Голубая луна
Шрифт:
— Как думаете, кому он мог принадлежать?
Профессор отвернулся, а я нахмурилась. Вплоть до этого момента он постоянно смотрел мне в глаза, обращаясь ко мне. Почему же все так внезапно изменилось? Наверное, он не мог врать мне в лицо.
— Профессор? Вы сказали, что, возможно, знаете ответ.
— Я знаком с несколькими людьми из волчьего клана, который живет в этой местности.
— Как так?
— Потому что я один из них.
— Это типа братства?
— Нет.
Кадотт повернулся ко мне лицом, и я заметила, что прежнее
— По традиции оджибве, каждый человек принадлежит племени, и это передается по отцовской линии. Согласно легенде, мы являемся потомками животного, по имени которого назван наш клан. Поэтому даже если бы вы происходили из племени Лак дю Фламбо, а я — из Гранд Портиджа, как и есть на самом деле, но мы оба были бы из волчьего клана, то нас бы связывала кровь и нам было бы нельзя пожениться.
— Черт, и еще раз черт! — сухо сказала я.
Губы Кадотта дернулись. Возможно, я все-таки не обидела его.
— Другими словами, ваш народ верил, что члены волчьего клана произошли от волка...
— …А в медвежьем клане — от медведя, в журавлином — от журавля. Именно так.
— Интересно, — ответила я.
«И странно».
— Это легенда. Немногие из нас следят сегодня за преданиями о тотеме клана.
— В отличие от вас.
Профессор пожал плечами:
— Это моя работа, даже если я не согласен, что все должно и дальше делаться по старинке.
— А вы знаете, кому мог бы принадлежать тотем?
— Возможно.
Он взял небольшую черную фигурку и покатал камешек между пальцами. Одна мысль о том, что он делает своими пальцами то же самое со мной, заставила меня на секунду забыть, почему я здесь.
— Это не обычный тотем волчьего клана, — продолжил профессор, и я резко вернулась с небес на землю. — Я бы хотел изучить его внимательнее. Никогда не встречал ничего подобного.
— Чем же он отличается от других?
— Волк… какой-то странный, и на нем отметины, которые меня беспокоят. Что-то здесь не так.
Беспокоят? Странный? Не так?
— На что вы намекаете?
— Вы когда-нибудь слышали о маниту?
— О чем? — Мне было трудно уследить за Кадоттом: он слишком часто перепрыгивал с темы на тему. — Вы имеете в виду дух?
— В какой-то степени. «Маниту» значит «тайна», «подобие божье», «сущность». Дух, который заключает в себе все. В легенде говорится, что мир создан Кичи-Маниту, великой тайной.
Великая тайна. Несмотря на мой скептицизм относительно всяких сказок, мне нравилась эта мысль. «Великая тайна» — хорошее обобщающее название для Бога и ему подобных.
— След маниту присутствует во всем, — продолжал Кадотт. — Каждый из нас обладает определенным талантом. У вас это, должно быть, сарказм.
— Ха-ха.
Он выгнул бровь:
— А может, какие-то скрытые способности, которые я обнаружу
— Даже не думайте об этом, Хитрец. А у вас какая черта маниту?
— Кроме моего большого… — у меня перехватило дыхание, — ума?
Воздух с насмешливым присвистом вырвался сквозь мои сжатые зубы.
— Да, кроме него.
— Может, вы дадите мне возможность как-нибудь продемонстрировать мой особый талант.
— Повторю — даже не думайте об этом.
Он улыбнулся:
— Возвращаясь к моей истории, могу сказать, что большинство маниту полезны. Они защищают нас, бедных смертных.
— А какие вредят?
— Есть два вида, и оба охотятся за людьми. Вендиго, или Великие Каннибалы, и мачи-овишук.
— Можно перевод? — попросила я.
Его улыбка померкла:
— Злые маниту.
И хотя я ни во что это не верила, волоски на руках встали дыбом.
— Мне не нравится ни одно из названий, — призналась я. — Но что у них общего с нашим тотемом?
— Отметины на этом волке напоминают мне определенные рисунки мачи-овишук, которые я изучал.
— И что это значит?
— Пока не знаю.
— Великолепно!
Между нами повисла тишина.
— Почему это так вас интересует? — спросил профессор.
Хороший вопрос. Тотем мог принадлежать кому угодно, и потерять его на месте аварии могли по разным причинам. Камень, возможно, не имеет совершенно никакого отношения к мисс Ларсон.
Но, как по мне, находка тотема волчьего клана на месте аварии, в которой был замешан волк, не смахивала на простое совпадение. Добавьте к этому информацию о маниту и злых духах, а также жуткую смерть жертвы в течение суток...
Можете обозвать меня дурочкой, но меня начал бить нервный озноб.
Может, я и не верила во все эти легенды, да и вообще во что-либо, не подкрепленное фактами, но слишком много моих догадок оказалось правдой, что давным-давно научило меня не отмахиваться от настойчивого внутреннего голоса. А он утверждал, что в Миниве что-то неладно.
Глава 6
В мои размышления вторгся голос Кадотта:
— Вы не собираетесь мне говорить, верно?
— Говорить что?
— Почему вас так заинтересовал этот бесхозный волчий тотем?
— Мне просто любопытно.
— Забавно, но вы не кажетесь слишком любопытной.
— Ошибаетесь. — Я встала. — Первым пунктом в списке «Что требуется, чтобы быть хорошим копом» стоит любопытство. Иначе мы бы не задавали все время все эти раздражающие вопросы.
— Хм.
Профессор встал и обогнув стол, подошел слишком близко, и снова загнал меня в угол. Мне нравилось сохранять вокруг себя личное пространство, а Кадотт нарушил его границы. Но отступить — значить показать, что нервничаю, что он влияет на меня. И первое, и второе было правдой, но зачем ему об этом знать? Пожалуй, баранье упрямство было еще одной из моих черт.