Глаз голема
Шрифт:
— Мой наниматель заверил меня, что они живы и здоровы, — сказал он. — Мы можем освободить их из тюрьмы уже сейчас, и к утру они будут в Праге. Подумай как следует — неужели тебе хочется, чтобы все твои труды пропали даром?
Натаниэль покосился на джинна. Тот потихоньку продвигался в сторону. Наёмник этого, похоже, не замечал. Натаниэль решил получше его отвлечь. Он прокашлялся.
— Не слушай его, Кавка! — сказал он. — Он лжет!
Наёмник бросил взгляд в сторону Натаниэля.
— Я был крайне рассержен, — сказал он, — тем, что ты не попался сегодня на площади. Я выдал полиции
— Так ты знал, что мы здесь? — спросил Натаниэль.
— Разумеется. Вы на редкость неудачно выбрали время. Ещё пара дней, и это уже не имело бы значения — манускрипт был бы готов, и я вернулся бы с ним в Лондон. Все ваши расследования ничего бы не дали. А так мне было нужно нейтрализовать тебя. Пришлось натравить на вас полицию.
Глаза Натаниэля сузились.
— И кто же тебя уведомил, что я прибуду в Прагу?
— Разумеется, то лицо, которое меня наняло, — ответил наёмник. — Я сообщил о тебе чехам, и они весь день следили за этим бестолковым британским шпионом, зная, что рано или поздно он выведет их на тебя. Кстати, они полагают, будто ты явился в Прагу затем, чтобы заложить бомбу. Но теперь это все чисто академический вопрос. Они меня подвели.
Говоря, он держал меч и диск наготове, глядя то на Натаниэля, то на волшебника. У Натаниэля голова шла кругом: ведь почти никто не знал, что он едет в Прагу, и тем не менее эта информация все же дошла до наёмника! А это означает… Нет, надо сосредоточиться. Он видел, что Бартимеус мало-помалу движется в сторону, неприметно, как улитка. Ещё чуть-чуть — и джинн окажется вне поля зрения наёмника и сможет атаковать…
— Я вижу, ты нашёл другого гнусного изменника взамен Лавлейса! — бросил он.
— Лавлейс? — Убийца насмешливо вскинул брови. — Лавлейс не был моим основным нанимателем даже тогда. Так, побочный приработок, дилетант, слишком торопливый, чтобы добиться успеха. Мой наниматель поощрял его до поры до времени, однако Лавлейс был не единственным его орудием. Да и теперь я — не единственный его слуга.
Натаниэль выходил из себя от ярости.
— Но кто же это?! На кого ты работаешь?
— Человек, который хорошо платит. Это же очевидно. Экий ты странный, волшебничек!
В этот момент джинн, который благополучно пробрался за спину наёмнику, поднял руку, чтобы нанести удар. Но одновременно с ним внезапно ожил Кавка. Всё это время он стоял рядом с Натаниэлем, держа в руках пергамент голема. И теперь, не говоря ни слова и не открывая глаз, он внезапно напрягся и разодрал пергамент пополам.
Эффект получился неожиданный.
Мощный заряд магической энергии, вложенный в пергамент, вырвался наружу и пронесся по хижине, точно ураган. Натаниэля подбросило в воздух и понесло вихрем вместе с другими предметами: джинном, наёмником, столом, диваном, книжками, бумагами, ручками и чернилами. Какую-то долю секунды Натаниэль мог наблюдать, как три доступных ему плана слегка сместились: все предметы словно бы умножились втрое. Стены содрогнулись, пол накренился. Электричество затрещало и погасло. Натаниэль с размаху ударился об пол.
Волна просочилась сквозь доски
В комнате было совершенно темно, слышался лёгкий шелест оседающих на пол бумаг. Где наёмник? И где Бартимеус? Натаниэль лежал под диваном абсолютно неподвижно и пялился в темноту широко раскрытыми, как у кролика, глазами.
Кавку ему было видно довольно хорошо. Старый волшебник лежал ничком на своей накренившейся раковине, и несколько листов бумаги укрывали его импровизированным саваном. Натаниэлю не было нужды подходить ближе, чтобы понять, что он мёртв.
Диван придавил к полу ногу Натаниэля. Юноше отчаянно хотелось её вытащить, но он понимал, что это слишком рискованно. Так что он лежал тихо, вглядывался и вслушивался.
Шаг… В поле зрения медленно возникла фигура. Наёмник остановился около тела, лежащего на раковине, окинул его взглядом, выругался сквозь зубы и принялся рыться в нагромождении мебели возле окна. Он передвигался медленно, напрягая ноги на наклонном полу. Меча при нем больше не было, но в правой руке по-прежнему поблескивало что-то серебристое.
Среди обломков мебели наёмник ничего не нашёл и направился наверх, к двери, прищурившись и методично обшаривая взглядом комнату. Натаниэль, к ужасу своему, увидел, что убийца подходит все ближе к дивану. Отступать было некуда: диван, скрывавший его от глаз врага, был в то же время и ловушкой. Натаниэль закусил губу, вспоминая слова подходящего заклинания.
Бородач, похоже, только теперь заметил перевернутый диван. Он замер на пару секунд, а потом, держа наготове серебряный диск, согнул колени и наклонился, чтобы поднять диван. Натаниэль втянул голову в плечи.
И тут за спиной наёмника появился Бартимеус.
Мальчик-египтянин парил над накренившимся полом; ноги у него были расслаблены, рука вытянута вперёд. Он был окутан серебристым сиянием, озарявшим его белую набедренную повязку и блестевшим в тёмных волосах. Джинн лихо свистнул. Наёмник развернулся стремительным, неуловимым для глаза движением… Диск вырвался из его руки, просвистел в воздухе, рассек серебристый нимб у самого бока Бартимеуса и описал петлю по комнате.
— Не-а, промазал! — сказал джинн.
Инферно сорвалось с его пальцев и поглотило наёмника. Вся верхняя половина его тела окуталась пламенем. Тот вскрикнул и схватился за лицо. Потом, пошатываясь, сделал несколько шагов вперёд, озаряя комнату жёлтыми сполохами и глядя сквозь охваченные огнём пальцы.
А свистящий диск тем временем достиг самого дальнего угла комнаты и, сменив тембр, полетел назад, навстречу руке наёмника. По пути он зацепил-таки бок мальчика-египтянина. Натаниэль услышал возглас джинна; силуэт Бартимеуса задрожал и начал расплываться.