».
649
Судя по вопросу и характеру Одоевцевой с Г. И. литературных пристрастий, ее интересует статья Ульянова о Ходасевиче «Застигнутый ночью» («Новый журнал». 1954, кн. XXXIX), о которой Г. И. уже спрашивал Гуля 10 мая 1955 г. (письмо 62): «Смеялись ли Вы, читая душку Ульянова, умилившегося над беспристрастием Ходасевича».
И. О.
91. Георгий Иванов - Роману Гулю. 2 декабря 1955. Йер.
2 декабря 1955
Дорогой Роман Борисович,
Получил Ваше «по зубам» в разгаре работы над Мандельштамом. Несмотря на паршивое состояние, пишу со страстью. Получается, как ни верти, надменно-резко. Ну, увидите сами, пришлю через несколько дней. О Мандельштаме довольно длинная <статья> — странички 3 ваших, о Адамовиче страничка. Гнев Ваш принимаю покорно. Не надую. Лично Вы, вероятно, согласитесь со мной и в оценке Мандельштама и в оценке оформления. Как Вы меня ткнули в спину — буду сидеть не разгибая спины, а то я было стал баловаться над манускриптом о деле на Почтамтской 20. Теперь отложу. Мне моя рецензия самому по душе. Плохой признак?