Глеб Белозерский
Шрифт:
– Это ты хорошо придумал. И что Фатулла сказал?
– «Любит прибедняться твой князь. Откуда же у него деньги, чтоб всех этих людишек выкупить?» Говорю: «К новгородским купцам влез в долги. Коли не веришь, Фатулла, проверь. Всех взаимодавцев тебе не назову. Сие не мое право, в княжеские дела встревать. А одно имя мне ведомо. Гусельников. Именитый купец. Его весь север знает».
– Фатулла не стал пересчитывать людей.
– Не стал.
– Слава Богу.
После отдыха прибывших Глеб Василькович самолично побеседовал
Закончив беседы, князь Глеб вызвал Григория Меркурьева.
– Троих оставляю в Белоозере. Столяр и два кожевника. Выдели им землю под избы и огороды. Пусть соседи помогут поставить жилища.
– Дозволь, батюшка, молвить… Есть еще трое, хорошие кузнецы. Не оставить ли их в городе?
– Нет, Гриша. Здесь и без них много кузнецов. А эти пригодятся любой волости.
– Что будем делать с остальными людьми?
– Расселим по рекам Суде и Андоге. Там много неиспользованной земли. К тому же хорошие охотничьи угодья.
– Как скажешь, князь…
Не прошло и десяти дней с момента прибытия Власия, как к белозерскому берегу пристал парусник с Файзуллой, помощником ханского баскака. Это был тот самый Файзулла, который уже однажды проводил перепись в Белозерском княжестве.
«Слава Богу, Файзулла, а не Фатулла, - сказал себе с удовлетворением Глеб.
– С этим-то поладим». Ордынца князь встретил приветливо.
– Вижу старого знакомого! Какие дела привели ко мне?
– Твой человек привез много людей из Орды…
– Верно, привез. Но не так уж много.
– Фатулла приказал, чтобы я сделал дополнение к прежней переписи.
– Делай на здоровье. Но сперва отдохни с дороги. И пусть твои люди отдыхают.
Глеб не спешил знакомить Файзуллу с пополнением, сытно кормил, возил на охоту на уток, заваливал подарками. Наконец представил ему оставшихся в Белоозере столяра и двух кожевников, даже показал наспех возведенные их избы. Потом свозил Файзуллу в Ухтому и Карголом, где поселились кузнецы из вновь выкупленных ордынских полонян.
– Это, конечно, не все твои новые люди?
– спросил Файзулла.
– Нет, конечно. Остальные земледельцы и охотники поселились по рекам Суде и Андоге. Могу свозить тебя туда. Только учти… Осенью этот болотистый край становится непроходимым.
Глеб уговорил Файзулу не ехать на Суду и Андогу, а удовлетвориться его рассказом о новых полонянах, - конечно, он значительно преуменьшил число выкупленных полонян! Не один человек в дороге умер, а целых семеро. Случилась какая-то непонятная эпидемия. А доброму десятку не понравилось Белоозеро, и они ушли на север, на Онегу, в новгородские владения. Где их теперь сыщешь.
Глеб Василькович хитрил, изворачивался, делал все, чтобы убавить возможные
Как только Файзулла покинул Белоозеро и отплыл в Ростов, к Глебу Васильковичу явился с докладом его управляющий Григорий Меркурьев.
– Вот ведь какая история получается, княже… - начал пространно рассуждать Григорий.
– Что там у тебя получается?
– прервал его Глеб.
– Волостные тиуны докладывают. Людишки бегут в твое Белоозеро и поодиночке, и целыми ватагами.
– Откуда бегут?
– Из Ярославской, Костромской, Нижегородской земли. Даже из Рязанской. Еще и из Ростовского княжества.
– Отчего бегут?
– Известно отчего. От бесчинств баскачьих, от набегов шаек ордынцев. А чем свой боярин лучше алчного баскака? Ярославские родные княгини Марьи Васильевны тому пример. Прибрали к своим рукам лучшие села и волости на Волге. Ханскую десятину давай, ханскому человеку дай, боярину, владельцу села или волости, тоже дай. Что же земледельцу или рыбаку остается? С гулькин нос. Самая малая толика от урожая или добычи.
– Считаешь, что по этой причине бегут к нам на Белоозеро?
– Не токмо на Белоозеро. Бегут в Вятскую землю, в верховье Ветлуги, Унжи, на север, подальше от боярских вотчин и баскаков.
– Много ли беженцев осело в нашем княжестве?
– По донесениям тиунов, более двух десятков. А еще много не выявленных. Некоторые беженцы задерживаются на белозерской земле временно, чтобы потом уйти далее на север, на Онегу, Вагу, Двину.
– Как полагаешь, Гриша, почему так привлекает Белозерская земля?
– Не трудно объяснить. Белоозеро лежит в стороне от больших проезжих дорог и набегам ордынцев не подвергалась. Боярское племя у нас пока не расплодилось, как в Ростовской или Ярославской земле.
– Не любишь ты свое боярское племя, боярин Меркурьев.
– Не того я рода-племени… Белозерский мужик.
– Ну, ну… не прибедняйся, боярин. Что еще скажешь?
– С некоторыми беглыми я толковал. Нарастает в народе великий гнев и против ордынцев, и против бояр. Не дай-то Бог, коли дело дойдет до побоища. Полетят головы. А это вызовет ответ ордынцев. Опять польется кровь, запылают города и села.
– Типун тебе на язык.
– Люди предвидят такие страсти. Неспокойно в Ростовской земле. Брат твой, небось, об этом помалкивает?
– Приведи-ка ко мне, Гриша, пару беглых. Хотелось бы побеседовать с ними.
– Не советую этого делать, княже.
– Это почему же?
– Люди зело напуганы. Узнают, что князь повелел явиться к нему, перепугаются еще более. Подумают, что ты решил силком возвратить их на прежние местожительства, и скроются на севере. Нужно ли это? Всякий рост населения княжества приносит свою выгоду. Хотя бы за счет беглых.