Голова дракона
Шрифт:
— В…воды, — выдавливает покупатель пересохшим горлом.
— Знаю, что не пива, — немедленно парирует продавщица. — Какой воды?
Не в силах дальше произнести ни слова, покупатель отсчитывает на пальцах семнадцать раз.
— Так бы и говорили, — ворчит продавщица и начинает получать деньги за дюжину «Ессентуков № 17». Делает она это так тщательно, осторожно беря каждую монету двумя пальцами и поднося ее зачем-то к глазам, что со стороны может показаться: нумизмат принимает редкие монеты и боится спутать восточную драхму с испанским дукатом. Однако здесь их нет, тут обыкновенные копейки, пятиалтынные
…Толстый парень, будто надутый изнутри воздухом, продает в палатке апельсины. Товар не из трудных, как говорят, поддающийся. Если ловко сыпануть в пластмассовый тазик, будет ровно два кило. У парня не получается: он боится пересыпать или недосыпать, подкладывает в тазик по одному плоду, потом вынимает, заменяет другими, более мелкими. Стрелка весов танцует, как на корабельном компасе во время магнитной бури. Увалень тяжело вздыхает, высыпает апельсины в ящик и начинает всю операцию заново. От его неловкого движения тазик опрокидывается, апельсины разбегаются по прилавку в разные стороны, и продавец долго не может переловить их. Наверно, надо дать цитрусоводам Марокко и Алжира совет — вывести плоды квадратной формы, чтобы не катались по прилавку, а пока… Пока продавец взмок от чрезмерных усилий по борьбе с разбегающимся товаром, а покупатели от все усиливающегося дождичка.
Ах, эти минуты ожидания, как они бывают томительны! Вот я стою в очереди к рыбному прилавку и наблюдаю за продавщицей. Пока-то она подойдет к кадушке с товаром, пока нагнется, пока выпрямится… Потом не спеша вернется к прилавку, положит рыбину на весы и поднимет голову. Обведет рассеянным взглядом магазин, своих подружек-продавщиц, толпу покупателей (не обнаружится ли среди них знакомое лицо?). Потом уже глянет на стрелку весов и начнет медленно соображать.
Скажет: «Рупь семнадцать» — и попытается написать эту цифру на уголке бумаги, в которую завернула рыбу. Но карандаш сломается, и тогда она долго будет колупать его ногтем, пока не покажется кончик грифельного стержня…
О боже! Кажется, за это время можно перечитать «Войну и мир», сосчитать стада диких северных оленей и проложить трассу движения автоматического космического корабля «Земля — Венера». Какое неисчислимо огромное время теряем мы из-за того, что за прилавком магазина стоят иные увальни, копуши, ленивцы, растеряхи, тугодумы! А ведь существуют в природе и такие замечательные человеческие качества, как проворство, ловкость, расторопность, ухарство…
Кстати о последнем: ухарство? А что оно, собственно говоря, означает? Заглядываем в словарь и читаем: ухарство — удаль, молодечество, задор, а ухарь — хват-молодец, бойкий человек.
Так что если теперь меня спросят, кого бы я хотел видеть за прилавком, то я, не задумываясь, отвечу:
— Ухаря!
ЩУКА
Санаторий строили у самой реки, на высоком, обрывистом берегу. По замыслу архитектора, новая здравница всеми своими семью этажами должна была смотреться в зеркальную речную гладь, а высокие мачтовые сосны опоясывали ее полукольцом.
Сидя в кабине подъемного крана, Надя все силилась представить себя в роли отдыхающей в санатории, который они сейчас строят. Вот рано утром она проснется, наденет тренировочный
И Надя вспомнила прошлую осень. За хорошие производственные показатели ее премировали путевкой в Кисловодск. Она никогда не была на Кавказе и согласилась поехать. Лечащий врач долго осматривал Надю.
— Тут болит?
— Нет.
— А здесь что-нибудь беспокоит?
— Не беспокоит.
Молодой эскулап краснел и смущался, но не находил в здоровом организме Нади ни малейшего изъяна. А ведь санаторий-то был кардиологический! Выручил молодого врача завмед санатория, заглянувший в кабинет как будто невзначай.
— Что, коллега, есть какие-нибудь затруднения?
— Да вот затрудняюсь относительно диагноза…
Завмед окинул быстрым взглядом крепко сбитую фигурку крановщицы и сказал:
— Зря маетесь, коллега. Пишите «общее переутомление» и не ошибетесь.
Потом он заговорщически подмигнул Наде и, улыбаясь, сказал:
— Вы ведь и впрямь слегка притомились?
Да, Надя была фантастически здорова. Но, вопреки пословице «сытый голодного не разумеет», она очень жалела людей, страдающих какими-нибудь физическими недугами. И потому радовалась, когда их бригаде приходилось строить больницы, поликлиники, дома отдыха, здравницы. Теперь вот они сооружают санаторий для сердечников, один из тех, что красивой белой цепочкой протянутся вдоль речной излучины с ее задумчивыми рощами и веселыми полянами.
Как это здорово придумано! Люди будут гулять по лесу столько, сколько позволяет им здоровье, будут спускаться к реке и всюду любоваться жизнью, радоваться не прекращающемуся ни на миг биению ее пульса.
Река текла внизу незамутненная и в нынешнее жаркое лето очень маловодная. Надя видела сверху речное дно так хорошо, будто оно лежало у нее на ладони. Желтоватый песок, зеленые в речной тине камни покрывали его. На отмелях чистым изумрудом сверкали водоросли, настоящие русалочьи косы, если эти мифологические девы еще не перевелись в здешних водах со времен Даргомыжского.
Много было в реке и других предметов, в которых она явно не нуждалась. Со своей поднебесной высоты Надя видела затопленное бревно, автомобильное колесо, наполовину занесенное песком, старый дырявый жбан и много других проржавевших железяк. На выглядывавшем из-за туч солнце поблескивали бутылки и склянки. Надя подумала, что если бы река смогла вдруг одним махом выбросить на берега все, что нашвыряли в нее за долгие годы люди, то они наверняка ужаснулись бы…
— Раствор подавай! — прервал Надины размышления требовательный окрик снизу.
Загудел мотор, укрепленные на тросах крючья подхватили два вместительных корыта с бетоном. Надя осторожно развернула стрелу и, дав короткий сигнал, точно опустила их на площадку третьего этажа, где шла кладка стены. Надина «мягкая посадка» многопудовой ноши в любой точке строительной площадки славилась среди всех крановщиков СМУ.
Надя разглядывала речное дно и думала, что засоряют реку люди, равнодушные к ней. Но и те, кто как будто ее любит — туристы, рыболовы, — оказываются иногда не лучше. Взять хотя бы того же Леху…