Голос сердца. Книга вторая
Шрифт:
Убрав книгу в ящик, Катарин встала, потянулась и направилась к буфету. Налив себе минеральной воды «Перрье» со льдом, она прошла в спальню, устроилась поудобнее на кровати и сняла телефонную трубку. Первым делом она позвонила брату в Джорджтаун. Они поболтали о разном, после чего Райан повторил свое приглашение приехать в Вашингтон в конце следующей недели. Ему не терпелось познакомить ее со своей женой Энн и двумя маленькими детишками, Тоби и Патрицией. Катарин ловко уклонилась от приглашения, назначив ориентировочно дату их встречи на середину февраля, и повесила трубку. Потом она переговорила с Эстел Морган,
Катарин дала ему полный отчет о всех своих делах за последние три дня и рассказала о встречах с Ванессой.
— Она очень ласковая, но немного не такая, как я ожидала. Совершенно не избалованная, несмотря на все богатства ее отца. Кажется взрослее своих лет, но — не скороспелка, как многие нынешние дети, скорее она даже немного старомодна. Я прозвала ее своей маленькой старой леди. И еще она очень, порой даже обескураживающе, искренна.
Бью рассмеялся.
— Современные дети — очень непросты. Порой они ставят в тупик даже меня, хотя я повидал на своем веку побольше многих. А ее отец? Как он себя ведет после того, как дал согласие на ваши встречи?
— Пока — все нормально, но не забывай, что мы впервые встретились с ним в четверг, а сегодня — еще только суббота. Слишком мало времени прошло, чтобы делать окончательные выводы. Он любезен, но ведет себя несколько отчужденно, я хочу сказать, по отношению ко мне. С дочерью он совершенно чудесен. Они с нею приятели, можешь себе представить. Порой мне даже кажется, что он с ней даже слишком мягок.
Бью Стентон заухал как филин на другом конце провода.
— Не могу в это поверить!
— Но это — чистая правда, дорогой. Сегодня он возил нас завтракать в «Таверну» в Гринвич-Вилледж и даже соизволил несколько раз пошутить за столом. Ванесса разговаривает с ним самым непочтительным образом, называет его Попс-Попс, безжалостно его мучает, а он воспринимает все это как должное. Между ними хорошие отношения, и я этому рада, Бью. Мне кажется, что Майкл хороший отец. Ванесса — очень веселая малышка, живая и, как огонь, непоседливая и, что главное, очень естественная. Можно подумать, что я вовсе и не отсутствовала так долго и постоянно жила с ней рядом. Она ведет себя так, будто мы с ней никогда не расставались, и тем самым здорово облегчает мне общение с нею. Мы постепенно лучше узнаем друг друга, и я ее обожаю. А кроме того, она — хорошенькая, намного красивее, чем на тех фотографиях, что Майкл присылал мне в прошлом году в Англию, я тебе их показывала.
— Твой ребенок не может не быть красивым, мартышка, — пробормотал Бью. — У меня складывается впечатление, что ты собираешься остаться в Нью-Йорке навсегда. Это так?
— Думаю, что так, Бью.
— Я очень рад, что все у тебя складывается удачно.
Бью искренне радовался за Катарин, но в глубине души был слегка разочарован.
— А как я сама рада!
Они проговорили еще около получаса. Бью рассказал ей о своих новостях, немного посплетничал насчет старых знакомых, с которыми он встречался во время последней поездки в Беверли-Хиллз, и развлек Катарин несколькими забавными анекдотами, насладившись, как всегда, ее звонким ангельским
Она вздрогнула, отвлеченная от своих мыслей дребезжанием телефона, и схватила трубку.
— Алло?
— Привет. Это я, Никки.
Катарина рассмеялась.
— Я узнала тебя, Никки. Неужели ты мог подумать, что я не изучила твой голос за двадцать три года?
Помолчав немного, Ник сказал взволнованным голосом:
— Я уже сто лет пытаюсь дозвониться до тебя. И я…
— Что случилось, Никки? — перебила его Катарин, которой было хорошо знакомо прозвучавшее в его голосе волнение. Но он предпочел не отвечать на ее вопрос.
— Ты не сочтешь это вторжением, если я поднимусь к тебе? Я здесь, в вестибюле. Или, если у тебя кто-то есть, не могла бы ты спуститься на минутку? Важное дело.
— Я сейчас одна. Поднимайся, пожалуйста.
Телефон разъединился. Катарин с беспокойством некоторое время смотрела на него, гадая, что могло так взволновать Ника, а потом вскочила и, подбежав к туалетному столику, провела щеткой по волосам, оправила юбку и надела жакет. Торопливо пройдя в гостиную, она отыскала свои туфли под письменным столом и успела сунуть в них ноги как раз в тот момент, как Ник постучал в дверь номера.
Катарин впустила его, взяла перекинутое через руку пальто и повесила на стул.
— Прости, что я так внезапно нагрянул, — сказал он, чмокнув ее в щеку, — но, не сумев до тебя дозвониться, я решил бежать сюда сам. — Он прошел на середину гостиной и обернулся к Катарин. — Я подумал, что ты можешь собраться куда-нибудь на обед, и решил перехватить тебя до ухода. — Ник покачал головой. — Только что я получил скверное известие.
— Что случилось? — спросила Катарин, падая в кресло.
— Примерно полчаса назад мне позвонил Франческин деверь, Нельсон Эвери. Он проводил уик-энд в Виргинии вместе с нею и с Гарри…
— Нет, только не Франки! Если с ней что-то слу…
— Нет-нет, — торопливо перебил ее Ник. — Это Гарри-сон. Сегодня после полудня у него был сердечный приступ. Сейчас он находится в «Бисездей», и Франки тоже там с ним. Она просила Нельсона позвонить мне.
— О, Ник, это ужасно. Он — очень плох?
— Да. За последние два года у него уже была пара серьезных приступов, а моложе он за это время не стал. Я постоянно забываю, что ему уже далеко за шестьдесят, он всегда чертовски хорошо выглядел для своего возраста.
— Бедная Франки!
— Да, — согласился Ник, ища по карманам сигареты. — Боюсь, что нам придется отменить намеченный на понедельник обед. Ясно, что к тому времени Франческа не вернется в Нью-Йорк. Очень жаль. Когда мы говорили с тобой вчера по телефону, я по твоему голосу понял, что ты была очень взволнована этим мероприятием, которое Франческа попросила меня организовать. Но, увы… — Ник беспомощно развел руками. — Мы сможем осуществить его на следующей неделе, когда все успокоится.
Катарин слегка улыбнулась ему.