Глеб Белозерский
Шрифт:
Потом Глеб Василькович часто вспоминал старого Карга. Подобных целителей, знавших всякие заклинания против болезней, он не раз встречал и среди русичей, в основном престарелых стариков и старух.
Возвратились к Белому озеру, когда день уже клонился к закату. Ярко-оранжевый диск солнца спускался к линии горизонта сквозь клочковатую, рваную массу облаков. Над поверхностью озера низко пролетела с гоготанием небольшая стая гусей - не поймешь, диких или домашних.
Глебу захотелось освежиться, и он предложил Феодоре тоже принять участие в купании. Княгиня
– Только не здесь. Пойдем туда, - Феодора указала на конец села, за которым начинались прибрежные кустарниковые заросли.
Глеб отпустил своих спутников, наказав им дожидаться у лодки. А сам с женой зашагал по песчаной кромке берега вдоль изломанной линии изб. За пределами села начинались густые заросли ивняка и ольхи. Озеро было спокойно, почти без всякой волны или ряби. Вода спокойно накатывалась на берег и растекалась по песку.
Феодора не умела плавать. Скинув верхнее платье и обувь, она вступила в воду, дошла до той черты, где вода достигала ей до поясницы, присела на корточки, окунулась и стала со смехом барахтаться, поднимая брызги. А Глеб скинул одежду и устремился крупными шагами вперед. Преодолев мелководье, он плыл, рассекая воду размашистыми движениями рук и ног. Глеб Василькович был сильным человеком, хорошим пловцом и легко уплыл далеко от берега. Феодора совсем потеряла его из виду и, перепугавшись, стала кричать, путая русские и татарские слова.
Когда наконец Глеб вернулся на берег, Феодора напустилась на него с упреками:
– Пошто пугаешь меня? Пошто так далеко заплыл?
– Думала, что переплыву озеро до противного берега? Сие мне пока не под силу, - отшучивался Глеб.
Потом, когда Феодора немного успокоилась, они выбрали травянистую полянку и полежали под лучами заходящего солнца. Вернулись в Белоозеро уже к ужину.
Ночью, тесно прижавшись к мужу, Феодора тихо всхлипнула. Всхлип перешел в неудержимые рыдания.
– Ты это что, Феодорушка?
– спросил, недоумевая Глеб.
– Боялась за тебя. Не утонул бы… Озеро, как говорят, с норовом.
– Глупенькая, я же хороший пловец.
– Никогда больше не пугай меня так.
Феодора заговорила быстрым прерывистым шепотом на своем языке. Глеб уловил, что речь шла о ее переживаниях, когда он заплыл далеко от берега и вовсе пройал из виду.
– Коли ты такая пугливая, обещаю, - отвечал князь Глеб.
– А хочешь, научу тебя плавать?
– Нет, не хочу. Боюсь озера.
Феодора умолкла и как будто бы успокоилась. Но через некоторое время спросила:
– Ты счастливый, Глебушка?
– Конечно, счастливый, коли рядом со мной ты.
– Разве мы вполне счастливы, коли у нас с тобой нет деток?
– Будут детки, непременно будут, - успокаивал жену Глеб.
– Повитуха говорила, надо повременить годик.
Утром, после завтрака, в княжеские палаты пришел Каллистрат. Он занимался с княжной разговорной практикой, получая наставления от игумена Иринея. Игумен давал Каллистрату темы для каждодневных
– Беседуя с княгиней, употребляй простые короткие фразы. Проверяй всякий раз, запомнила ли она звучание русских слов.
Сам же Ириней занимался с Феодорой основами Закона Божьего, заставлял заучивать молитвы, рассказывал события церковной истории. К урокам Иринея иногда подключался и Глеб.
– Скажи, Феодорушка, почему твоего мужа назвали Глебом, а брата моего Борисом? Кто такие Борис и Глеб?
– Борис и Глеб - сыновья великого князя Владимира, убиенные Святополком, прозванным Окаянным. Почитаются церковью, - бойко отвечала Феодора.
– Правильно. Почитаются церковью и причислены к лику святых. Мы с братом названы этими именами в их память.
Из Новгорода прибыл караван судов купца Гусельникова, отправляющийся на северные реки для промысла пушнины.
На этот раз сам Гусельников не приплыл, занимаясь торговыми делами с немцами и датчанами. Послал вместо себя старшего сына Дорофея. Об этом сообщил Глебу гусельниковский приказчик Хрисанф.
– Передай Дорофею мое приглашение, - сказал Глеб Хрисанфу.
– Отобедаем вместе, о деле потолкуем.
Дорофей, крепкий, плечистый тридцатилетний мужик, не замедлил явиться.
– Батюшка кланяется тебе, князь, - приветствовал он Глеба.
– Вот просил передать.
– Что это?
– Ожерелье для княгинюшки твоей. Черный янтарь. В природе встречается редко.
– Благодарствую. Княгиня будет рада подарку. Как здоровье батюшки?
– Непоседлив, неугомонен, как всегда. Отплыл с товарами к датчанам.
– Бог ему в помощь.
Из дальнейшей беседы выяснилось, что Дорофей с командой промышленников намеревается отправиться на реку Мезень, впадающую в Белое море. Там в прибрежных лесах еще не перевелись соболь и горностай.
– Не возьмешь ли с собой двух моих промысловиков?
– спросил князь Глеб.
– Мне бы мезенская пушнина также сгодилась.
– Можно бы взять, - ответил с расстановкой Дорофей.
– Да нам-то, Гусельниковым, какая от сего выгода?
– По-купечески рассуждаешь, Дорофей.
– А я и есть купец. Так ответь, какая выгода будет?
– Самая прямая. Освобожу твой караван от всяких сборов, когда будешь плыть из Кубены в Сухону. А ты возьмешь с собой трех моих промысловиков.
– Ты прежде сказал двух.
– Передумал. Ты мне не платишь сборов, я на этом теряю большую сумму. Вот и хочу возместить ее соболиными и горностаевыми шкурками.
– Батюшка говорил мне… - Дорофей запнулся.
– Что тебе говорил батюшка?
– Да так, пустое…
– Напомню, Дорофей, что говорил про меня твой батюшка. Князь Глеб Василькович, мол, расчетлив, прижимист. Из него получился бы неплохой купец.
– Ты прямо прочитал мои мысли.
– А я умею читать мысли. У здешних прорицателей научился, - пошутил Глеб.