Гипноз для декана
Шрифт:
Глава 30
Как ни странно, первым в голове возникло понимание, из-за чего всё-таки я здесь. Можно было больше не гадать — подружки скормили мне какой-то редкий наркотик, который ныне почивший Славчик украл у своего большого босса. Вероятно, из-за этого наркотика я ничего не помню с того вечера на фандрейзинге, после которого я оказалась в постели с деканом.
Наркотик этот был изначально стырен из какой-то военной лаборатории, из-за чего у тебя у большого босса «Бориса» теперь большие неприятности. Славчик уже расплатился за его
А я? Что собираются сделать со мной? Я ведь ничего не знала, я тут совершенно не причем! Я даже не помню, что со мной было после того, как я вырубилась на парковке клуба!
В голове снова всколыхнулись воспоминания — покачивающееся под моим лицом сиденье машины, нервный, звенящий голос Славчика, спорящий с кем-то по телефону…
«Какую больницу, ты чо, умом тронулась? А вдруг она там копыта отбросит? Да даже если и нет — они ж найдут, что у нее в крови! На хрена мне это надо?»
Так значит, это он с Кирочкой тогда разговаривал! Значит, на пару с ней они решили бросить меня в темном лесу одну! Ну спасибо, подружка… Хотела избавиться от меня, прикрывая свою задницу? Вот и кушай теперь свою карму, не обляпайся.
Вопрос, для чего им нужно было травить меня какой-то наркотой, предназначенной для исследований военной, мать его, биолаборотории?! Вряд ли для того, чтобы я вырубилась и как следует поспала…
Я вдруг вспомнила пальцы Славчика, впивающиеся мне в щеки.
«А ну говори — пила? Пила алкоголь? Правду говори! Дура!»
Мои глаза вспыхнули пониманием. То есть, предполагаемому действию наркотика помешали… два бокала шампанского, которые я смахнула с подноса официанта, когда увидела, как грациозно Игнатьев кружит эту фрю в белом платье? Вот почему Славчик рассердился! Вот почему бросил меня в лесу погибать от холода и диких животных! Он испугался, что меня отвезут в больничку и в моей крови обнаружат этот самый секретный наркотик!
А это ведь именно то, что я — дура, такая! — наврала подружкам, чтобы не признаваться, что провела ночь с Игнатьевым, у него в квартире! То есть, еще и маслица в огонь подлила во всю эту неразбериху, напугав большого босса уже как следует и заставив заметать следы!
То есть, получается, это по моей вине Славчика прикопали? Я ахнула, прижимая руки к груди… боже, я убила человека своим враньем… я убила, убила…
Убила того, кто чуть не убил тебя — с отрезвляющим спокойствием поправила саму себя. Того, кто лапал тебя, обездвиженную за грудь и, возможно, сделал еще кое-что, о чем ты не помнишь… И это я еще не знаю, что произошло бы, если бы наркотик сработал по замыслу! А вдруг это какой-нибудь возбудитель был, от которого я бы сошла с ума и бросалась бы на каждого встречного — на глазах у того же декана?
Так что поделом этому кретину. Не рой другому яму — сам не упадешь, как говорится…
Оставалось еще много вопросов, конечно. К примеру, какого хрена здесь делает мамаша моего Андрея?!
Подняв на нее взгляд, я поняла, что она только и ждет, чтобы мне это объяснить — уж больно торжествующе горели ее холодные глаза.
Однако, первым заговорил монструозный Борис.
— Ну? И зачем она вам понадобилась?
Он неодобрительно поморщился на звуки, прорывающиеся в комнату сквозь плотную завесу из штор. Я тоже прислушалась — лаять собаки перестали, но вместо них теперь скулили и плакали девчонки, которых, явно не жалея, насиловали прямо во дворе.
Ну хоть живые, дуры бессовестные… Я передернула плечами и тоже поморщилась, когда особенно громкий, болезненный вскрик вырвался из общей какофонии оргии, а вслед за ним — всеобщий хохот и невнятные, одобрительные выкрики.
— Без подруг она бы не поехала, — не глядя на Бориса и не реагируя на происходящее на улице, Селена Антоновна прожигала меня пристальным взглядом. — Надеюсь, они не наврали про ее способности… Иначе и в самом деле всё это зря.
— Может, и не наврали, но явно преувеличили… — чуть качнул головой Борис. — Говорю вам, виконтесса, надо было положить ее рядом с тем болваном… Чем меньше хвостов, тем лучше.
— Вот если не сработает мой план, тогда и положишь, — спокойно парировала мать Андрея, продолжая разглядывать меня. — А пока… — она медленно затянулась в последний и принялась обходить меня словно хищница жертву, — расскажи-ка мне, девочка, что именно ты можешь внушить человеку под гипнозом. До каких высот уже доходила?
Так вот оно что! Вот почему я здесь! И вот почему я до сих пор живая и не тронутая — способности гипнотизерши этой мадам понадобились!
Но как же все-таки спелись наркомафия и изгнанная российская знать! Про меня ведь она, может, и случайно узнала. А здесь она точно не случайно — уж не знаю, ее это дом, или Бориски, но «бизнес» у них точно общий.
Вот ведь, большевиков на них нет!
До возможного участия «большевиков» — то бишь, современной полиции — еще нужно было дожить, а потому злить эту высокородную гадюку я не стала. Всяко, живая до сих пор только благодаря ей.
— Я… могу… заставить человека забыть о том, что случилось, — ответила, тщательно взвешивая свои слова и гадая, преувеличивать мне свои способности или, наоборот, преуменьшать. — Могу внушить ложные воспоминания.
Брови мадам вскинулись от удивления. Но это как раз и не было преувеличением — я вспомнила, как приказала декану думать о том, что он просто заснул тогда в комнате для семинаров. Чем не ложные воспоминания?
— А можешь внушить человеку другие… желания? Поменять жизненные амбиции?
Тут уж мои брови взметнулись от удивления. Что она имеет в виду? И кого?
Уже открыв было рот, чтобы ответить мне, Селена внезапно передумала. Развернулась на каблуках и, чуть склонив голову, попросила.
— Борис, дорогой, мне бы с девушкой наедине пообщаться. Прости, но тут дело… сугубо личное.
Насколько позволяло его жирное лицо, наркобарон нахмурился.
— Мы так не договаривались, Селена Антоновна… Я должен быть в курсе событий, происходящих в моем округе. Думаю, мне лучше остаться.