Гимназистка
Шрифт:
– Буду говорить как есть, - вздохнула Феодора Митрофановна, - Никуда уже от этого не деться и ничего не изменить. Терпения тебе, Саша, терпения…»
«И вот, больше мамочку с тех пор я не видела», - подумала Саша, - «И Дусю тоже».
За размышлениями прошло немало времени, которое Саша так и просидела на бревне, думая о своем.
– Показывай, сколько золота намыла, - вдруг раздался голос жандарма.
– Совсем маленько, почва тут
– Это мозги у тебя бедные, думать нечем, - сказал жандарм и повел девушку к начальнику каторги.
– Щербинина второй день работает не то, чтобы вполсилы, а в четверть силы, - сказал жандарм, - План не выполняется катастрофически. Осужденная уклоняется от работ.
– Я не могу работать и не буду, - неожиданно для себя сказала Саша, - Не буду работать, не буду!
– Сами видите, еще и пререкаться начала, - сказал жандарм, - Прошу разрешить вернуть ее на место.
– Возвращай, - сказал начальник каторги, - Тридцать розог и довольно.
От услышанного Саша впала в полный ступор.
«Мама пальцем меня не трогала, а тут, ироды, что удумали», - пронеслось в голове девушки.
Вернувшись в барак, Саша осторожно улеглась на нары.
– Шурка, запевай, - раздался привычный голос.
– Не могу, бабоньки, сегодня петь не буду, - вздохнула девушка, - Плохо мне.
– Не надо было с Рыжим ругаться, - сказала одна из каторжанок, - Вот будет когда охранять Черныш, тогда бы и не мыла золото, а то ишь, чего удумала. Так все работать не будут.
– Да ну вас всех, - раздраженно сказала Саша и отвернулась к стенке.
========== Бунт ==========
Наступила ночь, однако, Саше не спалось. Девушку просто душила обида за недавний случай, а слезы не приносили облегчения.
«Как я здесь останусь, как?» - думала девушка, - «Бабоньки меня осуждают, посмеиваются надо мной. Говорят, мол, выискалась умная, работать не хочет. А я не могу работать, мне плохо, у меня душа болит».
Дождавшись пока все заснут, Саша тихо оделась и вышла из барака. Оглядевшись, девушка увидела, что никто вокруг нет.
«Путь свободен, можно идти», - подумала Саша, - «Вот только куда?»
Девушка незаметно прокралась за пределы каторги, прошла около пятисот метров по рыхлому снегу, как вдруг услышала окрик:
– Стоять, стрелять буду!
«Заметили меня», - подумала Саша, - «Как-то глупо я все спланировала, даже правильнее сказать, не спланировала. Вот куда бы я пошла, без денег, без еды…»
Однако сдаваться добровольно Саша не хотела, поэтому девушка собрала все свои силы и побежала дальше. Краем глаза заметив, что ее след взяла собака, Саша не на шутку испугалась и крикнула:
– Пожалуйста, уберите собаку, я боюсь.
– Не надо было сбегать, - раздался
Саша стояла на месте, боясь убегать от собаки, которую бы только раззадорила погоня, и, когда к ней подошли жандармы, почувствовала удары по ребрам.
– Ребятушки, тихо, у меня и без того все болит, не надо, пожалуйста, - попросила Саша.
– Наивная какая, даже смешно смотреть, - сказал жандарм и девушку под конвоем отвели в сторожку.
– Щербинину до утра сторожите, потом к начальнику каторги, - раздался голос жандарма, - Совсем обнаглела девка, сбежать решила.
Решив, что хотя бы на этот раз она не будет спорить, чтобы не делать себе хуже, Саша долго стояла на месте молча, а потом прилегла на лавочку и уснула.
Лучи восходящего солнца разбудили Сашу. Произошедшее ночью казалось девушке обычным ночным кошмаром, однако, осознав все, Саша поняла, что все самое страшное только впереди.
– Значит, совсем ума у тебя нет, - сказал начальник каторги Саше, - Оно и видно, умные люди агитировать не будут. Всегда ты дурой была, как родилась дурой, так и помрешь ею.
Презрительно посмотрев на девушку, начальник сказал жандарму:
– С этой поступить так же, как и со всеми, выполняйте.
«Неужели опять бить будут, сколько уже можно?» - подумала Саша, - «Бежать надо отсюда, бежать, вот только нормально, все продумав, а не так, как я пыталась…»
Однако оказавшись в карцере, девушка подумала, что все не так плохо, как ей могло показаться.
«Что поделать, отсижу, сколько положено», - подумала Саша, - «Зато, хотя бы, работать эти дни не буду. Ну не на месяц же меня закрыли, переживу».
Через десять дней выйдя из карцера, девушка вернулась в барак.
– Какие люди! – раздался полунасмешливый, но беззлобный голос одной из каторжанок, - Рассказывай, где была. Поди, в карцере за попытку побега?
– Совершенно верно, - вздохнула Саша, - До сих пор что-то ребра болят…
– А это чтобы больше сбежать не пыталась, - ответила женщина, - Иначе так вся каторга разбежится.
– Ну тебя, можно подумать, сама желаешь здесь находить, - отмахнулась Саша, - Знаешь, не слышала бы, что политических и уголовников держат раздельно, подумала бы, что ты уголовница.
– Бабоньки, не надо ругаться, - раздался голос сбоку, - Вам что, больше заняться нечем? Скоро будет ужин, а потом и спать пора.
Более-менее взяв себя в руки, Саша успокоилась. Однако увидев во время ужина, что гречневая каша состояла только наполовину из гречки, а на вторую половину из шелухи, девушка возмутилась:
– Да что это за безобразие, что мы, свиньи, шелуху жрать?!
– Кстати, и на обед было тухлое мясо вперемешку с тараканами, - раздался недовольный голос сбоку.