Гибель Византии
Шрифт:
Песня закончилась. Последний аккорд вылетел из-под струн, отразился от стен ближайших домов и стих, оставляя после себя печаль и ощущение близкой утраты.
Как бы отгоняя наваждение, Роман тряхнул головой, повернулся и пошел прочь.
«Так, должно быть, Орфей заставлял плакать камни», — подумал он, просовывая ногу в стремя.
Через несколько кварталов, на знакомом пересечении дорог, он вновь остановил коня. Не раз сопровождавший хозяина в его вечерних прогулках, слуга без лишних слов принял лошадь под уздцы. Роман соскочил на землю и хлопнул
— Если меня срочно вызовут, ты знаешь, где меня искать.
Пройдя немного, Роман приблизился к выщербленному участку ограды и быстро перелез через нее. С обратной стороны стены уже третью неделю была установлена позаимствованная с молчаливого согласия садовника переносная деревянная лестница.
Идти по мокрому от недавнего ливня парку не составляло удовольствия: как ни старался уберечься Роман, нижняя часть камзола и брюки пропитались водой, в правом сапоге чуть слышно захлюпала вода. Ступая на цыпочках, он подошел к боковому фасаду дома. На втором этаже, над галереей, сквозь занавеси окон пробивались лучи света. Сотнику не потребовалось много времени, чтобы добраться до карниза, а затем и перепрыгнуть на балкон.
Алевтина полулежала на низкой софе, обитой шелком цвета багрянца. Ее длинные, золотисто-пепельные волосы рассыпались по подушке и плечам, пальцы нервно перебирали цепочку с маленьким золотым медальоном. В широко раскрытых глазах застыла грусть и тревога, она смотрела на освещенную лампадой икону Богоматери, но, казалось, не видела ее.
Заметив входящего через дверь балкона Романа, она вздрогнула и приподнялась на локте.
— Ты пришел? Слава Всевышнему!
— Я немного запоздал, прости. На всех постах димархи объявили повышенную бдительность — похоже, мусульмане решили крупными силами штурмовать город.
— Значит…, - она не договорила.
— Значит завтра, а может еще день или два, нам придется слегка попотеть.
— Ты так спокойно говоришь об этом?
Роман пожал плечами и устроился на краешке софы. Алевтина вскочила, быстрым шагом подошла, почти подбежала к иконе. Всмотревшись в темный от времени лик, она резко повернулась к молодому человеку.
— Ты можешь улыбаться, зная, что завтра лицом к лицу столкнешься со смертью?
— Ну не в первый же раз, — спокойно ответил он.
И усмехнувшись, добавил:
— Я частенько прогуливался под руку с Костлявой, но видно так и не сумел приглянуться ей.
— Не смей так говорить! — пронзительно закричала она, зажимая уши ладонями.
Затем, как подкошенная, опустилась на пол и зарыдала. Не на шутку перепуганный, Роман вскочил и подбежал к ней.
— Алевтина, ангел мой, прости меня! Я, дурак, бахвалился перед тобой как пьяный солдат. Больше не буду….. прости!
Он осыпал ее лоб поцелуями. Затем подхватил на руки и легко, как ребенка, отнес на софу.
— Алевтина, ну перестань…. Неужели мои глупые слова….
— Нет, это не только слова, — она отняла руки от мокрого от слез лица. — Еще до твоего прихода я вспоминала всех знакомых мне молодых
Она зарыдала еще горше.
— Я вижу, я чувствую, как Смерть кругами ходит возле меня. И с каждым разом она все ближе и ближе. Я знаю, она хочет отнять у меня самое дорогое — отца и тебя.
Роман растерянно топтался рядом, не зная, как утешить плачущую девушку.
— Алевтина, ну не надо! Успокойся же, дорогая!
Он наклонился и припал губами к ее шее в том месте, где разметавшиеся волосы обнажили пятнышко кожи. Рыдания стихли, она приподнялась и крепко обхватила его руками.
— Прошлой ночью я видела страшный сон, — дрожащим голосом проговорила девушка.
На ее раскрасневшемся лице блестели в пламени свечей влажные дорожки от слез.
— Я стояла на берегу, а ты, смеясь, на лодке плыл ко мне через волны. Внезапно…., - она запнулась, — внезапно вода на горизонте покраснела и эта багровая полоса стала стремительно приближаться к тебе. Все ближе и ближе….. Я вскрикнула, зажмурилась, а когда открыла глаза…..
Она всхлипнула и уткнулась лицом в плечо своего возлюбленного. Роман погладил девушку по волосам и нежно поцеловал в висок.
— Когда я открыла глаза, — она распрямилась и устремила остекленевший взгляд в окно, — все море вокруг тебя было в крови. Даже пена на волнах, и та была розового цвета. Кровавые буруны захлестывали тебя, ты выбивался из сил, кричал мне что-то. А я стояла и беспомощно смотрела, как красная вязкая пучина все глубже затягивает тебя на дно.
— Глупый сон! — решительно заявил Роман. — Посуди сама, Алевтина….
— Роман! — она положила ему руки на плечи. — Пообещай мне выполнить одну мою просьбу.
— Какую, радость моя?
— Дай слово, что завтра ты не поднимешься на Стены!
Сотник оторопел.
— Как это так?
— Пообещай! Я больше никогда ни о чем не попрошу тебя.
— Но дорогая, я не могу! Мой участок, мои воины…. Как я потом оправдаюсь, как я взгляну им в глаза?
— Это несложно. Скажись захворавшим.
— Бог мой, Алевтина, что ты говоришь? — Роман вскочил и взволнованно заходил по комнате. — А честь? Честь дворянина? Не говоря уж о долге перед людьми и клятве, данной императору.
— День! Один только день! — молила она.
— Нет, Алевтина! Нет и нет! Мне странно слышать от тебя такие речи. Из-за какого-то кошмара, дурного сна ты предлагаешь мне стать отступником? Ты боготворишь своего отца, но как бы он поступил, если бы я решился выполнить твою просьбу? Да он тут же приказал бы повесить меня на крепостной стене и был бы тысячу раз прав!
Девушка опустила голову на скрещенные на коленях руки. Плечи ее мелко вздрагивали. Роман подошел к ведущей на балкон двери, приоткрыл ее и выглянул наружу. Затем вернулся к софе и нерешительно топчась на месте, встал около Алевтины.