Гибель отложим на завтра. Дилогия
Шрифт:
– А ведь я всегда подозревал, что ты не так прост…
Видольд только пожал плечами, словно признавая горестный факт. А Элимер наконец пришел в себя. В самом деле, чего это он? Вроде давно должен привыкнуть к чародейству, проводя столько времени с Тардином.
"Тардин, – подумал он, – недобро мы с тобой расстались. И в том моя вина. Простишь ли?"
Но не успел додумать, как в голове его раздался знакомый голос:
"Я простил тебя сразу. Не волнуйся ни о чем и возвращайся скорее. Я буду ждать. Все
Элимер с облегчением рассмеялся и обратился уже к Видольду.
– Ну что, идем?
– Идем, Кхан. Возвратимся в Отерхейн.
– Нет. Сначала я должен найти Шейру. Мне все равно как. Я готов обыскать весь мир. Я найду ее. Я должен.
– Не стоит, – грустно покачал головой Видольд.
– Ты свободен, иди куда хочешь. Но не я. Я иду искать Шейру.
Телохранитель не тронулся с места, но очень странно посмотрел на него.
– В чем дело, Видольд?
– Прости, Кхан, – откликнулся воин. – Но мы не найдем твою жену.
– Конечно мы найдем ее! Я найду!
– Нет, Кхан. Когда я с помощью чар пытался узнать, что с тобой, я узнал еще кое-что…Прости…
Элимер застыл в страшном предчувствии, умоляя небо, чтобы Видольд не произнес следующих слов. Но он произнес:
– Твоя кханне… она в долине вечной охоты. Прости. Ты найдешь ее, только когда сам там окажешься.
"Тьма. Тьма и холод. Скрежет ледяной стали. Выпотрошен! Навсегда убит! Шейра! Нет! Шейра! Тьма. Холод. Убит".
– Кхан, эй, Кхан, – кто-то тряс его за плечо. Он обнаружил себя сидящим на земле, над ним склонялся Видольд. Следующее движение, порыв – и вот он уже яростно схватил телохранителя за грудки.
– Ты лжешь! Безмозглый олух, ты все лжешь! Я не верю! Ненавижу тебя, сука! Я убью тебя! Я своими руками… Да ведь это ты виноват! Ты отпустил ее! Ты виноват! Убью, мразь!
Видольд покорно сносил эту ярость горя, хотя кхан с размаху несколько раз долбанул его головой о ствол дерева, в почти смертельной судороге вцепившись в его одежду. Элимер что-то вопил в ненависти ко всему миру – громко, неистово, долго.
А потом столь же неистово умолк. Да, молчать тоже можно неистово. Видольд знал это. Он тоже через такое прошел. И даже через большее.
Руки кхана ослабли и, безвольно, словно плети, повисли вдоль тела. И больше ничего. Так он и стоял, покачиваясь. И продолжил бы стоять, если бы Видольд силой не усадил его на землю. Но и тогда ничего не изменилось. Элимер молчал. Казалось, будто он умолк навсегда. Казалось, будто он покойник. В глазах не осталось ничего. Совсем. Только сами глаза – мертвая часть тела, пустое вместилище бесконечного ничто.
Видольд поднял руку и пальцами дотронулся до лба кхана. Тот не отреагировал. Он и не мог, он не чувствовал ничего.
"Я
Вся боль мира обрушилась на Элимера. Казалось, она заполнила пустоту очей. Казалось. А на самом деле переполнила. Ее оказалось слишком много, слишком невыносимо много, и она хлынула через край.
И вот – Великий Кхан Великого Отерхейна, жестокий завоеватель, гроза подданных, катался по земле и рыдал подобно ребенку – громко и заунывно.
– Идем, Кхан, – хмуро обратился к нему Видольд, как только слезы Элимера иссякли, и он вновь погрузился в молчание. – Идем, нам пора. Еще есть дела.
– Ничего нет. Никаких дел больше нет, – голос его осип, его с трудом получалось расслышать. – Все неважно.
Помолчав, он добавил:
– Мы с братом так по-разному начинали, а пришли к одному и тому же. Насмешка Ханке. Мы оба все потеряли.
– Не будь безмозглым дутлом, Кхан! – прикрикнул Видольд. – Это твой брат все потерял. С него сейчас и впрямь нет никакого спроса. А вот ты обязан подумать о сыне! Но ты даже не вспомнил о нем!
Элимер вкинул взгляд на телохранителя:
– Мой сын. Таарис! Он жив? Ты что-то знаешь?
– Он жив. Потому и говорю: пора идти.
– Но куда… – простонал Элимер. – Где искать… как найти? – схватившись за голову, он зарычал. – Куда идти?!
– Иногда, Кхан, нужно просто встать и пойти. Сделать шаг. А там – видно будет. Давай! Поднимайся, сожри тебя Ханке!
И Элимер послушал. Покачиваясь, он встал с земли и нетвердой походкой направился к коню.
– Вот и хорошо, – пробормотал Видольд.
***
Уже не один час они ехали по пыльной дороге, окруженные растущей вдоль нее приветливой зеленью, согретые ласковыми утренними лучами. Но Элимер всего этого даже не замечал. Опустив голову, он ссутулился в седле словно раненый, предоставив Видольду самому выбирать путь. Лишь ближе к вечеру оторвал он взгляд от дороги и, безучастно посмотрев на воина, спросил:
– Куда мы едем?
– Навстречу твоему сыну.
– Мы даже не знаем где он…
– Я знаю.
Вот теперь в глазах Элимера полыхнула искра жизни.
– Где?!
– В руках одной крестьянской девчонки. Она уже покинула разрушенную деревню и движется, чтобы вернуть тебе сына. Так она обещала Шейре перед ее смертью.
– Шейра… – голова его вновь опустилась. – Как она умерла?
Видольд помедлил секунду, словно раздумывая, но потом осторожно ответил:
<