Глеб Белозерский
Шрифт:
– Ты прав, Гришенька. Согласен с тобой. Что посоветуешь?
– Лучше самому появиться невзначай в том селении, где обитают беглые. Два брата, выходцы из Ростовской земли, поселились на берегу Кубены. Не выдержали тяжкой опеки со стороны Антипа Евлампиева.
– Знаю такого. Сынок Евлампия Неофитова.
– Евлампий приказал долго жить. Теперь Антип - правая рука у князя Бориса. Не токмо главный воевода, но и ближайший советник.
После беседы с Григорием Меркурьевым Глеб Васильевич в сопровождении небольшой охраны отправился к западному побережью Кубенского озера. Здесь в одном из селений он отыскал местного тиуна и приказал
Братья, Варлаам и Евлогий были встревожены появлением Белозерского князя, сопровождаемого тиуном и воинами. Ожидали подвоха или выдворения обратно на Ростовскую землю.
– Решил проведать, как живете-можете на новом месте, - сказал миролюбиво Глеб.
– Живем, - неопределенно ответил старший Варлаам.
– Семья-то велика ли?
– У меня семеро деток. У брата, младшего, пока двое.
– Дай Бог им всем здоровья. Оставайтесь на новом месте, коли берег Кубены вам по душе. В этом году освобождаю вас от всяких сборов. Слышишь, тиун? А дальше посмотрим. Что заставило покинуть Ростовскую землю?
– Жить стало невмоготу, - сдержанно ответил Варлаам.
– Хану плати, ханским людям плати, боярину нашему плати. Не выплатишь - отберут скот, последние запасы из амбара. А детишек полон дом. Чем их кормить.
– Всю скотину забирал изверг боярин, - добавил Евлогий. Последнее время питались только рыбой да грибами. Да иногда удавалось утку подстрелить. Хорошо, Волга-кормилица была рядом. Не выдержали мы такой жизни…
– Старший-то кто у тебя? Сын или дочка?
– спросил, подумав, Глеб у Варлаама.
– Сынок. Пятнадцать годиков ему.
– Грамотен?
– Не умудрил Господь.
– Отдай в монастырскую школу. Пусть грамоту осваивает, Священное Писание учит. Игумен Ириней хороший наставник. Выучит парня и сделает из него хорошего пастыря.
Потом Глеб Василькович обратился к обоим братьям:
– Есть у вас какие-нибудь нужды?
– Есть, конечно, - ответил Варлаам.
– Детишкам малым молоко нужно. А последнюю корову боярин забрал.
Глеб протянул полотняный мешочек с монетами.
– Вот вам, братцы, детишкам на молочишко. Здесь достаточно, чтобы каждый из вас купил по корове. Это не подаяние, а пособие. Летом отработаете на волоке и тем самым погасите долг. Бревенчатый настил там совсем обветшал, почините. Надо его обновлять.
Князь Глеб встречался также с другими беглецами. Один из них с семьей поселился вблизи села Ухтома на восточном берегу Белого озера. Он был выходцем из-под Рязани. Двое других - выходцы из-под Костромы - поселились у озера Воже к северо-востоку от Белоозера. Остальных переселенцев Глеб не сумел посетить и знакомился с их судьбами по словам Григория Мерькурьева. Это были судьбы обиженных, ограбленных, запуганных людей, устремившихся на север в поисках лучшей доли.
Глава 14. СНОВА ДЕЛА РОСТОВСКИЕ
В Ростове умер после продолжительной болезни престарелый епископ Кирилл II.
Князь Глеб Василькович узнал об этом от гонца, прискакавшего по скованному льдом зимнику, по рекам Волге и Шексне.
От гонца же белозерский князь узнал подробности. В последние месяцы владыка совсем
– Хорошая смерть. Дай Бог каждому так уйти в мир иной, - изрек архимандрит Игнатий, заменявший больного владыку.
Он постоянно напоминал, что покойный епископ возглавлял кафедру в течение тридцати лет - срок по тем временам немалый.
Игнатий, мечтавший занять освободившуюся кафедру, и ростовский князь Борис энергично взялись за оповещение высоких светских и духовных лиц, приглашая их на похороны. Первым был оповещен митрополит Киевский Кирилл, тезка покойного, глава русской православной церкви. Игнатий распорядился направить в Киев со свитой одного из близких к себе духовных лиц в чине иеромонаха. Князь Борис Василькович позаботился об оповещении князей, чьи владения входили в состав ростовской епархии. Кроме Глеба, князя Белозерского, были приглашены князь угличский Роман Владимирович, княживший в Угличе после бездетного брата Андрея, и князь ярославский Федор Ростиславич. Одним из первых получил известие великий князь владимирский Александр Ярославич Невский.
Глеб Василькович выехал в Ростов в сопровождении игумена Иринея и неизменного Власия Григорьева санным путем. Когда они достигли своей цели, услышали мерные удары большого соборного колокола без праздничного перезвона, возвещавшего о грустном событии.
Кончина владыки была грустным событием для всего города, для всей Ростовской земли и всей епархии. Неутомимый труженик, просветитель, летописец, он был любим паствой. К нему привыкли за его долгие годы управления епархией.
Гроб с телом был выставлен в кафедральном соборе, и туда длинной цепочкой стекались ростовчане. Если не было службы отпевания, многие, сменяя друг друга, читали над гробом псалтырь. От гроба не отходила княгиня-мать, инокиня Марфа, заплаканная, исхудавшая. После гибели мужа Василька, а потом отца, черниговского князя Михаила, кончина владыки Кирилла, ее духовного отца и наставника, была для нее очередной тяжкой утратой.
Митрополит Кирилл прибыл в Ростов не один. Его сопровождал епископ Брянский и Черниговский Митрофан (распространенное в то время среди духовных иерархов имя). Прежде его епископия называлась Черниговской и Брянской. Но опустошенный и разоренный Чернигов, как и Киев, представлял из себя удручающую картину упадка и запустения. Поэтому в 1240 году митрополит распорядился перенести епископскую кафедру из Чернигова в Брянск. В результате этого переноса сам владыка Митрофан стал называться епископом Брянским и Черниговским. Кроме него митрополита сопровождали несколько священников и иноков.
Почти одновременно с митрополитом Кириллом в Ростов прибыл великий князь Александр Ярославич, также со свитой из родственников и бояр.
Сперва Борис Василькович попытался предоставить митрополиту лучшие покои в княжеских палатах. Но митрополит Кирилл деликатно отказался и удовлетворился архиерейскими палатами. Борису пришлось потесниться, чтобы разместить великого князя и других сановных гостей. Вслед за князьями нахлынула толпа бояр, ярославских, владимирских, нижегородских. Разместились по особнякам знакомых ростовских бояр и купцов. Особенно многочисленной оказалась толпа из Ярославля. Все они стремились не столько отдать дань уважения покойнику, сколько себя показать, попасть на глаза великому князю Александру Ярославичу.