Годен к строевой!
Шрифт:
– Мужики, ну как я?
Фрол придирчиво осмотрел «офицера». Сапоги подвернуты и начищены, кепка с офицерской кокардой, кобура и портупея, только без пистолета.
– Нормально. Только взгляд посерьезнее, - Фрол уж не стал говорить Простакову, что больше чем на прапорщика он ни в одной одежде не потянет. Больно лицо у него простое, открытое всем ветрам. Ничего в нем нет от высшего образования.
– В какую калитку стучаться?
Фрол посмотрел на два соседних дома. Лейтенант, со слов хозяйки плуга,
– Слева дом победнее, стучи туда. Богатым рабочая лошаденка не нужна.
Калитку открыла женщина. Текст придумал Фрол, сам Простаков ничего, кроме «дайте вашу лошадь на пару часов», родить не мог.
– Вы что, спите! Вставайте, война! Снова немцы! Красной русской армии нужна ваша лошадь!
Хозяйка, женщина лет сорока пяти, неожиданно мягко поздоровалась.
– Здравствуйте, товарищ лейтенант.
– Кто?
– не въехал Простаков.
– А, ну да, да, лейтенант.
– Это вы сегодня днем заходили к Маше, к соседке?
– К соседке заходил. За плугом.
Женщина неожиданно сделала шаг к нему, а затем чуть качнулась вперед. Леха даже отпрянул.
– Пугливый, - улыбнулась она мягко.
– Война, наводнение, мне все равно, а лошадь будет стоить вам пятьдесят рублей в час, и оставьте в залог ключи от машины, на которой вы приехали.
Хоть и говорила она плавно и сладко, но требовала многого. У Лехи денег не было.
– С деньгами туго, да и на военных машинах нет ключей.
– Тогда ничего не выйдет, Юра.
Простаков хотел отречься от чужого имени, но тут понял, что его принимают за Мудрецкого.
Леха задумался. Ведь лейтенант оставался у соседки Маши.
– Подождите, я сейчас.
Сибиряк вернулся и открыл кабину.
Валетов с деловым видом уставился на здоровяка.
– Ну, чего там?
– Фрол, погодите, не торопите. Там серьезные переговоры намечаются.
– Чего?
– Денег хочет.
Маленький солдатик отпрянул.
– И чего делать? Не даст лошадь - капец лейтенанту и всем нам.
– Я попробую по совести договориться.
– Не пройдет.
– А может.
Леха вернулся к хозяйке. Та стояла, томимая ожиданием.
– Покажите животину. А то пока не знаю, за что платить.
– В хлеву.
Прошли по двору к небольшому сараю. Хозяйка открыла дверь, включила свет и вошла первой. В стойле стояла кобыла серой масти.
Простаков смотрел на лошадь.
– Она бы нам подошла.
Хозяйка неожиданно повернулась к нему и прямо
Хозяйка от удивления:
– О!
Леха от неожиданности:
– А!
Он хочет вырваться, а она его не отпускает.
– Вы чего это?
– Не надо денег, - зашептала она страстно.
– Мне же лучше, только отпустите.
– Не каждый день такие молодцы ко мне заходят, - продолжала трепетать хозяйка, держась за начинающий расти прибор.
Леха сглотнул слюну.
– Ну.
Не успел он и моргнуть, а она повернулась к нему спиной, нагнулась, задрала длиннополую юбку и уперлась руками в бревно, выступающее из стены.
– Не медли, прошу, что ты там возишься?
– Как же, все уже.
– Как все?
– не поверила хозяйка и обернулась.
Леха выводил лошадь из стойла.
– А как же я?
Простаков остановился.
– Вы? А вы чего хотели? Вы ведь мне лошадь без денег даете?
– Даю.
– Ну вот я и забираю.
– Непонятливый ты мой мальчик. Ты же Машу хорошо отымел, а она замужем. Что тебе стоит и одинокую бабу уважить, служивый?
– Ах, вы об этом.
Она снова нагнулась.
– Ну, где ты?
Ей снова пришлось обернуться.
– Что ты делаешь?
Леха стоял по стойке «смирно» и отдавал честь.
– Опять что-то не так? Демонстрирую свое уважение, отдаю честь…
Баба была готова растерзать его.
– Трахни меня, ну, пожалуйста!
– Извините, не догадался.
Всю дорогу медленно, но верно трезвеющий конюх убеждал комбата в том, что отдал Мудрецкому именно Резвого. Мудрецкий, сидя рядом с пьяным на заднем сиденье, утверждал совершенно обратное. Стойлохряков очень хотел разобраться, и в душе он больше верил лейтенанту, чем какому-то алкашу.
Процессия подъехала к конюшне.
Шпындрюк выкатился из своей машины и приказал пока не выводить привезенного жеребца.
– Пойдемте посчитаем лошадей вместе, - глава района сделал широкий пригласительный жест, и все - он сам, его жена, чета Стойлохряковых, поп, лейтенант и конюх - вошли в конюшню.
Почувствовав людей, животные немного забеспокоились.
– Работать с лошадьми и пить!
– возмущался Шпындрюк.
– Супруга, дорогая, уберешь его отсюда сегодня же и сегодня же найдешь другого.
– Да-да, да-да, - курлыкала женушка, держа половину под руку.
– Итак, - Шпындрюк остановился и растопырил руки в стороны.
– Всего у меня шестнадцать лошадей, включая двух жеребят. Вначале идем к жеребятам, которым, кстати, давно пора на воздух.
В небольшом загончике были идентифицированы два жеребенка и две кобылы.