Гибель отложим на завтра. Дилогия
Шрифт:
Однако любопытный разговор закончился, и она вновь погрузилась в привычную в ее бессмертии скуку, но что-то вдруг привлекло ее внимание. Она обернулась и в тот же миг оскалилась, обнажив острые клыки:
– Ворон! – пропела. – Вот уж кого не ожидала!
– И тебе привет, хрычовка старая.
– Я тоже рада тебя видеть, Видо, – скривилась она в усмешке. – Где ты пропадал все эти века? Спал? Или играл в человека?
– Это ты играешь, а я живу. В отличие от тебя, чудище, я и есть человек. Хоть и бессмертный. И потом, мне нужно было отдохнуть от былых…хм… свершений.
– Да уж, натворил
– Да в этих смертных жизни больше, чем в тебе! По крайней мере, они способны что-то понимать…
Шаазар оборвала его:
– Понимать?! Да что они могут понимать?! Они даже не знают, кто мы с тобой такие, ничего не знают о Тех-Кто-Остался. Но, по-твоему, именно тебя они понять в состоянии, да? Человека, который по удивительной случайности обрел бессмертие и могущество? Они способны понять, каково тебе было, когда старела и угасала твоя женщина? Когда твои дети, внуки, правнуки и далекие потомки умирали от старости? А ты оставался по-прежнему бессмертным, могущественным, и не способным передать им свой дар? Твои люди смогут понять это?
– Не стоит, Шаази, не напоминай мне о прошлом, иначе я напомню о твоем, – предостерегающе протянул Видольд
– Не надо! – вскинула руки Шаазар и рассмеялась. – Уговорил, умолкаю.
– Верное решение.
– Объясни только – почему я тебя не чувствовала? Ты закрыл свой взор?
– Я всегда так делаю, ты же знаешь. Какой смысл проживать все эти смертные жизни, если видеть скрытое?
– И что заставило тебя открыть его сейчас?
– Почувствовал: что-то творится, – усмехнулся мужчина. – Вот и пришел узнать, не твоих ли могущественных ручек это дело.
– А ты до сих пор ничего не знаешь? – воскликнула она. – О, тут такое творилось! Многие проснулись. Даже величайший!
– Аркхерун-Тоги? – удивился Видольд.
– Даже он, – кивнула Шаазар. – Но я ни при чем. Разве что слегка поспособствовала. Но все равно ничего не вышло.
– А что должно было выйти?
– Ну как же – гибель мира! И меня вместе с ним.
– Безумие богов! Ты опять за свое, старая? Чего тебе спокойно не живется? Но давай уж, рассказывай по-порядку, раз начала.
– Вот еще! – фыркнула Шаазар. – Сам загляни. Ты же открыл взор. Вот и смотри.
Видольд замолчал, его глаза полыхнули ослепительным белым пламенем. Прошло всего ничего, когда он ошеломленно пробормотал:
– Поражен…
И воскликнул:
– Да яйца Ханке! Я вообще никогда такого не видел!
– Вот-вот, – снова хихикнула Шаазар. – Представляешь, как близка я была к своей мечте? Но в извечной борьбе в этот раз, увы, проиграл Хаос. И я вместе с ним. Проклятые близнецы! Все испортили! Спасают, спасают, каждый мир спасают, пропади они пропадом. Быстрее бы уже этот их круг замкнулся.
– Я вообще не понял кто они такие…
– Я тоже не совсем поняла. Но кое-что уловила, ведь я давно уже наблюдала за этой игрой сил.
– И?
– Ну, я, конечно, попробую объяснить. Однако это все так сложно, – она поморщилась. – Они появились
– Это я и так понял. Давай без подробностей.
– Э, нет, захотел слушать, так слушай.
– Валяй уже, – махнул рукой Видольд.
– Я не знаю, какими силами обладали эти вроде бы обычные смертные. Но – будь проклята их любовь – не захотели умирать и расставаться друг с другом. Не знаю, какой страшный обряд они провели, чтобы сохранить свой мир и друг друга. Но обряд действительно был страшным. И мощным. Как мертвеца оживляют, превращают в тупое ходячее тело, так и они оживили этот свой мир. Он не погиб, но и не переродился. Дух покинул его, он начал медленно, неотвратимо загнивать. А эти двое умерли заурядной смертью от старости, но при этом обрекли себя на долгие, почти бесконечные скитания. Теперь их кидает из мира в мир, каждый раз в новых обличьях, лишенных памяти, пока…
– Не продолжай, я понял, – отмахнулся Видольд. – Какие-то хранящие силы играют ими. Глупцы оказываются в мирах, которым грозит опасность. Хотят исправить последствия своей дурости, убить то, что должно было умереть когда-то давно. Но вместо этого спасают. Вот уж насмешка Непознаваемых…
– И так будет, пока их не забросит в тот изначальный мир, что все еще гниет по их вине.
– Пока круг не замкнется.
– Да, пока круг не замкнется. Проклятые близнецы! Убили дочь моего бедного мальчика, вызвали жалкую игру стихий, которая уничтожила несколько жалких государств – а я осталась ни с чем! Эти братья обязаны были друг друга ненавидеть! Ненависть – это было самое главное, самое основное! Убийство из милости или случайное ничего бы не дало! Но Аданэй утратил все чувства и, самое важное, ненависть к брату. И я проиграла. Да будь они прокляты, эти вечные скитальцы! – прокричала Шаазар в ярости, а Видольд рассмеялся.
– Успокойся, чудище, они и без тебя прокляты.
– Все равно, – прошипела Шаазар, – лишним не будет.
– Что теперь, ведьма, опять уснешь до лучших времен?
Шаазар задумалась:
– Вообще-то нет. Ведь пока братья живы, ничего не потеряно. Ненависть, знаешь ли, такое прелестное чувство, что способно возродиться из едва тлеющей искры. Особенно, если на эту искру как следует подуть.
– Ты кое о чем забыла, Шаази. Я, Видольдо Велэско, не намерен терять свою жизнь. И раз уж я открыл взор…
– Значит, теперь ты начнешь мне мешать, только и всего. Не впервые, правда? Ведь мы с тобой уже не раз были и друзьями, и врагами.
– И даже любовниками, – глумливо ухмыльнулся Видольд. – Причем во всех ипостасях ты мне проигрывала.
Шаазар поморщилась и кисло улыбнулась:
– В этот раз не проиграю.
– Уверена? Мне достаточно убить мальчишку.
– Которого, интересно? Умного или красивого? – она хихикнула. – Подозреваю, что второго. К первому ты слишком привязан. Да-да, теперь я вижу: ты какое-то время находился возле него. Хотя не понимаю, почему тогда ты не вернул его из Мира Теней, почему это пришлось делать мне?