Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

Ахромеев Сергей Фёдорович

Мне было известно, что заседание Комитета по делам вооруженных сил палаты представителей конгресса в период моего заслушивания будет транслироваться по одному из каналов телевидения США. Кроме того, Л. Эспин составил программу моей поездки по США, которая предусматривала посещение Сан–Франциско, Чикаго и Нью–Йорка. Везде предусматривались выступления и дискуссии. В Сан–Франциско, а точнее, в Пало–Альто предстояла встреча с бывшим госсекретарем США Джорджем Шульцем и двухдневный визит в Стэнфордский университет. В Чикаго предполагались встречи в обществе стратегических исследований, посещение биржи и одной из ферм в районе Чикаго. В Нью–Йорке предстояло выступление в Совете международных

отношений. Я был информирован также, что в конце визита возможен прием меня президентом Дж. Бушем.

20 июля на нашем рейсовом самолете Ил–86 я вылетел в Вашингтон. Поскольку визит был неофициальным и я был гостем Комитета по делам вооруженных сил конгресса, какой–то официальной встречи, естественно, не предполагалось. Через Генеральный штаб я попросил, чтобы в аэропорту мне помог один из работников нашего военного атташата при советском посольстве.

Однако в аэропорту Даллас (Вашингтон) меня встретил адмирал У. Крау. Он разместил меня в военной гостинице в форте Майер (в военном городке). Мне оставалось только поблагодарить за это моего американского коллегу.

На следующее утро в присутствии представителей американской и советской прессы, а также американской общественности состоялось мое выступление на слушаниях в Комитете по делам вооруженных сил конгресса США. В течение часа я сделал доклад (о его содержании сказано выше), а затем в течение трех с половиной часов отвечал на вопросы конгрессменов. Мне пришлось нелегко. Особенно активными были председатель комитета Л. Эспин, конгрессмены Уильям Дикинсон, Беннер, Фрэнк Макклоски, Флойд Спенс, Рональд Делламз, Норман Сисиски и др. Но среди них все же особой активностью и даже определенной агрессивностью отличалась Патриция Шрёдер. Ее особенно интересовали возможность применения советских войск внутри страны в связи с обострением у нас межнациональных отношений, права на принятие решений о таком применении Верховного Совета и Президента СССР. И она с большим мастерством добивалась от меня точных ответов на те вопросы, которые обычно в беседах дипломатично обходят.

Нужно сказать, что конгрессмены, соблюдая формально вежливость и такт (это они умеют), в попытках добиться от меня конкретных ответов на поставленные вопросы не церемонились. Подробно расспросили о советском военном бюджете на 1989 год, о производстве вооружений и боевой техники в СССР, о разногласиях на переговорах СССР и США по ядерным, а между Организацией Варшавского Договора и НАТО — по обычным вооружениям, о перестройке в нашей стране, о забастовках, об обострении межнациональных отношений.

Вопросы ставились конкретно, в лоб, остро. Таким же образом приходилось и отвечать. Словом, такие слушания являются для докладчика в комитетах конгресса хорошей школой. У меня создалось впечатление, что в конечном счете я вышел из этой передряги без больших потерь. На встрече вечером того же дня адмирал У. Крау, смотревший ход работы по телевидению, подтвердил это, сказав, что на подобных слушаниях некоторым американским военным руководителям приходилось иногда еще более туго. И, как всегда, моими надежными помощниками были переводчики полковник Ф. Ф. Попов и Питер Афанасенко (с американской стороны). Слушание это имело немалый отклик и в средствах массовой информации. Его смотрели миллионы американцев. Этим выступлением в конгрессе были начаты контакты парламентов обеих стран по военным вопросам.

В эту поездку мне особенно запомнились также посещение Стэнфордского университета в Пало–Альто и встречи в Чикаго.

В Пало–Альто после вступления в должность президента Дж. Буша возвратился и начал работать в Стэнфордском университете госсекретарь США в администрации Р. Рейгана Дж. Шульц. Он принимал

меня в Стэнфордском университете. Мало того, он пригласил меня остановиться в его доме, пока я буду находиться в Пало–Альто. Сам этот человек своим поведением на советско–американских переговорах мне импонировал главным образом тактичным отношением к мнению советской стороны и в то же время умелой защитой интересов США, общение с ним, как мне кажется, было полезным для дела. Мне также было интересно увидеть, как живет один из выдающихся граждан этой страны.

Дж. Шульц сам встретил меня в аэропорту. Будучи за рулем автомобиля, привез к себе и разместил на третьем этаже своего дома. Дом у него относительно небольшой, похож на дома состоятельных немцев. Обстановка внутри дома была удобной, но довольно скромной.

Дж. Шульц создал очень непринужденную атмосферу, в которой гости чувствуют себя уютно. Приятно было завтракать с ним на кухне. Пока госпожа Шульц жарила оладьи и угощала нас ими, мы с Дж. Шульцем беседовали. Он излагал свои мысли свободно, спокойно и взвешенно. Ненавязчиво, но как знаток американо–советских отношений (каковым он в то время на деле являлся). Между прочим, Дж. Шульц в разговоре коснулся и того, как советской стороне вести дело дальше в отношениях с США. При этом его суждения были доброжелательны и заслуживали внимания. Я позже в своих мыслях не раз возвращался к ним. Их можно было свести в три группы.

Во–первых, говорил Дж. Шульц, очень важно, чтобы в умах американцев постепенно размывался «образ врага», который создавался по отношению к Советскому Союзу в течение нескольких десятилетий. Здесь движение вперед должно быть двусторонним. Со стороны Советского Союза главное, чтобы перестройка шла вперед, развивалась демократия. В США будет постепенно складываться более объективная картина советской действительности. Отсюда важность контактов между американцами и русскими на всех уровнях.

Во–вторых, продолжал Дж. Шульц, очень важна честность в отношениях между СССР и США. Требуется, чтобы достигнутые договоренности честно выполнялись. Особенно это касается договоренностей о сокращении ядерных и обычных вооружений. Я заметил, что, к сожалению, честность сторонами понимается по–разному, возникают недоразумения по поводу понимания тех или иных проблем по уже достигнутым договоренностям. Дж. Шульц на это резонно ответил, что именно поэтому нужно тщательно отрабатывать все положения и формулировки в подписываемых договорах.

В–третьих, в советско–американских отношениях не должно быть застоя. В них постоянно — иногда большими, а нередко и малыми шагами — надо идти вперед. Застой позволяет силам, выступающим против их улучшения и развития (а такие силы есть в обеих странах), эффективно им противодействовать.

Как бы отдельно (я сразу предупредил Дж. Шульца, что в экономических вопросах разбираюсь неважно) Дж. Шульц рассуждал о тех больших трудностях, которые встают перед бизнесменами США, когда они вступают в контакт с нами относительно создания совместных предприятий и по другим вопросам.

По всем таким проблемам беседы шли не только за завтраком, но и во время поездок в университет, на встречах, которые для меня устроил Дж. Шульц. В Стэнфордском университете мне показали богатейший архив документов о России и СССР 1912–1924 годов. Была продемонстрирована также работа Центра молекулярной и генетической медицины и линейного ускорителя. Я принял участие в семинаре в Центре стратегических исследований о сокращении ядерных и обычных вооружений, побывал на одном из заводов крупной фирмы по производству ЭВМ «Хьюлет–Паккард». Владелец фирмы Уильям Хьюлет, показывая мне завод, рассказал о конкурентной борьбе в области электроники.