Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка(Романы)
Шрифт:
— Ну, что будешь делать теперь? — сквозь смех спросила Элла.
— Послушай, ты куришь? — обратилась Бенита к Элле.
— Нет, — смущенно ответила она.
— Я хотела попросить у тебя спички, — пояснила Бенита.
— Зачем? — подозрительно спросила Элла.
— Подожгла бы все это заведение, — с ледяным спокойствием ответила Бенита.
То ли Эльмар опьянел меньше других, то ли по какой другой причине, но во всяком случае до его помутненного сознания дошла угроза Бениты, и он встал. Держась за столбик от нар, он правой свободной рукой схватил Бениту за грудь и тут же швырнул ее на пол. Хотя на
Остальные «лесные братья» тоже лежали, распластавшись на полу. Йоссь, царь природы, валялся чуть позади и его рука покоилась на голой груди цыганки.
Запах сивухи, витающий в сарае, вызвал у Бениты тошноту.
Йоссь с трудом открыл глаза и посмотрел на жену. Появление Бениты не встревожило его, он даже не удосужился убрать руку с груди девчонки.
— Вот, побаловались здесь малость, — заплетающимся языком произнес Йоссь. — Пристала тут к нам одна баба. Настоящая баба, зря не рассуждает. А вот ты рассуждаешь, и Элла рассуждает. Приходит баба Кустаса и тоже рассуждает. Почему люди должны рассуждать? — пробормотал Йоссь и наконец убрал свою руку, которая казалась приклеенной к смуглой груди цыганки.
Эльмар снова поднялся. Он, пошатываясь, подошел к Йоссю и цыганке, поднял палец, погрозил им в сторону Бениты и хрипло рассмеялся. После того как веселое настроение немного улеглось, он сказал:
— Йоссь нам рассказывал, все мы знаем, какая ты была добрая девчонка. Эта чернявая — тоже добрая девчонка, здорово хлестала самогон. Видно, сильная жажда напала. Человеку надо давать пить, если у него жажда. Йоссь правильно сказал: чернявая девчонка лучше всех вас, она зря не рассуждает. Она вообще не рассуждает. Все время молчит. С тех пор, как толстый белый парень испарился и мы сцапали девчонку, она вообще не говорила. Видно, хотела отделаться от толстого парня.
Кустас, который лежал в стороне с расстегнутой ширинкой, громко храпел, раскрыв рот. Из самого темного угла поднялся заморыш Карла и с закрытыми глазами, покачиваясь, пошел прямо на Бениту. Оттолкнув ее с дороги, он сделал еще несколько шагов, а затем спокойно остановился у стойки нар. Помочившись, заморыш Карла зевнул, причмокнул и полез спать на те самые нары, возле которых он только что сходил по малой нужде.
— Господи! — появляясь в дверях, взвизгнула Элла, когда Карла грохнулся на нары.
Молчание Бениты окрылило Эльмара, и он поспешил поделиться с хозяйкой Рихвы своими приятными впечатлениями.
— Поволокли девчонку сюда. Когда были уже у самого сарая, поняли: зря заткнули ей рот платком. Она и не собиралась рассуждать. Она была полностью согласна с нами. Девчонка, очевидно, тоже устала от тех, кто рассуждает. Карла налил полный штоф самогона и отправил его вкруговую. Совсем как у древних эстов. Никто не гнушается пригубить после другого. Все мы братья. Ну и пошло — круг, еще круг, и никто не рассуждает. В конце концов штоф пошел писать круги с такой быстротой, что только успевай протягивать руку и отхлебывать положенный тебе глоток. Я
Карла перестал храпеть и запел:
— О моя девушка, моя Марлен…
— Молчи, заморыш! — прикрикнул на него Эльмар.
— Ты что, болван, идолище лесное, цепляешься! — вяло выругался в ответ заморыш Карла. — Что же, выходит, я дерьмовей всех, раз вы меня последним оставили? Могли бы по крайности двух девчонок привести. Мой старик, когда ездил на ярмарку, всегда привозил каждому по сахарной булочке, — буркнул Карла.
В течение всего разговора цыганка даже не шелохнулась.
Внезапно у Бениты шевельнулось подозрение. Она с быстротой молнии нагнулась и убрала волосы с лица девушки.
Веки у цыганки были опущены. Приподняв одно из них, Бенита увидела неподвижный зрачок. Но девчонка тут же затрясла головой, словно отгоняя муху, и открыла глаза. Ее тупой масленый взгляд обжег Бениту. Девчонка почему-то потрогала свою грудь, однако даже не сделала попытки прикрыть ее.
— Дитятке жарко, — хихикнул Эльмар. — Картофельная сивуха, от нее всегда тело горит.
Кустас зевнул, почесал голову, стряхнул с волос сенную труху, затем внезапно сел и хрипло спросил:
— В чем дело? «Ваньки» уже пожаловали, что ли?
— Нет, спи спокойно, — бросил Эльмар.
— Кустас, а где твоя толстуха? — крикнул заморыш Карла.
— Сварил на мыло, — сонно пробормотал Кустас и, растянувшись, снова захрапел.
Карла заржал.
— Ну и дал господь этому человеку сон! — снова хихикнул Эльмар. — Раз в день встанет на минутку, спросит, жива ли еще его толстая баба в лаурисооских хоромах и не пожаловали ли уже «ваньки», услышит на первый вопрос «да», а на второй — «нет», опрокинет то ли с радости, то ли с горя чарочку, закусит мясом и завалится дальше спать. На храпе Кустаса можно было бы силовую станцию запустить.
Бенита неподвижно стояла на месте. Один странный вопрос не давал ей покоя. Если человек — бесспорно скотина, то почему в таком случае скотина — не бесспорно человек?
— Бог мой, ты ведь тоже достойная женщина, — сказал Эльмар Бените. — Ты тоже не говоришь, будто Йоссь говорит, что ты только и делаешь, что рассуждаешь. Ей-богу, я еще отобью тебя у Йосся!
— Жук — не мясо, а копейка — не деньги, — почему-то произнесла Бенита.
— Ну-ну, не издевайся над мужчиной, — повысил голос Эльмар.
— Бенита сказала это о себе, — вмешалась Элла, стоявшая в проеме сарая.
— У Эллы на плечах голова, Элле можно верить, — с ударением произнес заморыш Карла.
— Ох ты, мой миленький навозный жучок! — Эльмар протянул руки, норовя обнять Бениту.
— Оставь мою жену в покое, — продолжая лежать, буркнул Йоссь и зевнул.
— Ах, женщины, женщины, женщины в сарае… — запел на нарах заморыш Карла и стукнул себя кулаком в грудь.
Цыганка внезапным движением перевернулась на живот и ладонями зажала уши. Бенита, взглянув на спину девчонки, увидела торчащие позвонки, а на правой лопатке — продолговатое родимое пятно.