Герман Геринг. Второй человек Третьего рейха
Шрифт:
Так и есть: часто люди подчинены своему имуществу, и рейхсмаршалу как наследному принцу и первому проходимцу германского рейха оставалось лишь покорно ждать своего часа, наслаждаясь многочисленными приобретениями. Но когда возникла угроза потери престижа и влияния, он отреагировал весьма характерным способом – усилил заградительный пропагандистский огонь и переложил на Мильха всю ответственность за осуществление воздушных налетов на Великобританию. А сам… взял два месяца отпуска! Короче говоря, 14 ноября 1940 года Геринг вызвал в Каринхалл генерала-фельдмаршала Мильха и торжественно поручил ему командование люфтваффе, после чего уехал на свою охотничью дачу в Роминтене…
На самом деле Эрхард Мильх уже давно готовился принять на себя командование, и для начала он перебросил на французское побережье Ла-Манша «Боевую группу 100» – эскадру бомбардировщиков, оснащенных приборами новой системы радионаведения на цель «Х-аппарат». Эта система «слепого» бомбометания впервые была применена при налете на Ковентри: в ночь с 14 на 15 ноября 450 немецких бомбардировщиков, составлявшие две группы, взлетели с побережья оккупированной Франции и благодаря лучам наведения «Х-аппарат» достигли своей цели – центра города, на который сбросили 600 тонн фугасных бомб и 4000 тонн зажигательных бомб, фактически стерев его с лица земли и похоронив под руинами почти тысячу человек. С 19 по 22 ноября подобным бомбежкам подверглись Бирмингем, Бристоль, Ливерпуль и Саутгемптон, а 30 ноября 361 немецкий бомбардировщик осуществил налет на Лондон.
Но рейхсмаршал был очень далек от всего этого. В своем уютном охотничьем домике посреди Роминтенской пущи [378] он мирно проводил время вместе с женой Эммой, дочкой Эддой, сестрами Ольгой и Паулой, а также со старыми приятелями – Кёрнером, Удетом, Лёрцером и Рихтхофеном. Программа отдыха включала игры с Эддой, охоту на медведя с Ольгой, прогулки на лыжах с Паулой, осмотр чистокровных лошадей, шикарные банкеты, партии в бридж, просмотр фильмов. Иногда Геринг принимал иностранных послов и обсуждал с Ешоннеком и Боденшацем перспективы воздушной войны, и эти эпизодические всплески интереса рейхсмаршала к продолжавшимся операциям против Великобритании всегда вызывали опасения в Генеральном штабе люфтваффе в Ла-Буасьер: иной раз рейхсмаршал в самый последний момент распоряжался сменить цель нападения [379] , а приказы отдавал через свою медсестру Кристу Горманс. [380]
378
Неподалеку от бывшей охотничьей усадьбы кайзера Вильгельма II.
379
У него были и другие благородные мысли, как, например, предоставить летчикам 2-го и 3-го воздушных флотов бесплатный отдых с катанием на лыжах в январе – феврале 1941 года, что подняло их моральный дух и его популярность.
380
Врач Рамон Ондорца при случае исполнял обязанности адъютанта, подменяя офицеров, Теске и Бернда фон Браухича…
Действительно, складывается впечатление, что во время этого отпуска Геринга медицинский персонал играл весьма большую роль. При рейхсмаршале находились девять врачей различных специальностей, так как у него случались сердечные приступы из-за переедания, переутомления, сеансов похудения, чрезмерного увлечения горячими ваннами. Двадцать первого ноября он написал графу Эрику фон Розену: «Я взял несколько недель на лечение, поскольку в самом деле очень устал. Здесь, в Роминтене, я отдыхаю вместе с Эммой и Эддой в своем охотничьем домике вдали от всего происходящего, восстанавливая силы для будущего года». Сказано точно: тем временем Мильх руководил воздушной войной, Удет худо-бедно организовывал производство самолетов, Пили Кёрнер курировал реализацию бесчисленных задач четырехлетнего плана, а Боденшац старался наилучшим образом представлять интересы люфтваффе в рейхсканцелярии Гитлеру, который все больше абстрагировался…
Именно это страшно беспокоило честолюбивого Геринга: Гитлер, казалось, был доволен тем, что рейхсмаршал находится в Восточной Пруссии, и не обращался к нему за консультациями. Но этому было простое объяснение: полностью поглощенный своими планами нападения на СССР, фюрер на этой стадии предпочитал, чтобы ему не противоречили… Пятого декабря он сказал Гальдеру и Браухичу: «Как только будет прорван фронт русской армии, финальная катастрофа ее станет неминуемой». Целью предстоящей кампании, прибавил он, «должно стать уничтожение войск противника». Гитлер намеревался нанести удары по северному и южному флангам, Москва «не так важна», уточнил он. Кампания же должна была начаться «в конце мая 1941 года». Спустя восемь дней Гитлер добавил, что потребуется задействовать «от 130 до 140 дивизий». А 17 декабря объяснил генералу Йодлю: «Мы должны решить все проблемы в континентальной Европе в 1941 году, потому что уже с 1942 года Соединенные Штаты будут в состоянии вступить в войну». Ни Гальдер, ни Браухич, ни Йодль не высказали никаких возражений: после захвата Польши и Франции они перестали ставить под сомнение вдохновение фюрера… Наконец, 18 декабря Гитлер подписал директиву за номером 21, которая начиналась так: «Германские вооруженные силы должны быть готовы победить Советскую Россию в результате быстрой кампании, даже до окончания войны против Англии». В первую очередь он планировал уничтожить смелыми танковыми операциями «массу русской армии, собранную в Западной России», и предотвратить «отступление боеспособных войск на широкие просторы русской территории». Первые представленные ему ОКХ планы («Отто» и «Фриц»), которые предусматривали нанесение главного удара в направлении Москвы, Гитлер изменил, решив, что наступление на Москву будет продолжено только после захвата Ленинграда и Кронштадта [381] . Он также рассчитывал на взаимодействие с финнами севернее Ленинграда и с румынами западнее Одессы. План получил кодовое название «Барбаросса». Жребий был брошен…
381
В той части раздела III («Проведение операций») директивы № 21, которая касалась действий сухопутных войск, говорилось: «Сильным подвижным частям должны быть созданы условия для поворота на север. Здесь в тесном взаимодействии с северной группой армий, наступающей с территории Восточной Пруссии на Ленинградском направлении, немецким войскам предстоит уничтожить силы противника в Прибалтийском регионе. Только после достижения вышеизложенных целей, за которым предстоит захват Ленинграда и Кронштадта, следует продолжить наступательные операции по овладению важнейшими линиями коммуникаций и ключевыми оборонительными узлами на пути к Москве».
Двадцать второго января 1941 года Геринг вернулся в Каринхалл, потом уехал в Оберзальцберг, куда Гитлер удалился, чтобы обдумать будущую стратегию. После целого дня разговоров Железный человек решил, что убедил своего владыку отказаться от всех планов войны на Востоке. «Слава богу, мы не будем воевать с Россией!» – сказал он командиру парашютной дивизии генералу Курту Штуденту. Но рейхсмаршал рано радовался: два дня спустя Гитлер по телефону сообщил ему: «Геринг, я передумал: мы выступим на Восток…»
Как всегда, рейхсмаршал подчинился и вернулся в Берлин, чтобы как можно лучше выполнить свою задачу в соответствии с планом, с которым он был не согласен. Но и теперь Герман Геринг оказался зажат в тиски из-за противоречивых планов фюрера, слабости экономики рейха, некомпетентности многих его подчиненных и собственной беспорядочной активности. Судите сами: Гитлер был маниакально увлечен будущей кампанией против России, но при всем этом приказал перебросить целый авиационный корпус в Южную Италию, чтобы помочь Муссолини выпутаться из незавидной ситуации, в которой тот оказался, напав на Грецию [382] . Кроме того, он потребовал, чтобы Генеральный штаб
382
Греки оказались не из робкого десятка: они отбросили итальянские войска в Албанию, нанеся им серьезные потери.
383
В марте 1941 года британский экспедиционный корпус численностью 50 000 человек усилил греческую армию.
384
В декабре 1940 года Франко уже сообщил о своем окончательном отказе через руководителя абвера адмирала Канариса.
Мы помним, что Геринг также нес ответственность за выполнение четырехлетнего плана. А план этот страдал глупыми противоречиями, разрешить которые рейхсмаршал был не в состоянии. Так, продолжались дорогостоящий выпуск синтетического бензина, использование руды с низким содержанием железа, хотя ввоз румынской нефти и русских высококачественных минералов не прекращался. Немцы уже планировали захват нефтяных месторождений Кавказа и рудников Украины, однако упорно продолжали производить искусственный каучук, который не годился для производства автомобильных шин [385] , хотя натуральный каучук в больших количествах поступал из Юго-Восточной Азии. Продолжало действовать распоряжение фюрера о прекращении разработок тех новых видов вооружения, которые не могли быть завершены до конца 1941 года, хотя пора уже было подумать о том, что поступит на вооружение в 1942 году и в последующие годы… Наконец, из-за халатности генерала Удета темпы производства авиатехники практически не росли, бомбардировщик Ю-88 представлял боальшую опасность для немецких летчиков, чем для их противников. Истребитель Ме-109Ф с более мощным двигателем еще не покинул цеха заводов, а улучшенная версия Ме-110 вдруг была заменена совершенно новой моделью Ме-210, которую профессор Мессершмитт запустил в производство до окончания летных испытаний и которая могла поступить на вооружение люфтваффе только в 1942 году! И словно всего этого было недостаточно, Геринг начал вести отчаянную борьбу с адмиралом Рёдером за сохранение контроля над морской авиацией и с ОКХ, чтобы отстоять квоту на сырье! [386] И разумеется, страна не могла жить исключительно ради самолетов, кораблей и танков. Четырехлетний план предусматривал также строительство жилья, производство товаров народного потребления, улучшение дорожной и железнодорожной сети, развитие сельского хозяйства, короче говоря, обеспечение нормальной жизни гражданского населения. Но у Геринга не было времени заниматься этим, Кёрнер не имел достаточных полномочий, а у подчиненных того и другого не было для этого средств…
385
Его приходилось смешивать с большой долей натурального каучука, чтобы добиться приемлемого качества материала.
386
Мы помним, что осенью 1940 года фюрер лишил Министерство авиации приоритета на сырье, отдав его сухопутным войскам, которые должны были сыграть решающую роль в операции «Барбаросса».
И в условиях подобной неразберихи рейхсмаршал готовился к предстоящей войне против Советского Союза. В качестве главнокомандующего люфтваффе ему не оставалось ничего другого, как согласовать подготовленный ОКХ план нападения, определявший главной задачей уничтожение на земле русской авиации с последующей авиационной поддержкой прорыва танков вглубь СССР. Но как руководителю четырехлетнего плана ему также требовалось подготовиться к использованию экономического потенциала территорий, которые будут захвачены. Конечно, это означало раздел шкуры неубитого еще медведя, но ведь нет большего фанатика, чем новообращенный адепт, так что Геринг решительно опровергал сомнения тех, кто заявлял о слабости немецкой военной машины или подчеркивал неразумность постоянного поиска новых врагов. Именно так рейхсмаршал ответил 8 февраля генерал-майору Георгу Томасу [387] , доложившему ему о явной нехватке ресурсов для проведения новой кампании: «На политические решения фюрера никогда не влияли экономические соображения». Примерно то же самое он высказал и Паулю Кёрнеру, вручившему ему меморандум различных служб комиссариата по выполнению четырехлетнего плана с перечнем экономических последствий войны против СССР [388] . Наконец, 26 марта 1941 года генерал-фельдмаршал Мильх сказал своему начальнику, что Соединенные Штаты рано или поздно вступят в войну, вынудив тем самым Германию воевать на три фронта. Но Геринг повторил ему доводы Гитлера: американцы втянутся в войну не раньше 1942 года, что дает рейху целый год для уничтожения большевистской угрозы. Когда же Мильх выразил сомнения в возможности разгрома СССР за один год, Геринг возразил: «Если мы нанесем достаточно сильный удар, Россия рассыплется, словно карточный домик, потому что ее народ ненавидит коммунистический режим». И добавил, что фюрер – единственный и посланный судьбой лидер, «а нам, простым смертным, остается лишь следовать за ним, полностью веря в его способности. Так мы сможем не сбиться с пути».
387
На тот момент Томас возглавлял экономическое управление Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии.
388
В частности, там говорилось о прекращении поставок жиров и каучука с Дальнего Востока.
Несмотря на то что был горячим сторонником Гитлера, Мильх оставался холодным практиком, умевшим трезво оценивать риски. Поэтому он попросил Геринга вмешаться. «Господин рейхсмаршал, – сказал Мильх, – вам предстоит исполнить историческую роль. Вы должны помешать началу войны против России. Только вы способны убедить фюрера согласиться с вашей точкой зрения. Если вам удастся предотвратить войну на Востоке, вы окажете Германии самую большую в жизни услугу». Но Геринг сразу же заявил: «Фюрер принял решение, и никто на свете не заставит его передумать». Но Мильх все же попросил его попытаться сделать это, Геринг в сердцах сказал: «Я не допущу, чтобы высокопоставленного руководителя люфтваффе обвинили в пораженчестве». Мильху все стало ясно…