Глубокая охота: Империя наносит ответный удар
Шрифт:
— Но всего четыре торпедоносца без прикрытия — это же очень мало? — удивилась Газель. — Командир?
— Газель-сан, в нас даже «Янтарный рыбак» как-то раз бомбой попал, — напомнил Такэда. — Хотя никто до сих пор не понял, зачем он вообще это делал.
— На спор, наверное, — бездумно откликнулась девушка. — За бутылку и гонор. Ой. Извините Айвен Иванович.
— Ничего, — выдавил побагровевший от совершенно неуместного задушенного смеха командир судна. — Я тоже что-то такое и подумал. Но сейчас я не об этом. Ты задумайся.
—
— Именно! — согласился Такэда. — В плотном строю, когда одних эсминцев рядом десятки, а пушек на крейсерах сотни — ещё может быть. А одно наше корыто можно утыкивать стволами хоть до потери остойчивости, на боевую эффективность повлияет это минимально. И мне как-то странно напоминать, что вы сами подтверждали этот тезис на практике за время пребывания на борту неоднократно и порой с очень наглядными результатами.
— Тогда, — Газель задумалась. — Остаётся только перехват?
— Только перехват, — согласился Такэда. — Но ты не переживай, девчонки справятся. Мы видим противника, и можем вывести группу воздушного прикрытия на цель на своих условиях.
Радар тут же издал мерзкий тревожный писк, будто специально этого и дожидался.
— Айвен Иванович, у нас эфирная буря, — напряжённо предупредил Збых Кащенюк. — Блуждающая аномалия. Шесть баллов. Курс триста сорок. Время до контакта… да уже краем накрыло!
— Семь баллов! — напряжённо добавил кто-то за пультами. — Восемь!
Радар осыпался в кашу. На экранах заскакали в безумном гопаке бессмысленные кривые. Радист торопливо сдёрнул наушники.
— Как всё удивительно не вовремя, — раздражённо сказал Такэда.
— И… что теперь? — растеряно спросила Газель.
— Верим. Ждём, — Такэда вымученно улыбнулся. — Примерно через сорок минут пойдём дышать свежим воздухом, метаться от края до края по балкону командирского «острова» и считать прибывающие борты.
— Метаться? — приподняла бровь Газель.
— Сдержанно. Неспешно. Со всем подобающим достоинством, — с непроницаемым лицом кивнул в ответ Такэда. — Как бы прогуливаясь. Возможно даже коротая время подобающей беседой.
— Айвен Иванович! — возмущённо простонала девушка. — Я в них верю.
— Я тоже, — согласился командир. — А ещё я помню свой первый раз. Выдыхай. Окончательное решение сейчас за ними.
— Дальней связи конец, — напряжённо сказала Вероника Питерзон. — Тояма-сан…
— Маячок тоже сдох, — подтвердила Юнона Тояма. — Эфирная буря. Средне-сильная. Попробуй докричаться к девочкам, вблизи ещё должно работать.
Короткая перекличка наглядно подтвердила, что на расстоянии плюс-минус работы сигнальной «моргалки» радиосвязь ещё кое-как действует.
— Светозара, ты как? — спросила Тояма у ведомой. — Машина слушается?
— Командир, я в порядке, — отчиталась
— Спокойно, Зара, — оборвала её сомнения Тояма. — Летим. Девочки, подоприте её с боков. Футов пятьдесят, максимум. И если будут пытаться выбить подранка, её борт цель намечает, вы поддерживаете. Просто не дайте им работать спокойно. На такой дальности от баз с имперским бинго по горючке этого хватит.
— А ты? — спросила ведомая.
— И я, Зара, — подтвердила Тояма. — Девочки тебя прикрыли, вот и держись между ними. А я объясню врагу, что мы даже так очень больно кусаемся.
Её самолёт послушно сбросил высоту и скорость. Немного, только-только занять позицию чуть ниже и впереди ведомой.
— Вероника, ты как, достанешь врага отсюда за её бортом? — спросила Тояма у бортстрелка.
— На основных курсах да, — за спиной скрежетнул металлом по металлу пулемёт. — Но Юни, тебе глаза на затылке понадобятся, чтобы нами в таком строю рулить.
— Понадобятся, — согласилсь Тояма. — Но так уж вышло, что именно такие они у меня и есть.
Сфера её личного восприятия послушно расширилась в стороны. Пилот-туманник её класса мог чувствовать палубу авианосца на расстоянии в мили. Строй из нескольких самолётов требовал совсем другого подхода — но гения семейства Тояма хватало и на это.
Где-то за спиной нарастало давление. Пока ещё слабое, оно уверенно крепло. Охотничий азарт, предвкушение боя… всё то, что и живёт в крови лихого пилота.
— Новый паранормальный контакт, — проговорила угрозу Тояма. — На шесть часов, выше нас. Цель групповая. Два… нет. Две пары.
— Визуальный контакт, цель подтверждаю, групповая, в плотном строю, — торопливой скороговоркой подтвердили экипажи.
— Зара, не расслабляй булки, — коротко приказала Тояма. — Пять минут позора в бальном зале и до утра девушка полностью свободна.
— Иди ты, — нервно хихикнула ведомая.
Упали преследователи стремительно. Вот они были ещё далеко, а вот контуры имперского дальнего одномоторника уже можно разглядеть в зеркало пилотской кабины — со всеми деталями. Но Юнона Тояма смотрела не глазами.
Она чувствовала, как угроза за спиной обретает плотность и форму. Чувствовала она и неотвратимое приближение этой угрозы. Не ей, но всё ближе и ближе, а намерение пилота горело ярче любого маяка — и не дрогнуло ни капли даже под встречным огнём турельных пулемётов.
Когда «Чёрный квадрат» с рёвом пронёсся вперёд над покалеченным самолётом ведомой, Тояма уже была готова. Осталось только чуть заметным движением на рукоятке управления довернуть самолёт — и вдарить из всех стволов вдоль правой хвостовой балки цели. Конечно, Юнона предпочла бы хоть немного левее, туда, где яростно дрожал размытый круг пропеллера цели, но имперец тоже не первый месяц летал, и получилось, как получилось.