Gnawed Noble
Шрифт:
– И что же она рассказала?
Натаниэль с сомнением посмотрел на юношу.
– Ты поймешь все это, если хоть немного представляешь себе политическую ситуацию в Орзаммаре пару лет назад.
Кейр нахмурился, припоминая все тогдашние слухи.
– Кажется, у них умер король. И после непродолжительной смуты его сменил его сын. Большего я не помню.
Хоу шумно вздохнул:
– Только не говори, что мне все это тебе пересказывать придется.
– А почему нет? – удивился Эремон. – Мы разве куда-то спешим?
Покачав головой, Натаниэль – и вслед за ним Кейр – посмотрел на Калах.
– Ну ладно, - отозвался Хоу, снова переводя взгляд на соседа. – Спешить действительно некуда, да и история занятная. Только постарайся меня не перебивать.
В способности Натаниэля пересказывать события Эремон уже убедился, и потому не протестовал. И не прогадал: хотя узник якобы рассказывал все «как понял со слов Огрена», у него неплохо получилось расставить драматические акценты. Хоу был неплохим рассказчиком – по крайней мере, если история была достаточно кровавой.
Как выяснилось, после смерти тогдашнего короля Орзаммара его сыну Белену противостоял в политической борьбе советник покойного короля, лорд Харроумонт. Оба претендента на престол занимали совершенно разные позиции, хотя сторонников у них было примерно поровну. Гномы никак не могли решить, то ли поддержать нечистого на руку, но прогрессивно мыслящего Белена Эдукана, то ли лорда Харроумонта – старого, честного и упрямого консерватора. В итоге выбор фактически пришлось делать Героям Ферелдена, которые в это время пришли в Орзаммар требовать войска для борьбы с Мором. Герои, по словам Огрена, тоже разошлись во мнениях: хотя оба понятия не имели, почему от них зависит такой важный выбор, каждый имел свое мнение по поводу кандидатуры будущего короля. В конечном итоге после некоторых событий (о которых Огрен, по словам Натаниэля, загадочно умолчал) корона предков досталась Белену Эдукану. Тот незамедлительно приказал выделить Стражам войско в помощь – и казнить лорда Харроумонта, чтобы тот не чинил ему препятствий. За лордом последовали его родственники, и в конце концов знатный дом Харроумонт, занимавший очень высокое положение при прежнем короле, оказался почти полностью уничтожен.
За одним исключением.
Одна из родственниц лорда Харроумонта, Калах, вовремя поняла, в каком направлении развиваются события, и отказалась сидеть и ждать смерти. Она оставила свое положение благородной дамы и присоединилась к ордену Молчаливых Сестер, очень почитаемому правящим домом Эдукан. Согласившись отрезать себе язык, Калах этим спасла себе жизнь. Не пользуясь прежним именем Харроумонт, она тренировалась среди других Молчаливых Сестер, учась сражаться голыми руками вместо оружия, и время от времени сопровождала в качестве телохранительницы подобных себе знатных лордов. (Натаниэль позволил себе предположить, что это не приводило гномку в бешеный восторг.)
Однажды Калах и сопровождаемый ею лорд попали в засаду порождений тьмы на Глубинных тропах. Лорд погиб, но гномку было так просто не сломить. И руками, и отнятым у порождений тьмы оружием Калах так яростно сражалась, что ее бездушные противники дрогнули. В этот момент на нее как раз наткнулся отряд Хоу, и, объединив усилия, бойцы уничтожили всю группу порождений тьмы. Едва узнав, что перед ней Серые Стражи, Калах выразила горячее
Калах была полна решимости отомстить им за избрание Белена, последующую гибель дома Харроумонт и других знатных домов, а также нарушение множества древних гномьих традиций. Ее удручала не возможность ее казни за такое деяние, а то, что попытка покушения сорвалась: Командор был отлично подготовлен к схватке и сумел обезвредить убийцу. И, что самое любопытное, ее история, похоже, пробудила в нем сочувствие. То, что гномка после всего этого осталась в живых, никак иначе объяснить было нельзя.
– Это, конечно, мои личные домыслы, - добавил Натаниэль в заключение, - но, я думаю, Феликс сам был за Харроумонта – и теперь наверняка чувствует свою вину перед Калах и перед гномами вообще. Потому что теперь, помимо пары мелких наказаний, ей предстоит пройти Посвящение в Серые Стражи, а такой шанс дают не каждому убийце. Так что, - он посмотрел на гномку, - возможно, мы все-таки будем товарищами по оружию.
Калах спокойно кивнула. У Кейра сложилось впечатление, что гномка очень симпатизирует Натаниэлю, раз и в ходе пыток за него вступилась, и пересказать свои злоключения позволила.
Сам же Эремон был вообще не удивлен ни поступком Калах, ни его причинами. Он ее хорошо понимал. Жаль все же, что гномка лишена языка: возможно, она оказалась бы неплохим и политически грамотным собеседником…
– Занятная история, - заявил Кейр и улыбнулся. – Хоть это и странно признавать, но Командор, похоже, прав: у нас в ордене собралось слишком много знати.
– Да, - согласился Хоу, - тенденция грозная. Хотя меня, в общем-то, можно в расчет не брать, благородных и так хватает. Кстати… Эремон… ты сам-то откуда?
– Баннорн Недремлющее море.
– Ах да, - кисло пробормотал он. – Ваше семейство, помнится, было дружно с Кусландами.
– Если вы не хотите портить со мной отношения, Натаниэль Хоу, - с вежливой улыбкой проговорил Эремон, - никогда при мне не упоминайте Кусландов. После того, что сделал ваш отец, ваше семейство потеряло право судить других.
Его тон был очень убедительным. Натаниэль, сделав кое-какие выводы, кивнул.
– Ладно, - согласился он. – Намек понял. Только прекрати мне «выкать». Или ты со всеми так?
– Разумеется, со всеми. Я не делаю для вас исключения.
– Прекращай. Это выглядит по-дурацки, особенно среди Серых Стражей, которые иногда в походе просят друг у друга бумажку подтереться. Если не хочешь, чтобы над тобой весь отряд ржал, лучше не выделывайся, даже если тебя так воспитали и даже если Страж, к которому обращаешься, вдвое старше тебя. У нас все равны.
– Кроме Командора, - не удержавшись, добавил Кейр.
– Да… кроме нашего Командора.
Последние слова Хоу произнес с безнадегой в голосе. Эремон предположил, что и ему в свое время был оказан такой же теплый прием, что и самому Кейру, но сейчас выяснять это было неразумно.