Гимназистка

Марфа В.

– И картошку толком не чистят, наполовину с кожурой режут, - продолжил кто-то, - А сами воруют, безбожно воруют!

– Кто зачинщик? – с нескрываемым возмущением подбежал Рыжий к той части стола, за которой сидела Саша.

– Х.. в пальто, - злобно бросила девушка.

– Ты у меня сейчас договоришься, потом с тобой разберусь, - сказал Рыжий и побежал к другому концу стола, где тоже ругали ужин.

– Шурка, ты что, беременная, раз такая злая последнее время? – соседка по столу легонько ткнула девушку в бок, - А кто

отец, Рыжий или Черныш? И что тебе за это пообещали?

– Слушай, а не пошла ты куда подальше? – воскликнула Саша.

– Да ты что, Шурка, шуток не понимаешь? – удивилась каторжанка, - Это же юмор, шуточки.

– Шуточки-х.юточки, б…ь! – выругалась Саша и бросила свою тарелку на пол, - Сами жрите свою лузгу, я не свинья, такое есть не буду! Скоморохи х.евы! Себя не уважаете, так дайте остальным бороться за свои права, не мешайте. Или что, на воле доборолись уже, попали на каторгу и запал угас? Так я свое на воле не выполнила, значит, хотя бы здесь должна наверстать упущенное, что мне, зря почти червонец присудили?

– Шурка, тихо, не надо, не скандаль, - взяла одна из каторжанок девушку за руку, - Скандалить надо всем бараком, протесты устраивать, а не вот так, одной против системы идти. Сожрут же и косточек не оставят.

– И ты иди куда-нибудь подальше, - ответила Саша и отдернула свою руку.

Тем временем, к Саше снова приближался Рыжий.

– Вот тебя и сделаем зачинщицей, - сказал он и потащил Сашу куда-то.

«А ведь он прав, я начала этот скандал», - подумала девушка и, вспомнив советы бывалых людей, решила дальше молчать.

– Значит, Щербинина начала бунт, бросила тарелку на пол и непристойно отвечала на вопросы охраны? – спросил начальник каторги.

– Так точно, - ответил жандарм.

– Ты что творишь? – возмутился начальник, - В карцере настолько понравилось, что решила обосноваться там? Чего молчишь?

Саша действительно молчала, так как знала, что может не сдержаться и сказать лишнего уже при начальнике каторги.

– Язык проглотила, наверное, - сказал начальник, - Или тебе в карцере так понравилось, потому что там можно не работать? Даже не надейся, будешь работать, заставим.

Саша продолжала молчать, что выводило из себя Рыжего. Жандарм ударил девушку по лицу.

– При начальстве руки распускает, - сама себе довольно тихо сказала Саша.

– Ты не надейся, что политическая, надо будет – и кандалы наденем, - сказал начальник, прекрасно понимая, что подобные действия не положены, - А надо будет – и к уголовникам переведем. А уголовники таких дамочек не любят, тебе небо с овчинку там покажется. Все поняла?

– Поняла, - ответила Саша, не до конца понимая то, что угрозы начальника каторги вряд ли будут осуществлены в реальной жизни. Лицо девушки горело, на глаза накатывались слезы, однако, Саша решила держаться и не плакать хотя бы при начальнике каторги.

– Щербининой сотню розог,

а завтра пусть работает, нечего ей по карцерам отдыхать, - распорядился начальник каторги.

Вернувшись в барак, Саша, держась за стены и постоянно вытирая рукавом набегающие на глаза слезы, подошла к своему месту на нарах.

– Шурка, рассказывай, чем дело кончилось, - сказала соседка Саши по нарам.

– А то ты не поняла, - ответила девушка, - Тут ведуньей быть не надо, чтобы догадаться.

– А почему тогда ты в бараке, а не в карцере? – раздался очередной вопрос.

– Потому что я лентяйка, которая не хочет работать, поэтому решили, что не положено мне отдыхать, - ответила Саша.

– Вот лиходеи, сами бы там поотдыхали, чтобы так говорить, - сказала другая каторжанка, - Шурка, держись.

– Вот только бунт устраивать одной не стоило, это было заранее обречено на провал, - раздался поддерживающий голос сбоку.

– Согласна, - вздохнула Саша и улеглась на нары, - Бабоньки, как же шамать охота, может, у кого-то хоть хлеб остался?

– Не шамать, а есть, - сказала соседка Саши, - Ты, в конце концов, не уголовница, чтобы шамать.

– Ну хорошо, есть, - согласилась Саша, - Неужто ни у кого ничего нет?

– Держи, Шурик, - услышала девушка голос сбоку, - Не так давно ты мне свои излишки отдавала, а сегодня я специально тебе хлеба оставила, знала же, что потом будешь жалеть, что ужинать отказалась.

Поблагодарив каторжанку и съев хлеб, Саша отвернулась к стенке и заплакала.

«Зря я все это устроила, правильно бабоньки говорили, всем бараком бунтовать надо, а не в одиночку», - подумала девушка, - «А завтра снова работать… И так еще года четыре минимум…»

========== Подруга ==========

На следующее утро Саша с огромным трудом встала. У девушки будто пропали последние силы, Саша с огромным трудом кое-как пригладила взъерошившиеся волосы и сказала:

– Мне не на свидание сегодня идти, и так сойдет.

– Шурка, у тебя синяк на лице, - сказала одна из каторжанок, - Приложи что-нибудь холодное. Это что, Рыжий тебе по морде дал?

– Да, - ответила Саша, - Изувер, конечно, варвар.

Кое-как дождавшись окончания утренней поверки и позавтракав, Саша осознала, что на работу она сегодня выйти не сможет.

– Какая мне сегодня работа, с трудом хожу, сил нет, - вздохнула девушка, - Уж правда, лучше бы сейчас в карцере отдыхала.

– Держись, Шурка, - сочувственно сказала осужденная, глядя на измученный вид Саши, - А что хорошего в карцере, хлеб да вода.

– Там хотя бы отлежаться можно, - вздохнула Саша.

– В карцер хочешь? – раздался голос Рыжего, - Пошли, я тебя так цепью к стенке прикую, что ни лечь не сможешь, ничего. Сразу пожалеешь о том, что на работу не захотелось выйти.