Голубая луна
Шрифт:
Меня все еще немного колотило из-за приказа Клайда держаться подальше от Кадотта. Не то чтобы я планировала приближаться к нему больше чем необходимо — я, может, и язва, но не дура — тем не менее, угроза Клайда только заставила меня захотеть увидеться просто так с Кадоттом еще разок-другой. Полагаю, угрозы и правда делают меня упертой.
Так уж удачно сложилось, что домик Кадотта был прямо по пути к тому месту, которое мне приказали — сам же Клайд — показать нашему гостю.
Всю дорогу до места аварии Манденауэр молчал. Я один раз взглянула на него. Он казался спящим: голова откинута
Жутковато. Я бы испугалась, что он умер, если бы не заметила как медленно и равномерно поднимается его впалая грудь.
Мне только этого не хватало. Чтобы драгоценный «ягер-зухер» Клайда скопытился в моей машине.
Я припарковала «краун викторию» на обочине дороги. На сером асфальте отчетливо выделялись темные следы протекторов внедорожника Карен. Я посмотрела на Манденауэра. Он не спал.
— Не желаете ничего рассказать о несчастном случае? То, что мне следует знать, чтобы покончить с этим как можно быстрее?
Он пристально уставился на меня, словно мог одной только силой воли заставить выболтать тщательно хранимую тайну. Но у меня ни одного секрета не было. За исключением моей постыдной сексуальной одержимости профессором.
Но это не помогло бы Манденауэру убить волка или теперь уже, скорее всего, волков.
— Вы читали мой рапорт о происшествии?
Он кивнул:
— Перед тем как вы приехали в участок. Коротко и ясно, как вы говорите.
Я подумала о тотеме, странном поведении Карен на месте происшествия и ее даже более странном поведении позже.
— А может быть, и нет, — пробормотал он.
Я задумалась над тем, что мне следует рассказывать, а что нет.
Если я расскажу Манденауэру о тотеме, это не поможет ему найти волка. Но меня сегодня уже достаточно отчитали за то, что не делюсь всем, что знаю, поэтому я изложила ему основные факты.
— Из-за этого злился ваш шериф?
Я быстро взглянула на него. Пока мы с Клайдом разговаривали, дверь была закрыта.
— У шерифа Джонстона очень громкий голос, а у меня, несмотря на то, что я давно топчу эту землю, очень хороший слух.
Я пожала плечами:
— Я не знаю, что означает тотем. Он мог лежать там неделями и не иметь совершенно никакого отношения к этому происшествию.
— Может быть. — Манденауэр выбрался из машины. Я присоединилась к нему. — А может быть, и нет, — повторил он.
— А вы решительный вояка, да?
У него дернулись губы. Судя по тому, что я заметила за Манденауэром до сих пор, он почти хихикал.
— Мне нравится держать свой разум открытым.
— Открытым чему?
— Любым существующим возможностям. Никогда не знаешь, когда что-то, вроде бы не относящееся к делу, в действительности оказывается весьма актуальным.
Тут я была с ним согласна. Качественное полицейское расследование включало в себя рассмотрение дела во всех возможных ракурсах и ни одну мелочь не оставляло без внимания. Поэтому я и не стала снимать вопрос с тотемом.
— Если вы проведете меня по месту происшествия, покажете, куда побежал волк, и где вы его потеряли, я буду чрезвычайно признателен.
Я показала на следы торможения внедорожника мисс Ларсон:
—
— Очаровательно, — пробормотал Манденауэр.
Очаровательно. Да, я такая.
Я указала на лес:
— Кровавый след вел туда.
Я сошла с дороги, и старик последовал за мной. Пока мы осматривали улики, мимо нас не проехала ни одна машина. Обычное дело. Час пик на сто девяносто девятом шоссе приходится на вечер пятницы и вторую половину воскресенья. Тогда машины будут стоять бампер к бамперу отсюда до Стивенс-Пойнт. В остальное время две машины в час — уже считай пробка. Я осторожно спустилась по небольшой насыпи и попала с яркого солнечного света в прохладную лесную тень. В этом лесу были места такие темные и сырые, что солнце никогда не проникало туда. Мне они не нравились, я их избегала как могла, но они там были.
Я шла в сторону коттеджа Кадотта. След давно исчез, покрытый грязью или листвой, стертый дождем, возможно, затоптанный другим животным. Если бы я сама не следовала в лунном свете за блестящими черными пятнами, сегодня я бы с трудом поверила, что они вообще существовали.
— Вы уверены, что это тот самый путь? — Манденауэр продолжал идти, даже не запыхавшись. Он был в чертовски хорошей форме для старика.
— Я неплохо ориентируюсь на местности.
Если честно, при дневном свете мне не нужны были умение ориентироваться или даже следы крови, потому что прямо к домику Кадотта вела тропинка. В темноте, даже если луна светила ярко, лес казался заросшим и непроходимым.
Но если бы я мыслила четко — тогда и сейчас — то догадалась бы, что Кадотту надо было как-то попасть в этот дом. Подъехать на машине он не мог, так как дороги там нет. Ему пришлось где-то припарковаться и войти в лес.
Так же как и в мой предыдущий визит, деревья расступились, открывая полянку, и вот он, домик.
Ого.
Манденауэр затаил дух и остановился. По крайней мере, не мне одной показалось, что коттедж Кадотта словно сошел со страниц сказок.
Сказок братьев Гримм, конечно же. Северные леса чересчур жутковаты и темны, чтобы упоминаться в сказках с феями с серебряными крылышками и танцующими мышками. Они больше годились для историй с волками, поедающими маленьких девочек, и ведьмами-людоедками.
— Здесь я его потеряла.
Я пересекла полянку и прошла несколько футов дальше по тропинке. Манденауэр последовал за мной. Он нагнулся и стал рассматривать что-то под ногами. Взял щепотку, понюхал ее и растер землю между пальцами. Затем втянул носом воздух.
Я пожала плечами. Чем бы дитя ни тешилось.
— Мне нужно поговорить с владельцем домика.
Манденауэр кивнул, отпустил меня королевским взмахом руки и прошел немного дальше в глубину леса.
Я вернулась на поляну и поднялась по ступеням к входной двери. Казалось, что дома никого нет, хотя с чего я это взяла, учитывая, что нигде нет и никогда не было машины. Я постучала. Никто не отозвался, доказывая мое предположение.