Годы гроз
Шрифт:
— Живых не осталось, инквизитор, — подошел пехотинец.
— Проклятье.
Дэнтон надеялся, что повозка приведет их к логову Возрождения. Он не собирался нападать, но хотел узнать, где оно находится. Увы — еретики оказались осторожны и самоотвержены. Можно было бы попытаться проследить, но скоро настанет рассвет. Они бы заметили.
— Возвращаемся.
* * *
Было еще темно, когда они вернулись в город, но для инквизитора ворота открыли. Когда
Он уже представлял себе пытки и смерть. Он думал, что его похоронят в земле — и кто знает, может, он упадет в Небытие. Возрождение говорит, его нет. Но откуда им знать?
— Иди домой, Чад, — сказал Рован. — Я зайду в таверну и тоже приду. Передай матушке, что все хорошо, ладно?
— Ладно, — зевая, ответил племянник и потопал в сторону деревни.
Ров отыскал в подкладке пояса пару мятых медяков. Должно хватить на кружку пива. А может, и на две кислого. Хотелось напиться вдрызг, как никогда раньше. Не каждый день удается пернуть смерти под нос.
Рован шел по переулку, когда путь ему преградил городской стражник. Нестриженый здоровяк с плоским носом закрыл весь переулок своими плечами. Ров обернулся. За спиной было еще два стражника, а с ними — городской дун.
— Господин, — поклонился Рован, и руки снова затряслись, а ладони вспотели. — Я что-то сделал?
Дун Гидеон молча подошел и хлопнул его по плечу.
— Ты ведь веришь в Возрождение, сынок?
— Д-да, господин, — Ров повел плечом, но дун сжал только крепче.
— И я тоже. Инквизитор отпустил тебя?
— Да.
— Странно. Мне сдается, что они казнили тебя и твоего друга.
Раздалось протестующее мычание, и в переулок затащили Чада. Под носом у него была кровь, на щеке распух синяк.
— Господин?! — вскрикнул Рован и снова попытался вырваться. — На помощь!
Но в переулке не было окон, и город еще спал. Да и кто придет на крик? Стража? Вот она, здесь.
— Пожалуйста, господин, — на сей раз Ров расплакался. — Даже инквизитор отпустил меня, зачем…
Гидеон взял его за второе плечо и ударил головой в лицо. Хрустнул нос, перед глазами вспыхнуло, и Рован упал. Стражники нависли над ним.
— Инквизитора надо изгнать, — сказал дун. — Знаешь, как вознегодуют люди, увидев ваши истерзанные тела?
Рован закричал.
— Привяжите к столбам неподалеку от церкви, — сказал Гидеон, вытирая палаш. — Отрубите слабоумному руки и ноги. И поскорее! Скоро светает.
— А руки-то зачем рубить? — спросил плосконосый страж.
— Чтобы люди видели, какие звери служат инквизиции.
Гидеон вложил меч и отправился завтракать. С ужина осталась ветчина, запеченная с медом и юмским перцем. У него потекли слюнки.
— Быстрее! —
Оказавшись на улице, он глубоко вздохнул и криво улыбнулся розовеющему небу.
X
В этих местах рассветало мгновенно. Латник инквизиции Кнурд никак не мог к этому привыкнуть. Сначала небо становится розовым, а потом раз — и светло.
Сегодня он опять отправился за козьим молоком. Вдова, с которой он познакомился, держала козочку на заднем дворе и не прочь была угощать его каждое утро. Конечно, и Кнурд был рад визитам. Солдаты не давали рыцарских обетов воздержания, а леди Правая рука давно ему наскучила.
Из ночного похода вернулись практически ни с чем — если не считать добра, запрятанного в шерсти. Кнурд улизнул, когда инквизитор направился в кабинет епископа, где жила рыцарь Кассандра.
Воины шептались, что они спят вместе. Солдат не видел в этом ничего плохого. Пускай себе. Подумаешь, обеты — они же оба из инквизиции. Гром небесный их не поразил, значит, все не так страшно.
Кнурд не взял с собой оружия и доспехов. В простой одежде он казался себе похожим на какого-то столяра. Но к вдове надо ходить без панциря с молнией. Она говорит, соседи и так начали болтать.
Женщина была красивой и горячей, и вовсе не еретичкой. Она молилась вместе с возрожденцами, но что еще ей оставалось? Она говорила, что с радостью ходила бы в церковь, и что покойный муж ее всегда помогал храму чем мог — когда монетой, а когда работой. Но Кнурд все равно никому не рассказывал — инквизитор точно не обрадуется. Про вдову знали только Бастиан и еще пара ветеранов.
Солдат завернул за угол и оказался на перекрестке с колодцем, где стражники привязывали к столбам два трупа. Один уже висел — без рук и ног, с написанным кровью ругательством на рубахе. Кнурд узнал оба тела — мальчишки, что везли телегу еретикам.
Стражники повернулись к нему, и настало молчание, которое показалось Кнурду очень-очень долгим.
Потом они кинулись на него, а он — от них.
— Инквизитор! — завопил он во всю глотку. — Инквизитор!
Стражники нагнали его и повалили. Сапоги и дубинки застучали по ребрам, спине, голове — и вскоре Кнурд затерялся в этом вихре ударов, и пропал.
— Поднимите его, — плосконосый страж огляделся по сторонам. Вроде никого. Вокруг много окон, но все вроде пусты. Да и вообще — наплевать. Месяц назад они могли отделать кого угодно хоть на рыночном ряду.
— Тащите его в казармы. А мы пойдем, закончим с батраками. Резвее, скоро народ проснется!
* * *
Кассандра тихо посапывала во сне. Черные волосы разметались по подушке. Моллард постоял в дверях, глядя на ее спокойное лицо. Интересно, снится ли ей что-нибудь?