Годы гроз
Шрифт:
— Я рассказал, что знаю!
— И этого мало, — Дэнтон взял со стола перчатки. — Будь осторожен с нами, маленький торговец. Если мы узнаем, что ты что-то задумал, наемники тебя не спасут.
— Интересно, кто меня спасет, если что-то задумаешь ты, — пробурчал Дейрик после того, как инквизитор вышел. — Эй, Пат! Унеси это, аппетит пропал. И принеси мне бумагу и чернила. Надо написать пророку… Пора ему вернуться и принять решительные меры.
Карлик залпом допил вино и вручил пустой кубок слуге.
— Быстрее, дубина!
XI
«Инквизитор
Мы получили ваше письмо. Я переполнен тревогой и негодованием — неужто ересь так сильна, что смогла заразить целое графство, подобно болезни, с которой боремся мы? Чья злая воля стоит за этим?
Увы, вам не стоит рассчитывать ни на помощь, ни даже на ответ от герцога Данвеля. Он полностью раздавлен гибелью семьи и теми ужасами, которые до сих пор правят в Дримгарде. Целые дни он проводит, бесцельно глядя в окно.
Принцесса Алина отыскала способ защиты от болезни, теперь она усиленно трудится над лекарством. Я убежден, что скоро она его найдет.
Клянусь своей честью, инквизитор, я хотел бы прискакать на помощь, даже в одиночку, но увы, мои клятвы не позволяют этого сделать. Я попрошу ее высочество молиться за вас, и буду молиться сам.
В тайге Дримгарда мне пришлось сразиться с оборотнем и чудовищами, которых местные зовут волкарами. Передайте сиру Раддерфорду, что серебряный меч сражает их наповал.
Ваш друг, сир Эльтон Лавеллет».
XII
Америя, Кроунгард
Покои короля
Эсмунд видел себя мертвым. Кожа его посерела и покрылась пятнами, глаза побелели, пустая челюсть безвольно висела. Он ходил по Тайному тронному залу, по запутанному лесу колонн, где покоились тела героев. Он пытался отыскать пустую колонну для себя, но все они были заняты.
Почему его не сожгли, а прах не оставили в склепе? Почему он бродит здесь, неприкаянный мертвец? Почему так тихо вокруг?
Он проснулся посреди ночи, не в силах вдохнуть. Холодный пот покрывал лицо, прядь волос прилипла к щеке. Эсмунд попытался закричать, но не смог. Тело не слушалось, как будто ни капли силы не осталось в нем. Король с трудом свесил ноги с кровати — сначала одну, потом другую. Попытавшись встать, он рухнул набок, словно мешок с костями, и хруст раздался по всему телу.
— Йоэн, — почти беззвучно произнес король. — Йоэн!..
Он с трудом перевернулся на спину и пытался вдохнуть, но легкие будто заполнились чем-то, и не пускали в себя воздух.
«Я умираю, — подумал Эсмунд. — Отправлюсь на суд Господень. Застывшее тело отыщут утром. Я не закончу свои дела. Святой престол… Мой престол!..»
Эсмунд упрямо пытался вдохнуть. Он чувствовал себя готовым умереть, но не видел на это права. Столь великие дела остались незавершенными!
Перед затуманенным взором возникло лицо Алины. Дочь моя, прекрасная дочь! Почему ты не рядом?! Как бы я хотел обнять тебя
Вместо нее пришла Мариэль. Она протянула к Эсмунду руку и поманила за собой. В распущенных волосах запутались лучики света, и слепящее сияние вздымалось за ее спиной. Мариэль коснулась ладони Эсмунда и потянула. Законник ощутил, как поднимается. Тело, вместе с всякой болью и тревогой, осталось на полу. Он сжал невесомую ладонь любимой, но рядом вдруг возникла мрачная тень. Она приблизилась, и в первый миг король подумал, будто это другая Мариэль, ее темная ипостась.
Но это был всего лишь Дагоберт.
Он плакал, глядя на Эсмунда. Слезы стекали по серому лицу. Шарф на тонкой шее сбился, и ужасные шрамы сияли во всю мочь. Дагоберт покачал головой и отвернулся, и медленно ушел.
Мариэль осталась. Она вновь потянула Эсмунда к свету, но он разжал бесплотные пальцы и рухнул обратно — на холодный каменный пол, в свое разбитое старое тело.
Он смог вдохнуть, но сил подняться так и не нашел. Эсмунд перевернулся и пополз вперед, будто жуткий младенец.
— Йоэн, — прохрипел он, прокашлялся и воскликнул громче. — Йоэн!
Несколько долгих мгновений спустя, дверь приоткрылась, а потом распахнулась с неистовой силой. Растрепанный хранитель влетел в покои и бросился к Эсмунду:
— Государь мой! Лекаря, скорее!
— Не надо. Подними меня.
— Я отнесу вас на кровать. Вы позволите, государь?
— Да… Пока никто не видит.
Йоэн поднял его и бережно перенес на ложе. Эсмунд снова ощутил себя младенцем. Видно, это людская судьба — рождаться и умирать одинаково беспомощными.
— Вам холодно, мой король? Вы весь ледяной.
— Нет… Позови Дагоберта.
— Зачем он сейчас? Лучше лекаря!
— Я сказал — позови Дагоберта!..
— Хорошо, — подчинился Йоэн. — Я только…
— Быстрей! — каркнул Эсмунд.
Хранитель убежал, постоянно оглядываясь, будто опасаясь, что король скончается в любую секунду. Но Эсмунд чувствовал себя лучше. Смерть еще вернется, и быть может, очень скоро. Но не сегодня.
Дагоберт вошел в покои один — обеспокоенный Йоэн и Щиты остались за дверью. Принц держал в руках тонкую свечу. Он был одет в одну ночную рубашку, но не забыл повязать шарф. А может, и спал в нем.
— Как ты, отец? — он несмело приблизился, глядя мимо Эсмунда. — Йоэн сказал, ты при смерти.
— Я был, сын мой… Но нашел в себе силы вернуться. И знаешь, кто помог мне?
— Кто? — Дагоберт присел на край кровати.
— Ты.
Принц отвернулся и замешкался, прежде чем спросить:
— Что ты имеешь в виду?
— Я видел твою мать, Дагоберт… Она хотела забрать меня на небо. А потом появился ты, весь темный от горя.
— А Алина? Неужели ты не видел ее?..
— Увы, — Эсмунд и сам не понимал, почему явился нелюбимый сын, а не обожаемая дочь. — Но мне и не понадобилось. Я понял, что не желаю оставлять этот мир, покуда мои главные дела остались незавершенными. И ты одно из этих дел. Пускай Алина будет королевой. Но ты — мой единственный сын! Скоро ты останешься единственным мужчиной из Теаргонов. Я должен научить тебя, как быть им.