Герман Геринг. Второй человек Третьего рейха
Шрифт:
Но у рейхсмаршала были и другие задачи. Так, чтобы отвлечь всеобщее внимание и создать видимость неизбежности нападения на Британские острова, Гитлер направил его в середине марта в инспекционную поездку по побережью Ла-Манша. Верный своему долгу, этот прилежный слуга отправился в Париж и в Амстердам, что дало ему возможность погрузить в свой специальный поезд новые ящики с картинами выдающихся мастеров. Вернувшись в Германию, Геринг также проявил активность на дипломатическом поприще. С 27 марта в Берлине с визитом находился министр иностранных дел Японии Мацуока, и Геринг пригласил его в Каринхалл, чтобы в непринужденной обстановке внушить ему то, о чем тяжелым официальным языком сказали Гитлер и Риббентроп: в контексте беспощадной борьбы стран Оси против Великобритании Япония могла бы захватить Сингапур. Это позволило бы, помимо всего прочего, заставить Соединенные Штаты воздержаться от вступления в войну. Мацуоке пришелся по душе Каринхалл, тамошняя дорогая мебель, и картины, и гобелены, и скульптуры, а также электропоезда и великолепные окрестности. Но Геринг и его геополитические планы понравились японскому министру намного меньше. Во время банкета в большом зале для приемов Мацуока шепнул переводчику Паулю Шмидту, указывая на хозяина имения: «Известно ли вам, что за границей ходят слухи, что он безумен? Да, это точно, есть документы с его именем из клиники для душевнобольных». Это было правдой, и возможно, именно поэтому Мацуоку аргументы Геринга убедили не больше, чем доводы Гитлера и Риббентропа… [389]
389
Они
Двадцать седьмого марта, в день прибытия в Берлин японского министра иностранных дел, фюреру доложили о событии, которое могло перечеркнуть все его планы: в Белграде генерал Симович отстранил от власти регентский совет во главе с принцем Павлом и правительство Цветковича, которое недавно подписало протокол о присоединение Югославии к Тройственному пакту. Гитлер, посчитав этот государственный переворот личным оскорблением, даже не удосужился поинтересоваться, какую политику намерено проводить новое югославское правительство во главе с Симовичем, который объявил юного короля Петра II совершеннолетним. Фюрер немедленно распорядился отложить начало операции «Марита» и начать вторжение в Югославию через Австрию и Болгарию. Он был полон решимости «раздробить это государство» и «разгромить югославскую армию». Люфтваффе должно было сыграть в этой операции главную роль – нанести бомбовые удары по Белграду и затем оказать тактическую поддержку танковым дивизиям. План проведения операции был разработан ОКХ в рекордно короткий срок – всего за неделю. Бомбардировщики 2-й и 51-й бомбардировочной эскадр, истребители 54-й эскадры и пикирующие бомбардировщики «Штука» 77-й эскадры по тревоге покинули свои базы в Нормандии, чтобы усилить 4-й воздушный флот, базировавшийся в Австрии. Нападение на Югославию и Грецию началось на рассвете 6 апреля 1941 года.
В очередной раз не имевшие реального опыта ведения войны армии дрогнули под яростным натиском немецких танков и ударами самолетов «Штука», а в это время бомбардировки Белграда самолетами Хе-110 и Ю-88 унесли более 10 000 жизней. И, как и в Польше, Норвегии, Бельгии и во Франции, решающую роль в успехе наступления сыграло люфтваффе под весьма символическим командованием Германа Геринга. Штаб рейхсмаршала разместился в прекрасном туристическом отеле на перевале Земмеринг, южнее города Винер-Нойштадт, а непосредственное руководство воздушными операциями осуществлял австрийский генерал Александер Лёр, командующий 4-м воздушным флотом. Семнадцатого и 21 апреля, спустя всего две недели после начала кампании, югославская и греческая армии капитулировали, а британский экспедиционный корпус спешно покинул Грецию. Уже к концу апреля германский рейх захватил Балканы полностью. Одновременно на другом берегу Средиземного моря африканскому корпусу под командованием генерала Роммеля удалось отбросить британские войска, пройти через всю Киренаику и захватить городок Бардия, находившийся всего в нескольких километрах от границы Египта. Именно этот момент выбрал иракский премьер-министр Рашид Али аль-Гайлани, чтобы в союзе с прогерманской националистической группировкой осуществить военный переворот, сформировать правительство «национальной обороны» и взять под контроль всю территорию страны, за исключением военных баз Великобритании; желая изгнать британцев, в начале мая Рашид Али обратился за помощью к Германии. Таким образом, казалось, что ничто не может остановить победоносное продвижение вермахта на обоих берегах Средиземного моря.
Однако за фасадом этих блестящих успехов накапливались неприятности: 11 марта 1941 года американский Конгресс принял закон о ленд-лизе, согласно которому США могли поставлять технику, боеприпасы, продовольствие и стратегическое сырье странам, оборона которых была жизненно важной для самих американцев. И первой страной, на которую было распространено действие закона, стала Великобритания. Поэтому Гитлер 24 марта сказал: «Если бы пожелали, Соединенные Штаты уже давно объявили бы нам войну. […] В любом случае, война против США неизбежна. […] Остается только сожалеть о том, что нет таких самолетов, которые могли бы бомбить американские города. Во всяком случае, этот закон о ленд-лизе создает мне новые проблемы».
Это – бесспорно. Но возникали и другие проблемы, например бомбардировка Берлина в ночь с 9 на 10 апреля, в результате которой сильно пострадали здания университета, Государственной библиотеки, дворец кронпринца… и Государственная опера, столь дорогая сердцу Геринга. Были и другие сопутствующие неприятности, и об этом позже написал фон Белов. Он вспоминал: «Гитлер был вне себя от злости. Между ним и Герингом случилась первая стычка. Я слышал, как он распекал рейхсмаршала за негодные Ю-88, которые вызывали всеобщее недовольство в боевых соединениях авиации. Геринг не отрицал недостатков Ю-88, но стал объяснять фюреру, что исполнительный директор фирмы “Юнкерс” Коппенберг сообщил ему: вновь изготовленные бомбардировщики этой серии указанных недостатков уже не имеют, а машины 1942 года выпуска будут оснащены более мощным мотором. Герингу всегда удавалось успокоить Гитлера».
Так и было, и одним из средств достижения этого явилось обещание Геринга осуществить массированные бомбардировки британских городов. Он выполнил свое обещание в последовавшие за разговором с фюрером недели. Результатом «показательных» немецких бомбардировок стали значительные разрушения в лондонском Сити и частичное разрушение Вестминстерского дворца. Но летно-технические характеристики ночных истребителей Королевских ВВС к этому времени значительно улучшились, британские системы постановки помех, «обманок» и дешифровки были усовершенствованы, а стоимость налетов на объекты, не имевшие стратегического значения, стала для люфтваффе чрезмерной. Первым об этом пожалел не кто иной, как генерал-фельдмаршал Мильх, уже знавший о том, что основные самолеты ждет переброска в Польшу для участия в операции «Барбаросса». Мильх считал нападение на СССР самоубийством, но перестал убеждать в этом Геринга. А тот к тому же взял новый отпуск с 6 мая 1941 года, вновь взвалив на Мильха полное руководство люфтваффе…
Во второй половине дня 11 мая рейхсмаршала внезапно оторвали от беззаботного времяпровождения в его замке Фельденштейн по причине новой катастрофы: вечером 10 мая Рудольф Гесс, заместитель фюрера по партии, нацист «номер три», тайно перелетел в Шотландию на самолете Ме-110. Он оставил Гитлеру письмо, в котором объяснял свой поступок желанием предложить британскому правительству заключить мир и совместно участвовать в войне против СССР. Поскольку Гесс использовал для перелета один из самолетов люфтваффе, ярость Гитлера обрушилась прежде всего на командующего авиацией. Вечером 11 мая Геринг попытался успокоить фюрера, заверив его в том, что беглец не смог долететь до берегов Соединенного Королевства: самолет Ме-110 был труден в управлении, да и горючего ему не должно было хватить. Но Гитлера это явно не убедило: Гесс был классным летчиком, а Ме-110 обладал достаточной для достижения Британских островов автономией полета… [390] Действительно, уже 13 мая Лондон объявил об аресте Рудольфа Гесса. Гитлер смертельно побледнел: это был серьезный удар по престижу его правительства [391] . Никто не знал, что партайгеноссе Гесс мог рассказать британским властям об операции «Барбаросса», до начала которой оставалось всего шесть недель. Но для рейхсмаршала его бегство обернулось еще большей катастрофой: после Рудольфа Гесса «доверенным лицом фюрера» стал Мартин
390
В своих мемуарах «Первый и последний» командир 26-й истребительной эскадры Адольф Галланд рассказал, что вечером 10 мая ему неожиданно позвонил рейхсмаршал. «Геринг явно был очень возбужден, – писал Галланд, – и он приказал поднять в воздух всю мою эскадру. Мне это показалось неразумным, потому что, с одной стороны, уже наступили сумерки, а с другой стороны, не поступало никаких сообщений о предстоящем налете противника. Я сказал об этом Герингу. “Налеты? – переспросил он. – Да кто говорит о налетах? Надо сорвать одну экскурсию! Представитель фюрера сошел с ума и теперь летит в Англию на Ме-110. Надо любой ценой помешать ему долететь”. […] Положив трубку, я пытался понять, кто на самом деле сошел с ума – представитель фюрера, рейхсмаршал или я сам? Во всяком случае, полученный мною приказ был явно безумным. […] Я приказал моим командирам эскадрилий поднять в воздух по одному-два самолета, не объяснив им, для чего это нужно. Очевидно, они приняли меня за сумасшедшего». И не без причины, потому что Галланд явно выдумал телефонный звонок рейхсмаршала! Судите сами: Гитлеру доложили о бегстве Гесса лишь около полудня 11 мая, а Геринг узнал об этом спустя девять часов, то есть по прошествии двадцати четырех часов после изложенного в мемуарах Галланда телефонного разговора и двадцати семи часов после вылета Гесса с аэродрома в Аусбурге… Так что все приказы, которые якобы отдал Геринг, не имели никакого смысла.
391
Пропаганде Геббельса не удалось замять этот скандал, несмотря на то что она объявила на весь мир третьего человека рейха сумасшедшим…
Между тем второй человек режима полагал, что наступил его звездный час, так как 7-я парашютная дивизия под командованием генерала Штудента готовилась совместно с горнострелковыми частями отобрать у британцев остров Крит. «Гитлер, – вспоминал Курт Штудент, – хотел завершить кампанию на Балканах после захвата юга Греции. Узнав об этом, я сел в самолет и прилетел к Герингу, чтобы предложить ему захватить Крит силами воздушно-десантных войск. Уговорить Геринга оказалось нетрудно, он сразу же оценил план и отправил меня к Гитлеру. […] Когда я изложил свой план фюреру, тот сказал: “План привлекателен, но сомневаюсь, что его можно осуществить”. В конце концов мне удалось его убедить. В операции участвовали наша единственная парашютная дивизия, наш единственный полк планеров и 5-я горнострелковая дивизия, которую перебросили на самолетах. […] Авиационную поддержку обеспечивали пикирующие бомбардировщики и истребители 8-го авиационного корпуса Рихтхофена».
Операция «Меркурий» началась 20 мая 1941 года. Но Геринг в своем восторге забыл уточнить, какие силы противника базируются на Крите, и поэтому в три раза преуменьшил их реальную численность. С другой стороны, британцы расшифровали телеграммы люфтваффе и сумели организовать комитет по встрече гостей. Наконец, поскольку Штудент настоял на том, чтобы его парашютисты в первую очередь захватили аэродромы, десантники понесли там тяжелые потери, пока их не усилили десантом, доставленным на планерах, которые приземлились близ Малеме, Суда и Ираклиона. В течение десяти дней 22 000 защитников острова под командованием новозеландского генерала Фрейберга упорно оборонялись, а Королевские ВМС препятствовали переброске морем немецких подкреплений и тяжелой техники. Наконец 21 мая 15 000 оставшихся в живых британцев и новозеландцев вынуждены были отступить, и немцы остались хозяевами положения. Но при этом они потеряли 4500 человек – более трети личного состава дивизии. А также 220 самолетов (147 были сбиты, 73 пострадали в результате аварий), в основном Ю-52, то есть половину транспортной авиации рейха. Для Геринга это стало горькой победой. «Фюрер, – вспоминал Штудент, – обеспокоенный тяжелыми потерями среди парашютистов, сделал вывод, что нам не удалось достигнуть эффекта внезапности. Позже он часто говорил мне: “Эра парашютистов прошла”». Действительно, немцы никогда больше не использовали парашютистов для осуществления вторжения в локальные хорошо укрепленные оборонительные районы…
Как известно, беда редко приходит одна, и в ту пору Герингу пришлось испытать новое разочарование. На сей раз из-за Ирака. Хотя там все начиналось хорошо: мы помним, что Рашид Али возглавил военный переворот и выступил против британцев, которые оказались окруженными на авиабазе в городе Хаббания западнее Багдада. Немцы, к которым Рашид Али обратился за помощью, договорились с правительством Виши об использовании аэродромов Сирии, подмандатной Франции, и люфтваффе приступило к доставке в Ирак военного снаряжения. Но после этого все пошло не так, как хотелось нацистам: 2200 осажденных в Хаббании британских солдат не только не сдались, но и организовали контратаку и обратили иракцев в бегство, преследуя их до самого Багдада. Первые приземлившиеся 13 мая в Моссуле немецкие и итальянские самолеты сразу же попали под обстрел самолетов Королевских ВВС, прилетевших из Басры, где высадились крупные соединения британских войск. Сын генерала фон Бломберга, которому было поручено координировать взаимодействие эскадрилий стран Оси с иракскими войсками, приземлился в Багдаде с пулей в голове [392] , а его преемник, генерал авиации Фельми, ничего не смог сделать из-за отсутствия подкреплений. И поэтому 30 мая, когда британцы были уже у ворот Багдада, Рашид Али бежал вместе со своими немецкими и итальянскими советниками. Иракское восстание захлебнулось, позиции Виши в Сирии серьезно пошатнулись, а германский рейх упустил уникальную возможность изгнать британцев из этого региона. Правда, большая часть немецкой авиации, базировавшейся в районе Средиземноморья, в тот момент участвовала в операции по захвату Крита, остальные самолеты были задействованы в Киренаике, а Гитлер абсолютно не интересовался Средним Востоком. «Невозможно быть во всех местах одновременно, – сказал он своему адъютанту Герхарду Энгелю. – Сам по себе Восток не представил бы проблемы, если бы не существовал другой план, отменить который нельзя». Этим «другим» был конечно же план операции «Барбаросса», занимавший теперь мысли фюрера в ущерб всему остальному [393] . Уже 1 мая он назначил начало операции на 22 июня, учтя время, необходимое для возвращения танковых частей, достигших юга Греции. Окончательно план нападения был утвержден в середине мая: в течение первых семидесяти двух часов люфтваффе предписывалось уничтожить на земле советскую авиацию, а сухопутным войскам вменялось в обязанность разбить главные силы Красной армии в западных районах Советского Союза, после чего три группы армий должны были перейти в наступление. Первая, решил Гитлер, начнет продвижение на север в направлении Ленинграда, вторая двинется на юг в направлении Ростова, а третья – на Москву через Минск и Смоленск. Он продолжал считать важными первые две цели: занятием Ленинграда Гитлер надеялся устранить политико-моральный центр советской мощи, а захват юга предоставлял доступ к запасам зерна и нефти. Столица же СССР могла подождать. В записках генерал-полковника Гальдера к докладу Гитлера от 17 марта 1941 года даже отмечено, что Гитлер сказал: «Захват Москвы не имеет никакого значения!» Главной целью он считал захват советской территории вплоть до рубежа Астрахань – Архангельск: так рейх оказался бы вне зоны досягаемости авиации противника, а люфтваффе смогло бы наносить бомбовые удары по промышленным районам Урала.
392
Самолет майора Акселя фон Бломберга обстреляли иракцы, очевидно, по ошибке.
393
Так, майор Энгель с удивлением констатировал, насколько спокойно воспринял Гитлер известие о гибели линкора «Бисмарк», потопленного 27 мая Королевскими ВМС в 400 милях западнее Бреста.