Гобелен с пастушкой Катей. Книга 6. Двойной портрет
Шрифт:
«Боже, куда черти внесли мою бедную Катю! И как её оттуда извлечь?» – вот что стучало по башке, пока приветливая дама Любовь вела многословный рассказ. Итак.
«…Скажу честно и откровенно, мой молодой друг, я не представляю, как эти сведения могут помочь в поисках Катеньки, но слушаю и повинуюсь. Потому что каюсь. Сама озабочена странным результатом. Катя держала меня в курсе розысков очень тщательно, приходила регулярно и делилась информацией, потом вдруг замолчала и скрылась с горизонта. На нее не похоже, очень обязательная девочка.
И вдруг – на тебе, Катя исчезает, потом вы появляетесь с претензией, что зло исходит от меня. Поэтому я честно делюсь тайной клиента, первый и последний раз в жизни. Павлик мне друг, Катю я полюбила, почти как родную,
Теперь, если вы, дружок Валечка, набрались терпения, то вот секрет в очень пространном изложении, потому что иначе не выйдет, дело кляузное донельзя и многофигурное. Фантом и иллюзия. Слушайте и не перебивайте. Тамару Зорину-Рощинскую я знаю с пеленок, дружила с её тёткой Евой, находилась в курсе семейных дел, а год назад она сама пожаловала за консультацией, и вот какой выявился у нас пасьянс. Потом Тамара делилась печалями, лично и по телефону.
Кроме тётушки Евы у Тамары имеется полный набор близких родных: папа, мама, сестра и племянница. Это кроме мужа и детей. Но всё до предела сложно, поскольку в виде фантомов числятся покойный дядя с двоюродной сестрой, они погибли в одночасье в автокатастрофе, это были родные со стороны отца. Ева – она по матери.
Всё-таки придется начать с первичной материи, извините Валя, я сейчас возьму бумажки, иначе будем сидеть зря и ничего не высидим. Пардон. Итак. Зорины-Рощинские, вот они. Начинаем с бабушки Полины, иначе не вытанцовывается. Ох, грехи наши тяжкие!
Бабушка Тамары, Полина Зорина-Рощинская опочила в Бозе очень давно, но перед кончиной особо распорядилась лишь одним имуществом. Другие ложки и цацки старушка раздала заблаговременно по сыновьям и внучкам, а одну вещичку завещала в общее пользование. Предмет искусства, картиночку в дорогой раме, не нашей работы, по всей видимости, старинную и дорогую. Откуда вещь взялась у бабушки Полины, никто толком не знает: то ли фамильная, то ли выморочная. Однако висела на стене в доме дяди Тамары, где бабка Полина жила до самой своей смерти. Это важно, стоит запомнить. Так вот бабка Полина на смертном одре сказала буквально, но устно: „А это вам и девочкам“, имея в виду двух сыновей и трех внучек. Ясно, хотя и юридически некорректно, что выявилось потом, когда стало поздно. Пока не стало, предмет искусства висел на стене по негласному уговору, что делить никто не станет, а оно повисит в память о бабуле. К тому же действующие лица были обеспеченные и оттого не жадные, в недавние еще времена.
Теперь оставим картинку в покое и перейдем к Тамаре и кузине Инночке, дочке дяди. Обе сонаследницы дружили с раннего детства, были ближе, чем родные сёстры. Тамара старшая, Инночка на два года моложе, учились в одной школе и всё такое прочее. Девицы делились сердечными секретами и поклонниками, в последнем дошли до крайностей. Не наше дело, но вышло сложно.
Был у Тамары соискатель Гриша Добросеев, его она не очень-то привечала, зато по нему сохла Инночка. С девицами такое бывает, всё в норме. В девятнадцать лет Тамара выскочила замуж за однокурсника, пустив Гришу побоку. Тогда его подобрала Инночка, они поженились, когда у Тамары родилась дочка Анечка. Впрочем, жили очень хорошо, Инночка Гришу обожала, у них родился мальчик Петя.
Наши девочки продолжали дружить и общаться, даже когда Тамара развелась, у нее брак не выстроился. Инночка, добрая душа, не боялась ничего, ну да это неважно.
Когда маленькому Пете было два годика, Инночка с отцом погибли в одночасье, ехали на машине, их подмял грузовик. Оба сразу насмерть. Гриша Добросеев остался вдовцом с мальчиком на руках. Тамара к тому времени пару лет состояла в соломенных вдовах. Сложили два и два, понятно, к чему пришло дело. Но, как я поняла, и все кругом знали, Тамара пошла не столько замуж, сколько в мачехи. Потому что любила мальчонку Петечку, как его маму, как своего, как дочку Анечку. Это нужно особо подчеркнуть и запомнить, иначе дальнейшие события просматриваются плохо.
С тех пор прошло пятнадцать лет, как одна копейка. Тамара и Гриша – как они жили, особая статья, но в целом неплохо. А вообще не наше дело. Наше дело, оно вот какое. Дочка Анечка у Тамары два года назад вышла замуж и уехала жить к супругу, тот культурный новый русский, это опять неважно. Остались они втроем, Тамара, Гриша и сын Петя. Вот мы и подъехали. Если, вы, Валя, ещё не заснули, то слушайте.
Год назад явилась ко мне Тамара, до того лишь слухами о себе баловала через тетку Еву и выложила пасьянс с гневом и слезой. Мальчик Петя, любимый пасынок, подошел к опасной черте жизни. Парень заканчивал среднюю школу без большого блеска, был годен для армии, а в Чечне начались военные действия. Мальчику предстояло поступление в высшее учебное заведение либо возможный марш-бросок в южные края по казённой надобности. Тамара реально опасалась, что бесплатное обучение парню не светит, он хоть и умница, но разгильдяй. Надо было подстраховаться с платным, то бишь держать деньги наготове совершенно легально, сейчас такие порядки. Как все нынешние люди, Тамара с Гришей имели немного, средний класс до первого спроса. А как подошел спрос, то вышел казус. Сейчас разъясню с цифрами и суммой прописью.
Четыре тысячи баксов – это первый взнос за платное обучение, вынь и положь, если парень не доберет баллов. У вас дети есть, Валя? Ну, если девочка, то поверьте на слово, я говорю о мальчиках и локальных войнах, никого не осуждая. Тут каждый решает за себя и своего ребенка. Точка.
Тамара стала решать, а Гриша Добросеев послушно плёлся следом. Вот мы теперь у места встречи. Вернулись к наследству бабушки Полины. С тем Тамара у меня появилась, изложила обстоятельства и задала вопрос. Чисто юридический, он же профилактический. Если она возьмёт наследство, завещанное бабкой Полиной, и поделит без спроса с другими родственниками, будет это кража либо нет? Этика по фигу, пояснила девочка, будет ли предмет судебного разбирательства.
Если она возьмет ценную картинку, продаст либо заложит, а сумму поделит на пять частей, как бабушка Полина им велела. По части папе и родной сестре Ксане, а остальные три: Инночки, дядина и её личная – пойдут на платное обучение мальчика Пети в хорошем институте с военной кафедрой. Приблизительно 15 тысяч баксов – всё удовольствие.
Поскольку печально донельзя, но выяснился факт, что близкие родные, отец и сестра, могут воспротивиться и захотеть делить наследство натрое. По числу живых наследников, оставляя вдову дяди и Петю в стороне. Возникали подобные байки, вроде бы в шутку – о правах и наследниках, об юриспруденции в самом чистом виде. Мол, бабушка Полина упоминала пятерых и никого больше, не так ли? А ныне из них в наличие трое, или нет? Мол, тебе, дочка, больше достанется, и картинка вообще не там висит, хорошо бы перевесить. Марианна – она сущая овца, и бабушке Полине была всего лишь младшей невесткой.
Тамара вникла в ситуацию, поразмыслила, пошла к тетке Марианне, потом ко мне за консультацией. Мы обе благословили девочку на сомнительное предприятие. Вдова дяди и бабушка Пети со слезами благодарности, а я, старый зубр в лесах закона – по полной форме. На самом деле, и это самое смешное, с легальной точки обозрения спорная картинка считается собственностью того лица, на чьей стене висит, если много лет прошло, и споров не возникало. С точки зрения закона ценная штуковина бесспорно принадлежит Марианне, и точка.