Голому рубашка. Истории о кино и для кино
Шрифт:
— Может, — сказала Ира. — Но не захочет, я думаю. У них все же многоженство в генах заложено, так что она своего мужа понимает. Тем более, что я ни на что не претендую.
— А с тем, из-за которого ты ушла от Рульки ты поддерживаешь связь? — спросил я.
— Понимаешь, я бы с удовольствием поддерживала эту связь, несмотря на то, что он женат и имеет детей. Он меня бросил, научил всему — и хорошему, и плохому, и бросил, — сказала Ирка, затянулась глубоко сигаретой и привстала, чтобы затушить
Я подставил пепельницу.
— Боялся, наверное, что отношения могут зайти слишком далеко? — спросил я.
— Куда уж дальше! — хмыкнула Ира. — Я от него три аборта сделала. Я ведь не уговаривала его, чтобы он бросил семью, детей. Мне просто хотелось быть возле него.
— А почему он ушел? — не удержался и спросил я. — Таких женщин не бросают.
— А он бросил. Потому что нашел другую. Молоденькую, такую же, как и я в свое время, — единственную и неповторимую. И будет сейчас высасывать из нее все соки. Он — типичный вампир. Давай еще по одной шарахнем? — предложила Ира.
— Давай.
Я встал и, как был голый, принес со стола бутылку коньяка и два граненых стакана — другой посуды у меня не было и этот вопрос меня тогда совсем не беспокоил — из чего пить. Разлил коньяк.
— Прости, Ира, — сказал я, когда мы выпили, — может быть тебе не стоило расставаться с Рудиком?
— Однозначно стоило, — уверенно ответила Ира. — Я еще слишком долго с ним продержалась. Ошибка молодости, клюнула на внешность — ведь он был вылитый Роберт Тейлор. А внутри пуст, как барабан.
— Опять прости, Ира, но ты такая женщина, тебе ведь ничего не стоило найти нормального мужчину и забыть своего вампира, — сказал я, закуривая вместе с Ирой еще по одной сигарете. Тогда мы все курили, как паровозы, эти болгарские сигареты «Шипка».
— Так только кажется, — сказала Ира. — Нормальных мужчин очень мало. Помнишь у Окуджавы: «На Россию одна моя мама…». Так и с моим вампиром. На весь Совьет Юнион он один.
Меня вдруг осенило: Ирка сбежала из Баку, спасаясь от своего вампира.
— Ты в Чарджоу по направлению? — спросил я.
— Нет, по зову сердца, — сказала Ира. — По направлению я должна была заниматься диссертацией на кафедре в мединституте.
Я знал, что Ирка была отличницей, получала повышенную стипендию, и потому направить ее куда-то в глубинку не могли. Это нас, сачков — Дымента, Артема, Арифа, Славку, Олега которые учились на тройки и с грехом пополам защитили дипломы, скатав их с уже существующих разработок Уралмаша и Азинмаша, отправили с удовольствием куда подальше. И мы приняли это как должное.
Ирка продолжала тем временем.
— Понимаешь, мне все вдруг показалось таким неинтересным и скучным — сидеть на кафедре, печатать на машинке, эти Ученые советы… Да и дома вдруг все
— А как твой брат?
— Брат молодой еще, все играет. Я как то съездила с ним повидаться в Ташкент, когда был у них матч с «Пахтакором». Соскучилась по братику.
Ирка глубоко затянулась и пустила в потолок дым. В свете лампы он хорошо заклубился. Я разлил остатки коньяка.
— У меня еще бутылка есть, — сказал я Ире.
— Ты меня успокоил, — сказала Ира. — А то я думала, последние капли. Выпьем за встречу! — предложила Ира. — Я очень рада, что повидала тебя. Все же то время, когда мы водили хороводы, было таким безоблачным, как детство.
— Не я один тебя любил, — сказал я. — Тебя любил и Ариф, я чувствовал это. Да и Славка всегда вился вокруг тебя.
— Ладно, запишем это в историю болезни, — сказала Ира. — И вы все мне очень нравились. Мне даже временами жалко было, что я уже с Рудькой. Ну, за встречу! А то напиток испаряется…
Мы выпили, и я пошел и принес из своих закромов бутылку коньяка. С Людкой мы привыкли в жару ходить по квартире голыми, а вот что при Ирке я смогу так ходить, меня это удивило. Наверное, потому, что Ирка — врач, так объяснил я тогда себе. Да и она лежала голая на кровати абсолютно спокойно.
— Будем пить до утра! — сказала Ирка, когда я разлил коньяк. — Спать все равно не получится.
— Почему? — спросил я.
— Я не могу с кем-то спать в кровати. Привычка, — сказала Ира.
— А у меня есть раскладушка, — сказал я и достал из ниши раскладушку. Провести ночь, бодрствуя, мне совсем не улыбалось. Даже с Иркой. — Я на ней отлично устроюсь.
— Испугался бдеть всю ночь? — спросила Ира.
— Нисколько, — сказал я. — Мне с тобой очень даже интересно. Просто завтра на работу. Да и тебе тоже…
— Ты прав, — сказала Ирка. — Давай по одной еще шарахнем и спать. Раз появилась раскладушка.
Мы выпили, я положил на раскладушку байковое одеяло вместо матраца, простыни у меня были еще, Ирка дала мне одну подушку с кровати, и я, поцеловав Ирку и пожелав ей «спокойной ночи», потушил свет, лег на раскладушку и приготовился спать.
— Сереж, а у тебя нет ощущения, что здесь мы как на другой планете? — спросила меня в темноте Ира. — Люди совсем другие, запахи другие, даже небо другое. Ты не замечал?