Герцог де ла Кастри. Том 2
Шрифт:
– О, это не я нашел ее, а Новое Правительство.
– По какому же праву ты предлагаешь мне служебную машину?
– Габри, ты забываешь, сколько времени я уже работаю на премьер-министра. Я давно выкупил этот автомобиль потом и кровью.
– М-м-м, – Габриэль поцокал языком. – Кровью аристократов? – и, не дав Себастьяну ответить, резко отжал сцепление.
Машина легко слушалась руля. Это тебе не старый дребезжащий «Форд» Андрея и уж тем более не древний «Роллс-Ройс» Франсуа, подумал Габриэль, непринужденно выруливая на дорогу.
– В какую сторону ехать?
– Насколько я помню, – Себастьян
– Отлично.
Габриэль уже несколько месяцев не был так счастлив и доволен как сейчас, находясь за рулем надежного автомобиля. Все-таки привилегии, которые давала богатая жизнь, рано или поздно подкупали даже такого привыкшего к простоте человека, как он. Де ла Кастри утопил педаль газа в пол, и машина, взревев, рванула с места.
Себастьян позевывал, разглядывая карту, но Габриэль чувствовал себя лучше некуда, несмотря на то, что им вместе пришлось разгружать автомобиль и затаскивать в дом тяжелые чемоданы. От Изабелл, заснувшей на диване в гостиной, пользы было ноль, как и от Димы, который демонстративно ушел к себе. Мужчинам ничего не оставалось, кроме как запереть их в отсыревшем доме и отправиться за продуктами вдвоем.
Когда они выехали на главную дорогу, уже рассвело. Деревня просыпалась, и им то и дело попадались навстречу груженые повозки, которые тащили ухоженные лошадки. От машин здесь практически отказались, поэтому Габриэль не раз ловил на себе недовольные, а то и испуганные взгляды проезжающих мимо.
Себастьян совсем задремал с развернутой картой на коленях и едва не подпрыгнул, когда де ла Кастри заговорил с ним:
– Расскажи, как ты познакомился с Изабелл.
Себастьян с откровенным изумлением уставился на него.
– Я думал, она тебе давно все рассказала. Я думал, она тебе все рассказывает.
– Отнюдь, – ответил Габриэль, переключая передачу. Он не без оснований решил не сообщать Себастьяну о том, что их с Иззи странные отношения давно зашли в тупик из-за отсутствия у него всякой инициативы. – Я только знаю, что вы познакомились здесь.
Себастьян откинулся на сиденье и вздохнул.
– Могу я говорить с тобой откровенно, Габри?
– Попробуй.
– История, которую ты просишь рассказать, тесно связана с историей твоей семьи. И перед тем как я решусь рассказать тебе все от начала и до конца, мне нужно знать точно, на чьей ты стороне.
Габриэль издал непонятный звук – что-то между фырканьем и смешком.
– Я сам не знаю, на чьей я стороне, – искренне признался он, а потом, подумав немного, добавил: – Я на стороне себя, на стороне Димы, на стороне Изабелл, если ей будет грозить опасность, на твоей стороне, если ты попросишь меня отплатить за гостеприимство, и плата окажется приемлемой.
Себастьян в раздражении мотнул головой.
– Я имел в виду, собираешься ли ты в ближайшем будущем поднять восстание против Нового Правительства и начать войну, чтобы захватить власть над миром!
– Вот так в лоб? – рассмеялся Габриэль.
– Вот так в лоб.
Их взгляды на мгновение встретились, и Габриэль перестал смеяться. Себастьян
– Сговорились вы что ли?
– Что? – не расслышал Себастьян.
– Что? Ничего, – и де ла Кастри надолго замолчал, раздумывая над ответом.
Врать мужу Изабелл он не собирался, как и не собирался врать самому себе. Последний разговор с Димой, землетрясение, которое случилось по его вине, предчувствия, мучившие его всю дорогу до Петербурга, – все это не могло не разбередить душу Герцога.
– Ты прямо как мой дед, – наконец протянул он с легкой полуулыбкой. – Вы оба ожидаете от меня слишком многого. Может, когда-нибудь ты узнаешь целиком нашу с Димой историю… выживания. И поймешь, что после всего, что нам пришлось пережить, меня не волнуют войны и революции. Я просто хочу жить и наслаждаться жизнью. Хочу, чтобы у Димы все наладилось, наконец. Сейчас помочь ему – моя задача номер один.
На этих словах Габриэль замолчал, прислушиваясь к голосу совести. Кажется, он все-таки приврал немного. Помимо Димы, его крайне интересовала жена человека, сидящего рядом с ним. Де ла Кастри очень хотелось вновь наладить отношения с Иззи. Пусть и дружеские, но…
Когда он прижимал ее к себе пьяную и беспомощную, помогая вылезти из вертолета, он едва сдержался. Какой-то бес словно перекувырнулся у него в животе, сплясал на сердце. Ему захотелось сорвать золотое кольцо с ее безымянного пальца, затолкать его в глотку Себастьяну, размозжить тому голову об растрескавшийся асфальт и посмотреть, как красиво кровь будет растекаться во все стороны.
Габриэль почувствовал, что фамильные перстни завибрировали на руке, и испугался. Нет. Ведь он покончил с этим. Он изменился. Он уже не такой, как прежде. Он никогда больше не станет убивать. Нет.
– Ты доволен моим ответом?
– Что ж, вполне, – кивнул Себастьян. – Хорошо, я расскажу тебе, как все было. Я купил этот дом семнадцать лет назад у Истоминых, и с тех пор мне ни разу не удалось провести в нем свой отпуск. Но где-то за год до встречи с тобой мне пришлось остановиться здесь на какое-то время по работе. Дело заключалось в следующем: кто-то послал мне анонимное письмо, в котором говорилось, что в этой деревне укрывается Анри де ла Форс – один из правящих Герцогов, Генерал твоего деда и его самый близкий друг.
– Это его еще называют Железным? И с чего бы ему оказаться здесь?
– На окраине Петербурга живет огромное количество знатных беженцев из Парижа, разве ты не знал? За кем-то мы следим, кто-то даже работает на нас, но большинство, Габри… Большинство подобны призракам.
Габриэль заметил, что Себастьяна пробрала невольная дрожь.
– Люди по большей части считают, что семь правящих Герцогов мертвы, а подрастающее поколение твоей фамилией разве что ночью у костра напугать можно. Но все они пребывают в глубочайшем неведении, которое Новое Правительство не собирается у них отнимать. На самом деле мы практически на сто процентов уверены, что Герцог де Гиз еще жив, как и известный колдун Лионель д’Эстиссак. Этьена дю Тассе вполне мог спасти перед смертью его отец. Кстати, этот самый дю Тассе, если я не ошибаюсь, приходится тебе двоюродным дядей. Его мать была младшей сестрой твоего деда.