Гнев. История одной жизни. Книга вторая
Шрифт:
Все шумно встали, начали аплодировать, а я от неожиданности так растерялся, что даже слова сказать не мог.
— Честь и хвала нашему Гудерзу!— громко сказал Кучик-хан и стал трясти мою руку с такой силой, словно хотел оторвать ее.
— Слава знамени свободы — даровше Кавэян! — подхватил Сейд-Гусейн-Бербери.
А Аббас только молча стиснул мои плечи и заглянул глаза — и было в его взгляде столько доброты! — Спасибо, друзья! — растроганно говорил я, отвечая на рукопожатия, на дружеские улыбки. — Высокую честь мне
— А теперь идите отдыхать, Гусейнкули-хан, — сказал Салар-Дженг, приблизившись ко мне. — У вас же здесь родные...
Из здания штаба я вышел так поспешно, точно на крыльях вылетел. Площадь была заполнена солдатами, горожанами, крестьянами. Люди оживленно разговаривали, спорили, шутили, смеялись. Протолкавшись через площадь, я вышел на улицу и хотел свернуть к Гурган-база-ру, но увидел трех женщин в черных чадрах, одиноко стоявших на углу. «Вот что значит революция, — подумал я, — и женщины не могут усидеть дома, даже такие строгие мусульманки, как эти». Я ускорил шаг и вдруг услышал позади оклик:
— Гусо!
Среди тысяч женских голосов я узнаю этот... Парвин.
Каждая из женщин откинула чадру, и я узнал своих сестренок — Гульнису и Мирнису.
О аллах, неужели одному человеку может выпасть сразу столько радости?
Я кинулся к ним, не зная, кого обнять первой, — и обнял сразу всех трех, закружил, стал целовать.
— Ой, как мы рады!— взволнованно говорила Пар-вин. — Нам рассказали, как вы тут ночью действовали, я от страха за вас чуть сознания не лишилась. А потом мы ходили встречать ваши войска и видели, как ты ехал впереди...
— Я кричала тебе, а ты даже не посмотрел в нашу сторону, — обидчиво надула губки Мирниса, но тут же рассмеялась: — Знаешь, Гусо, а ты был похож на генерала!
— Нет, не то говорите, — возразила Парвин, глядя на меня глазами, полными слез и любви.
— Ты плачешь, моя любимая?— спросил я.
— Не обращай внимания, — смутилась она, — ты же понимаешь... Я так счастлива... Сбылось то, о чем мы мечтали, Гусо.
— Да, родные мои, свобода вошла в наш город! — воскликнул я. — Красное знамя над нашим Боджнурдом!
— И ты тоже герой! — прошептала Парвин. — Какие у тебя верные друзья.
— У нас дома уже все про твой приезд знают, — сказала застенчиво молчавшая Гульниса. — Мама, папа, соседи... все ждут.
— Ну, так в чем же дело? Поспешим!
И мы направились в сторону нашего дома. — Ох, и смешной же у вас вид в чадре, — смеясь, сказал я.
— Зато никто не пристает, — пояснила Парвин.— А то солдат полон город... и уже пьяные есть.
Наша маленькая квартира была полна народу. Мама бросилась мне на грудь, а отец ласково поглядывая на меня и поглаживая совсем уже белые усы, говорил ей:
— Радоваться надо, какое время настало, а не слезы лить.
— Да я так, — смущенно говорила мама, — я и не плачу вовсе.
И все не
Я не мог не похвастаться, что мне командование присвоило имя легендарного Гудерза, и увидел, как отец приосанился, подкрутил усы и горделиво посмотрел вокруг.
— В меня Гусо пошел! — сказал он с достоинством. За угощеньем мужчины разговорились и разгорячились, стали вспоминать разные случаи из своей жизни, заспорили, а я потихоньку шепнул маме, что пойду проводить Парвин...
— Ой, как мне страшно за тебя, дорогой Гусо, — дрогнувшим голосом проговорила Парвин, когда мы, наконец, остались одни. — Спать я не могу, все думаю...
— Ну, чего же ты боишься?— ласково успокаивал я ее. — Теперь-то как раз и нечего бояться. Сейчас у меня точно крылья выросли, ничего не страшно, никого я не боюсь! Разве Гудерз чего-нибудь боялся?
— А я боюсь, — по-прежнему грустно и тревожно говорила Парвин, прижимаясь ко мне плечом и жаркой грудью.— Мне все время кажется, что с тобой может случиться что-то... Друзья Лачина прячутся где-то. А недавно приезжал в Боджнурд этот англичанин... как его?
— Капитан Кагель? — удивился я.
— Да, Кагель, — кивнула Парвин, — только он теперь майор. Говорят, что в правительственные войска назначают английских инструкторов. Наверное, по этому поводу он и приезжал. Да и вообще врагов у тебя теперь очень много.
— А друзей еще больше, — весело ответил я, стараясь развеять ее опасения. — Ты посмотри, как народ нас встречает!
Она вдруг остановилась и сказала с мольбой:
— Возьми меня с собой, в свой эскадрон. Помнишь, я одевалась юношей, и никто не узнал... Я хочу всегда быть с тобой!
Я осторожно взялся ладонями за ее плечи, и она прильнула ко мне еще крепче.
— Я так люблю тебя, радость моя, счастье мое! — шептал я. — И я вернусь к тебе. Ты еще немного подожди...
Она как-то сникла и пошла, опустив голову.
— А невеста Абдулали... славная Джейран... Она не в силах была продолжать и замолчала.
Я понимал ее состояние. Но разве могла быть нежная Парвин среди солдат?..
— Послушай, — горячо заговорил я, — ты хочешь участвовать в нашей борьбе, так разве обязательно нужно одеваться солдатом? Ты могла бы нам очень помочь, если бы начала агитацию среди женщин...
— Да, да,— кивнула она,— я что-нибудь буду делать... Но я понял, что не убедил ее.
— Теперь мы пойдем на Мешхед, потом на Тегеран, а там победа. Я вернусь, и мы отпразднуем и нашу победу, и нашу свадьбу.
Парвин улыбнулась, но улыбка у нее получилась невеселой. Все-таки она понимала, что начатый в Боджнурде праздник окончится жестокими сражениями, что впереди у меня еще много испытаний и Тегеран не так уж и близок.
ВОЗМЕЗДИЕ