Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера
Шрифт:
Социалистическую тенденцию представляли братья Грегор и Отто Штрассеры, Геббельс (пока того не обработал Гитлер) и значительное число членов руководства СА, включая Хуго Штеннеса, который пойдет на открытый бунт против Гитлера в Берлине, а также сам шеф СА Эрнст Рем, который упрямо будет требовать, чтобы Гитлер начал, наконец, «вторую революцию», более или менее социалистическую. Присутствовала и откровенно фолькистская струя, главным образом связанная с Artamanen, в который входили и Гиммлер, и министр сельского хозяйства Вальтер Дарре, и Рудольф Хёсс – комендант Освенцима, а также Мартин Борман – коварный помощник Гитлера. В дополнение к этому на нацизм влияли разнообразные восточные воззрения, в первую очередь через Поля де Лагарда – предшественника нацизма, ориентированного на Восток, затем через Зеботтендорфа – известного астролога,
Базовые принципы национал-социализма можно кратко сформулировать следующим образом. Краеугольным камнем этой шаткой идеологической постройки была идея расового превосходства арийско-нордически-германского народа. Арийцы были, по словам Гитлера, «Прометеями человечества», это означало, что немцы – это раса господ (Herrenmenschen), стоящая выше всех других, которая может с полным основанием править другими народами как своими рабами. Об этом фундаментальном и искреннем убеждении мы уже писали не раз, в особенности в главе «Высшие люди». Всякая форма фашизма исповедует страстный национализм. В Германии же чувство превосходства и национальный эгоизм, впитанные с молоком матери, раздулись до невероятных размеров. Из этого вытекает все остальное.
Становой хребет национализма – это F"uhrerprinzip, принцип вождя. Это относилось не только к собственно фюреру Адольфу Гитлеру, но и к пирамиде всех его подчиненных, к управляющим гау, или провинциями, к руководству округов, районов и более мелких подразделений, вплоть до фюреров, отвечавших за квартал. Гитлер открыто провозгласил, что партия равна государству, и наоборот. В речи, обращенной к одной из Ordensburgen, высших партийных школ, он сказал: «Идея нашей демократии состоит в следующем. Первое: на каждую руководящую позицию ответственный не баллотируется снизу, а выбирается сверху, и так до самого основания пирамиды. Второе: эти люди имеют непререкаемый авторитет для тех, кто находится ниже их, и безусловно подотчетны тем, кто стоит выше… Таким образом, мы имеем здесь принцип абсолютного подчинения и абсолютной власти»4. Действительно, власть абсолютная и абсолютистская. Эту тоталитарную систему Гитлер называл «истинная демократия» и считал, что она бесконечно превосходит жалкие структуры, основанные на массах и подсчете голосов, которые обыкновенно называют демократическими.
Как бы то ни было, на вершине этой пирамиды, невидимо присутствуя повсюду, находился настоящий фюрер. Его ждали так страстно, и наконец он явился – вождь немецкого народа, на которого молились как на мессию. Тот, кто искоренит все несправедливости и поведет их к золотому веку. «Немцы жаждали быть ведомыми. Гитлер и его пропагандисты прекрасно сознавали, что концепция фюрера была лозунгом, отвечавшим этому стремлению». Дети в детском саду пели: «Мы верим в фюрера, / мы живем ради нашего фюрера, / мы умираем за нашего фюрера, / и мы становимся героями». А первая клятва, которую торжественно приносили те, кому исполнилось десять, была следующей: «В присутствии Кровавого знамени, которое олицетворяет нашего фюрера, я клянусь, что посвящу все мои силы и всю мою энергию спасителю нашей страны Адольфу Гитлеру. Я желаю и готов отдать жизнь за него, и да поможет мне Бог. Один народ, один рейх, один фюрер!»5
Третьим принципом национал-социализма был Gleichschaltung, что можно перевести как «унификация» или «интеграция» – имеется в виду интеграция чего бы то ни было в тело пропитанного нацизмом народа. Существовавшие раньше структуры общества, равно как и структура немецкого государства, должны исчезнуть. В то время Германия состояла по крайней мере из семнадцати федеральных единиц, которые сами по себе были государствами и обладали соответствующими прерогативами. Всего за несколько месяцев Гитлер смел все эти остатки феодализма
Четвертый принцип национал-социализма касался взаимоотношений с миром за пределами Германии. Прежде всего, это означало поквитаться с Францией. Большая часть нацистской пропаганды раннего периода была просто-напросто выражением общенародных чувств, вызванных поражением в войне, ложных мифов о причинах этого поражения, а также негодования от вынужденного принятия Версальского договора. Немецкая мания величия выросла из более раннего чувства неполноценности отсталой средневековой страны, сравнивающей себя с «югом» и его духовными ценностями. Ненависть все больше и больше фокусировалась на соседней Франции, в особенности когда та стала культурной доминантой Европы и французский язык заменил латинский как lingua franca. В 1806 году Наполеон завоевал и упразднил «Священную Римскую империю германской нации». Шок от его присутствия и проведенных им реформ послужил, как мы уже видели, толчком к началу немецкого возрождения.
Если Гитлер чего-то и хотел – так это отомстить за Версаль; унизительно обставленное подписание перемирия Франции с Германией в Компьене в июне 1940 года вознесло его на вершину престижа и власти. Теперь он должен был осуществить и другие пангерманские военные цели: дать Германии «место под солнцем», завоевать для нее «жизненное пространство», которое предоставит расе господ (Herrenmenschen) принадлежащие ей по праву территории и ресурсы. Аморальные действия, ведущие к этому – будь то теории, договоры или завоевания, – оправданий, по сути, не требовали. Возводить ли «стену против коммунизма», подписывать ли с теми же коммунистами пакт о ненападении – если народ будет уверен, что это делается для его же блага и славы, он примет все что угодно.
Это подводит нас к пятому и последнему принципу национал-социализма – к антисемитизму. Джон Вайсс назвал антиеврейские настроения, господствовавшие в то время в Германии «идеологией смерти» (это название он дал и своей нашумевшей книге); Даниел Голдхаген вызвал в 1996 году скандал книгой об «элиминационистском антисемитизме в современной Германии». Обе эти книги, равно как и энергичная реакция на их появление вкупе с последующими комментариями, были запоздалой и необходимой рефлексией о немецкой ответственности за холокост. По ходу нашего повествования мы прослеживали рост этих иррациональных антиеврейских чувств. Существует множество свидетельств проеврейских действий со стороны «арийцев», но невозможно отрицать того факта, что в целом отношение к евреям было враждебным.
Бесспорно, Гитлеру не требовалось слишком много усилий для того, чтобы национал-социалист атаковал еврея. Для Гитлерюгенда же это было занятным развлечением, ведь о том, чтобы получить отпор, речи не шло. Национал-социализм хотел удалить евреев из немецкого общества. Гитлер же хотел удалить их из тела человечества физически. Понимал ли это средний национал-социалист? Почти наверняка – нет, хотя он и мог об этом догадываться, стоило лишь внимательно прочитать то, что написал фюрер, или внимательно прислушаться к тому, о чем он вопил во весь голос. Но даже если «коричневорубашечник» и знал, он предпочел бы об этом не думать. Таким образом он – прямо или косвенно – способствовал исполнению приказов фюрера и участвовал в бойне.
Программа НСДАП, второпях состряпанная в начале 1920 года Гитлером и Антоном Дрекслером, с развитием движения быстро теряла актуальность, в особенности это касалось эксцентричных пунктов об экономике и финансах. Однако Гитлер не соглашался менять эту программу ни на йоту – кроме одного пункта о вожде партии, который в изначальной версии был подконтролен верховному комитету: коль скоро Гитлеру были предоставлены диктаторские права, его власть должна быть абсолютной.