Голова дракона
Шрифт:
За то, что Егорка всегда смотрел старшим в рот, чутко угадывая их желания, как это делает умная собачка, ребята не любили его. Называли соглашателем, угодником, КВД — куда ветер дует. Но со смышленого подростка, уже распознавшего сладкий вкус угодничества и неудержимого старания, все скатывалось, как с жирного гуся вода. Он, как говорят про таежников и почтовых голубей, уже сориентировался.
Ранней весной Егорка не раз наблюдал, как вздувается и бурлит Песий ручей, протекавший близ отцовской парикмахерской. Словно зачарованный смотрел Егор на
Иногда дверь парикмахерской открывалась, и из нее выбегал отец с белой простыней в руках. Он выбивал из нее волосяную крошку и весело спрашивал сына:
— Смотришь? Ну смотри-смотри!
Потом, свернув простынку в толстый жгут, подходил к берегу и, указывая на середину ручья, говорил Егорке:
— Вишь, как крупняку подфартило. Катит во всю мочь. А почему?
— Быстряк там, — отвечал сын.
— Во-во! Стремнина, магистральное течение. Так и ты, если желаешь далеко доплыть, в струю всегда старайся попадать. А то, как тот мусор, всю жизнь на мелководье болтаться будешь.
Нет, болтаться в мутных заводях он не хотел. И потому на всех крутых жизненных поворотах искал струю, чтобы угодить в самую ее сердцевину.
Вот и сейчас, сидя за столом в своем просторном кабинете, Егор Кузьмич сосредоточенно вспоминал недавнее собрание областного актива. Оно, как говорилось в повестке дня, было посвящено проблемам специализации и концентрации производства.
Проблемы, проблемы… Егор Кузьмич в своей долгой руководящей жизни не помнит ни одного дня без какой-нибудь скороспелой проблемы. Случалось, что она, распустившись пышным цветом, вдруг тускнела, увядала и сама собой отмирала, но на ее месте возникала другая — новая, молодая и еще более горластая. И так — из месяца в месяц, из года в год.
Бывало, что Егор Кузьмич тайком озорно думал: «А может ли наступить момент, когда областной руководитель выйдет на трибуну и скажет: «Дорогие друзья! Все проблемы, возникшие в нашей области, успешно решены. Все, до одной. Так давайте сегодня просто посидим рядком и потолкуем ладком…» Утопия! Никогда такого не будет».
И Егор Кузьмич отбрасывал от себя тайную мысль как крамольную.
Теперь возникла специализация и концентрация. Ежели крепко оседлать эту проблему… Правда, тогда, на собрании актива, Егор Кузьмич от высказывания воздержался — имел он похвальную привычку: пока не сложится в голове окончательное решение, на трибуну не лезть. Но заминка не осталась незамеченной. В кулуарах областной руководитель спросил:
— Ты что же, Пресветов, отмолчаться, уклониться решил? Не выйдет! Проблема острая, жгучая — от нее не схоронишься.
А Егор Кузьмич и не думал уклоняться. Просто он пока обмозговывал, прикидывал, прицеливался. После собрания побывал у сведущих людей, потолковал, кое-какие просьбишки высказал. Теперь же, довольный результатами предварительной
— Ой, что это? Цирк?
— Какие красивые торговые павильоны!
— Нет, это зимний сад!
Егор Кузьмич улыбнулся:
— Не угадали, друзья!
— Что же? Скажи, не томи, Кузьмич!
— Создаем животноводческий комплекс. Слыхали, видно, что комплексы отныне — магистральное направление в решении мясной проблемы.
— Значит, начнем молочных коров разводить, — подумал кто-то вслух.
— Вовсе не значит, — поправил его Егор Кузьмич. — А запустим в эти хоромы индюков.
— Индюков? А много?
— Полмиллиона.
Произнеси Егор Кузьмич любое другое слово — «пожар», «наводнение», «обвал», — он не поразил бы собеседников так, как случилось сейчас. Полмиллиона индюков — такое количество просто не умещалось в воображении членов исполкома. Тем более что большинство из них, аборигенов северо-запада, где крестьяне издавна разводили лишь неприхотливых пеструшек, вообще не видели диковинной птицы, разве что только на картинках.
— Полмиллиона! — восхищенно произнес заведующий районо, по профессии преподаватель биологии. — Настоящий индюшиный бум, экологический взрыв.
— Именно бум, — подтвердил Егор Кузьмич. — Молодец ты, правильное слово подобрал.
Конечно, может быть, Егору Кузьмичу, прежде чем принять решение, следовало бы посоветоваться со сведущими людьми, узнать их мнение: а выживут ли в их дождливом, холодном крае нежные обитатели юга? Но советоваться с кем-нибудь было не в правилах Егора Кузьмича. Он твердо полагал, что если нужно, значит — можно. По-научному сие впоследствии именовали волюнтаризмом, а в просторечии — волевым решением. Индюшатник на полмиллиона голов был из этого разряда.
Не будем утомлять читателя подробным описанием бурно развернувшейся стройки. Правда, чтобы выдержать заданный темп, пришлось раздеть и разуть все остальные районные стройки, что на деловом языке называлось маневром. А Егор Кузьмич был непревзойденным мастером маневра.
Когда основные помещения были подведены под крышу, эмиссары района уже рыскали по селам Грузии и Армении, южным станицам Дона и Кубани, скупая крупные яйца индюшек.
— Да зачем они вам? — спрашивали заинтригованные станичные хозяйки.
— Госзадание, — уклончиво отвечали агенты и осторожно грузили ящики с тщательно упакованным хрупким грузом в вагоны. А инкубатор был уже готов.
Снабженцев, естественно, волновали вопросы сбыта: полмиллиона жирных пятикилограммовых индюшачьих тушек — не шутка! В областной газете появилась статья «Индюшатина — к рабочему столу», в которой говорилось, что скоро в столовых, кафе, буфетах наряду с маринованным хеком и кальмаром под майонезом появятся вкусные и питательные блюда из индейки.