Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

Ахромеев Сергей Фёдорович

Итак, вернемся к встрече в районе Мальты. Она началась несколько неожиданно. Оба крейсера (советский и американский) стояли на якорях на внутреннем рейде бухты о. Мальта. Но в ночь с 1 на 2 декабря разыгрался шторм (высота волн достигала 2–2,5 м), и, по заключению моряков обеих стран, подход катеров президентов к кораблям стал невозможен. После обсуждения ситуации было принято решение переговоры провести на нашем теплоходе «Максим Горький», который стоял у стенки пристани. Пришлось в связи с этим несколько уточнить и программу бесед. Всего, на Мальте состоялись две больших — по 4–5 часов — беседы и две более коротких — один на один.

До начала встречи была договоренность: вопросы сокращения ядерных и обычных вооружений на переговорах детально не рассматривать. В это время соответствующие переговоры в Женеве (по ядерному оружию) и в Вене (по обычным вооружениям) велись интенсивно. Главными в беседах на Мальте были те крупные и стремительные изменения, которые к тому времени произошли и происходили, особенно в Центральной Европе. Наиболее острой была германская проблема. Не только интересы СССР и

США требовали уяснения, а еще лучше — согласования советской и американской позиций по этим вопросам. От того, удастся ли согласовать интересы этих двух стран, главным образом в германском вопросе и по региональным проблемам, зависела во многом обстановка в мире в целом. Не менее важной для американцев, как это подтвердилось в ходе переговоров, была и еще одна задача: выяснить, по какому пути пойдет теперь (после столь радикальных изменений в Европе) Советский Союз. Намерено ли советское руководство и далее вести страну по социалистическому пути или этот путь декларируется для успокоения народа, а фактически в ближайшее время начнется демонтаж социалистических отношений и возврат к капитализму? У меня сложилось мнение, что они такого варианта не исключали и хотели добиться подтверждения этому.

Встреча проходила как рабочая. Она отличалась от официальной как по форме, так и по содержанию. На ней не создавались рабочие группы, так как не предполагалось подписывать никаких договоров, соглашений и даже официального заключительного документа. Нечего было формулировать и согласовывать. Поэтому беседы проходили или между делегациями (по 6–7 человек в каждой), или только между руководителями — один на один.

Первая беседа началась в 10 часов 2 декабря. С советской стороны в ней участвовали: М. С. Горбачев, Э. А. Шеварднадзе, А. Н. Яковлев, А. С. Черняев, А. А. Бессмертных, С. Ф. Ахромеев, А. Ф. Добрынин. С американской стороны: Дж. Буш, Дж. Бейкер, Дж. Сунуну, Б. Скоукрофт, П. Вулфовитц, Р. Бартоломью, К. Райе. Она была посвящена рассмотрению обстановки, сложившейся в мире, и советско–американским отношениям. После приветствия М. С. Горбачева выступил Дж. Буш. Он оценил перестройку, происходящую в СССР, как главное событие, меняющее международную обстановку, и сказал, что администрация и большая часть конгресса США ее поддерживают. Дж. Буш заявил, что США радикально меняют свое отношение к Советскому Союзу и далее готовы идти по этому пути. С учетом этого заявления он остановился на конкретных шагах, которые США готовы предпринять. Американцы будут вести дело к тому, чтобы в июне 1990 года провести встречу в верхах (Дж. Буш — М. С. Горбачев) в Вашингтоне, на которой заключить ряд соглашений, улучшающих советско–американские отношения, и подписать (если к этому времени удастся подготовить) договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений. Особое внимание он уделил улучшению торговых и экономических отношений, сказав, что он как президент будет готов (после того, однако, как Верховный Совет СССР издаст закон о въезде и выезде) войти в конгресс с предложением о снятии ограничений режима наибольшего благоприятствования в торговле США с Советским Союзом. Дж. Буш сказал также, что США примут меры к смягчению режима КОКОМ, запрещающего торговлю с СССР изделиями, имеющими стратегический характер, выступят за участие СССР в ГАТТ первоначально в качестве наблюдателя. Наконец, США поддержат развитие экономических отношений Советского Союза со странами Европейского экономического сообщества. Президент США предложил также М. С. Горбачеву учредить рабочую группу по сотрудничеству с американским бизнесом. В области экономических отношений это был (правда, пока на словах) действительно поворот США к налаживанию сотрудничества с Советским Союзом. Дж. Буш, не вдаваясь в детали, высказался по основным проблемам переговоров о сокращении ядерных и обычных вооружений. Особое внимание уделил подготовке к подписанию в 1990 году соглашения США и СССР о ликвидации химического оружия, а также намерению США решить в течение ближайших двух–трех месяцев наиболее сложные проблемы будущего договора по СНВ. Дж. Буш и Дж. Бейкер остановились также на проблеме Никарагуа, обострившейся тогда в связи с предстоявшими выборами, и на отношениях США с Кубой. Не были обойдены вниманием и права человека. Причем в это же время готовилась акция США против Панамы.

В ходе бесед Дж. Буш представлял эту акцию как вынужденные ответные действия на поведение панамского руководителя Норьеги.

М. С. Горбачев в первой беседе кратко остановился на изменениях, происходящих в мире, и в связи с этим на динамике советско–американских отношений. Он подчеркнул, что мы переживаем переломный момент: послевоенная политика противоборства, конфронтации и гонки вооружений уходит в прошлое. Не нужно искать победителей и побежденных. Если США и блок НАТО в целом будут строить свою политику по отношению к СССР как победители, это будет опасное заблуждение. На такой основе взаимопонимания и взаимодействия между СССР и США построить нельзя. Нельзя пытаться перестраивать мир на основе западных ценностей. У каждой страны и у каждого народа ценности свои. Мир меняется, он становится многополюсным. Поэтому меняются и отношения СССР и США. Он приветствовал заявления Дж. Буша об изменении отношения США к СССР и заявил: Советский Союз готов строить свои отношения с США на основе взаимопонимания и сотрудничества. М. С. Горбачев отметил, что со стороны США отношение к СССР далеко не всегда строится на новых основах. Он приветствовал предложения Дж. Буша о развитии советско–американских экономических отношений. М. С. Горбачев просил Дж. Буша внимательно проанализировать вопросы американо–кубинских отношений. Нужно изменить их, улучшить, советовал М. С. Горбачев. Куба командовать

собой не позволит, но к взаимопониманию с США на взаимной основе готова. В заключение, оговорившись, что европейские дела будут затронуты в следующей беседе, он согласился с тем, что встречу в верхах в Вашингтоне нужно готовить на июнь 1990 года, а также с порядком работы по подготовке проекта договора по СНВ, предложенным Дж. Бушем.

Очень интересной была беседа за обедом. Инициативой овладел Дж. Буш, расспрашивая об обстановке в Советском Союзе и порядке перехода нашей страны на рыночную экономику. Дж. Буш и Дж. Бейкер (последний как бывший министр финансов) настойчиво убеждали М. С. Горбачева, что без частной собственности на землю и на средства производства переход на рыночную экономику практически невозможен. Они не менее настойчиво доказывали М. С. Горбачеву, что без этих преобразований невозможна организация настоящего экономического сотрудничества и торговли с Западом. Вместе с тем Дж. Бейкер попытался дать ряд советов (даже с позиций сегодняшнего дня видно, что они были разумными) относительно перехода к конвертируемости рубля, реформы цен, решения проблемы огромной денежной массы, скопившейся у населения и находящейся в руках теневой экономики. Однако, думаю, что эта беседа не дала американцам очень четкого представления о том, каким все–таки путем намеревается идти Советский Союз к рынку. В то время нашим руководителям было далеко не все ясно, как, кстати, и сейчас.

После обеда состоялась примерно полуторачасовая беседа М. С. Горбачева с Дж. Бушем один на один.

3 декабря с десяти часов до половины второго на теплоходе «Максим Горький» состоялась третья встреча, в которой участвовали делегации в полном составе. Теперь первым выступал М. С. Горбачев. Сославшись на то, что вчера выступал кратко, он изложил суть советской военной доктрины. Обратил внимание Дж. Буша на то, что наша доктрина не только область теории. Вооруженные силы и военный бюджет Советского Союза сокращаются. Система обучения войск и сил флота переориентирована на оборону. В военном отношении мы открыты для наблюдателей. Военное руководство США у нас бывает и само видит все эти изменения.

США, однако, свою и натовскую военную доктрину «гибкого реагирования» не меняют, не заметно, чтобы они сокращали вооруженные силы. М. С. Горбачев впервые за все время советско–американских переговоров выдвинул предложение начать переговоры по сокращению военно–морских сил. При этом он подтвердил, что Советский Союз не намерен ущемлять законные интересы США. Мы будем вести эти переговоры с учетом того, что США являются великой морской державой и имеют интересы в различных районах мира. Но вместе с тем Дж. Бушу была передана карта военных (военно–воздушных и военно–морских) баз США, окружающих Советский Союз с начала 50–х годов. Было разъяснено, что на них размещены вооруженные силы США численностью 500 тыс. человек, большие авиационные и военно–морские силы.

Дж. Буш все это выслушал, внимательно рассмотрел полученную от М. С. Горбачева карту баз (или сделал вид, что рассматривает, поскольку подобные карты ранее уже вручались адмиралу У. Крау и министру обороны США Ф. Карлуччи), но не сказал по этому поводу ни слова.

Затем М. С. Горбачев коротко проанализировал ход переговоров по стратегическим ядерным и обычным вооружениям и согласился с Дж. Бушем, что к середине 1990 года можно будет урегулировать основные разногласия как относительно договора по СНВ между СССР и США, так и в связи с договором о сокращении вооруженных сил в Европе.

При этом глава советской делегации изложил новое предложение в отношении тактического ядерного оружия военно–морских сил, которое в неофициальном порядке с американцами прорабатывалось. В нем предусматривалось начать переговоры о полной ликвидации тактических ядерных средств ВМС Советского Союза и США (ядерные ракеты, торпеды, бомбы и др.), продумав порядок подключения к переговорам третьих стран. Конкретного ответа на это предложение сразу, разумеется, не последовало.

Заметим, что обсуждение, пожалуй, самого главного тогда вопроса об обстановке в Европе и о Германии стороны перенесли на завершающую стадию переговоров. Что касается нас, то, как я думаю, это объяснялось тем, что наша позиция по вопросу объединения Германии выработана еще не была. Со времени ухода с руководящих постов ГДР Э. Хонеккера и его ближайших помощников прошло менее месяца, события в ГДР развивались стремительно. Не менее быстро и мы теряли влияние в этой стране. Итак, на встречу в районе Мальты М. С. Горбачев прибыл, еще не имея четкого долгосрочного плана действий по германской проблеме. Думаю, что в сложившейся ситуации его в такой короткий срок и выработать вряд ли было возможно.

В то же время для США выяснение отношения СССР к реально вырисовывающемуся объединению ФРГ и ГДР было одной из самых главных задач этой встречи. Поэтому Дж. Буш, выражая удовлетворение и вместе с тем удивление стремительными переменами, происходящими в странах Центральной Европы, и особенно в ГДР, говорил о том, что США удовлетворены взвешенностью позиции Советского Союза, касающейся этих изменений. Он настойчиво допытывался у М. С. Горбачева, какую же позицию займет Советский Союз в связи с возможным объединением Германии. Было ясно, что от ответа именно на этот вопрос в значительной мере зависело, как будут строить США свою политику по отношению к проблеме объединения Германии и к Советскому Союзу в 1990 году. Однако М. С. Горбачев от конкретного ответа на этот вопрос уходил. Его рассуждения сводились к необходимости решения европейских проблем в целом в рамках хельсинкского документа 1975 года, который подтверждал нерушимость границ в Европе, в том числе между ГДР и ФРГ. Он предлагал, ввиду того что обстановка в Европе неясная, поручить Э. А. Шеварднадзе и Дж. Бейкеру более основательно проработать европейские дела, и в частности германскую проблему.