Гоген в Полинезии

Даниельссон Бенгт

«дикари» вовсе не представляют собой такой однородной группы, как думали Гоген и его

современники, он совершенно прав в том, что таитяне очень мало склонны к

метафизическим умозрениям. Европейца, долго прожившего среди таитян, больше всего

поражает их удивительный стоицизм, чтобы не сказать пренебрежение к смерти. Ни один

европеец - и Гоген знал это по себе, - сколько бы он ни жил на Таити, не может,

отрешившись от традиции своей культуры, уподобиться в этом туземцам.

А Гоген был типичный западный интеллигент, и, завершив в конце декабря 1897 года

свою

огромную картину, он снова тщательно взвесил свое положение. Почта придет через

несколько дней; вдруг он получит перевод на большую сумму от Шоде или Молара?

Судьба сыграла с ним достаточно злых шуток, зачем без нужды доставлять ей

удовольствие напоследок еще раз посмеяться над ним! Нет уж, лучше на два-три дня

отложить исполнение плана о самоубийстве.

Тридцатого декабря почтовая шхуна бросила якорь в гавани Папеэте; письма, наверно,

роздали на следующий день, как это было заведено. Словом, 31 декабря Гоген узнал, что

ему не прислали денег.

Отбросив колебания, он взял коробочку мышьяка, которым лечил свою экзему, и

побрел к горам176. По обе стороны тропы на двести метров выстроились туземные хижины.

Смех, песни и музыка говорили, что вовсю идут новогодние празднества. Таитянское лето

было в разгаре, осыпанные цветами кусты и деревья насытили воздух своим благоуханием

– ноаноа. Но Гоген был слеп и глух, он прошел напрямик через раскинувшиеся за

хижинами поля ямса и батата и, тяжело дыша, стал карабкаться по крутому склону.

Как всегда, на пустынном горном плато было удивительно тихо. Деревья не заслоняли

больше чарующего вида на узкий берег, лагуну и море. Кругом густо рос папоротник. Гоген

опустился на мягкое зеленое ложе, достал из кармана коробочку и проглотил содержимое.

Видимо, доза была чересчур велика, потому что, когда он уже погрузился в блаженную дремоту,

его вдруг вырвало. Большая часть порошка вышла из него. Идти за новой дозой или придумывать

что-то другое он не мог, слишком ослаб. И Гоген остался лежать, ничем не прикрытый от палящего

тропического солнца. Внутренности жгло огнем, голова раскалывалась от боли. Когда стемнело,

ему на короткое время стало легче. Но затем подул сырой и холодный ночной ветер, начались

новые муки. Лишь на следующий день, когда взошло немилосердно жгучее солнце, Гоген,

напрягая последние силы, заставил себя встать и медленно побрел со своей Голгофы вниз,

возвращаясь к берегу, к жизни.

44. Одна из наиболее

известных картин второго таитянского периода Гогена. Эти фигуры встречаются и на многих других

его полотнах. 45. Фотореконструкция картины, сделанная для этой книги, показывает, как точно

Гоген передавал физический тип таитян.

38. На досуге большинство

женщин, во всяком случае пожилых, занимаются

типично таитянским ремеслом: из мягких желтых

листьев пандануса они плетут красивые шляпы и огромные циновки.

48.

Новый двойной дом Гогена в Пунаауиа, снятый в 1897 г. его другом Жюлем Агостини. Видна статуя

обнаженной женщины, которая так возмущала католического священника.

66. Двухсотлетний процесс

цивилизации Таити принес свои плоды: счастливая домашняя хозяйка сидит в своей качалке в

чудном цементном доме с цветастым линолеумом на полу и шьет нарядное покрывало для

кушетки, которой никто не пользуется.

42. Сборщик плодов. 1897

(Мужчина, срывающий плоды с дерева. Эрмитаж, инв. № 9118). Год неразборчив на этой картине,

где мы снова, как на «Тарари муруру», видим коз. Грубое исполнение и мутные краски позволяют,

однако, заключить, что картина писалась, когда Гоген болел и не мог работать в полную силу.

Скорее всего, она создана в 1897 году. Гоген тогда часто страдал от сильных недугов, даже

пытался покончить с собой, чтобы избавиться от мучений.

46.

Перед роскошной усадьбой Огюста Гупиля его дочери ждут своего учителя рисования - Поля

Гогена.

40.

Бе Бе. Дитя. 1896 (Младенец. Эрмитаж, инв. № 6568). История этой картины подробно изложена в

книге. Здесь достаточно сказать, что «бебе» - одно из немногих французских слов, вошедших в

обиходную речь таитян. Коровы на заднем плане заимствованы Гогеном с картины голландского

художника Тассерта.

47.

Скромная почтовая контора в Папеэте, куда Гоген приезжал на такой же точно коляске за

письмами и переводами.

68. Всякую домашнюю

работу, в том числе глажку (здесь - старинным английским утюгом), таитянка любит выполнять

сидя на полу, даже если она живет в роскошном современном доме с блестящей железной

крышей.