Голубка в Вороньем логе
Шрифт:
Сложив все в корзину, мы с Фреджей дождались прихода Корбла. Он привел Верену. Несмотря на усталый вид, малышка явно была довольна предстоящим приключением. Глазки ее горели, как темные звездочки, а с губ не сходила улыбка. А после прогулки обычная бледность сменилась здоровым румянцем.
Чем ближе мы подходили к лимоннику, тем задумчивее становилось личико Верены.
– Ты не хочешь туда идти?
– не выдержала я.
– Просто кивни, и мы выберем другой маршрут.
Верена на секунду задумалась. Остановилась, склонила голову к плечу
Я успела пожалеть о затее повести племянницу в заросли лимонника. Но напрасно. Верена все же решилась - схватила меня за руку и побежала вперед, ловко перепрыгивая с кочки на кочку.
– Не спеши так!
– вскрикнула я, пытаясь одновременно не выпустить ее ладошку из рук и не растерять продукты, которые несла в корзине.
– Давай подождем бабушку.
Верена остановилась лишь тогда, когда подбежала к самым густым зарослям. С виду - ничем не примечательное место. Лианы лимонника с редкими недозрелыми плодами переплелись так тесно, что не пролезть.
– Что здесь?
– спросила я Верену, едва продираясь вслед за ней.
Вместо ответа она указала на кованый ларец, надежно упрятанный от чужих глаз. Если не знаешь - ни за что не найдешь.
– Можно?
– спросила я, приоткрывая крышку.
Верена кивнула, точно только и ждала момента, чтобы привести меня сюда.
В ларце обнаружился туго свернутый лист бумаги. Идеально белый, только в уголке, выведенное неаккуратным почерком Катерины, темнело послание: «Пророни кровавую слезу и больше никогда по мне не плачь».
Кому предназначалось письмо, я даже не задумывалась. Была уверена, что мне. Катерина не сомневалась, что приду за ней, только не знала - когда. И Верена... она догадалась. Пытливый детский ум вкупе с природной наблюдательностью позволили ей заглянуть под маску. И понять, кто таится за образом старушки Габи.
– Ты ведь никому не скажешь?
– спросила я, поспешно пряча письма за пазуху.
– Пусть это будет нашим секретом, ладно?..
Верена улыбнулась и обменялась со мной секретным рукопожатием. Ну, вот у меня и появился союзник. Пусть маленький, зато какой важный.
– Верена?.. Габи?! Да где же вы?
– послышались раздраженные окрики Фреджи.
– Зачем вы залезли в эти кусты? Не могли подождать меня?..
– Мы уже выходим!
– крикнула в ответ и попросила племянницу: - Идем скорее, пока она не забралась сюда.
Корбл
За несколько дней Вороний лог претерпел разительные перемены. В замке стало светло, чисто, из кухни доносился умопомрачительный аромат выпечки. Фреджа стала меньше капризничать. Верена - чаще улыбаться. И все после появления своенравной и не в меру любопытной старушки. Даже погода изменилась. Габи пришла и принесла с собой свет.
Корбла тянуло к этой таинственной женщине. Она стала для него загадкой, которую не терпелось разгадать. Было в ней нечто таинственное, манящее. Часто он ловил себя на мысли, что рядом с
– Давно не видел, чтобы ты улыбался, - заметил Райдер как-то вечером, после посещения капеллы.
– Может быть, проклятие слабеет?
– Нет, к сожалению, - вздохнул Корбл.
– Но когда на душе спокойно, его легче переносить. Мне давно не было так хорошо... И это пугает.
Утром, когда дружная компания наряженных в теплые плащи дам прошла мимо госпиталя, Корбл мысленно пожелал отправится с ними. Отбросить все дела и поскакать вприпрыжку вслед за смеющейся дочерью. Улыбаться не всегда уместным замечаниям матери. Слушать мудрые речи Габи и смотреть в ее необыкновенные глаза. Просто радоваться жизни, быть счастливым.
Наскоро разобравшись со срочными делами, он все же отправился в заросли лимонника. Катерина прежде часто гуляла там, сама ухаживала за деревьями, собирала кислые ягоды и варила варенье. Вернее - пыталась, потому как кулинарных способностей у нее не обнаружилось. Корбл ел и хвалил, стараясь не выдать, как сводит челюсти от угощения. Не чувствовать, как хрустит песок на зубах.
Точно так же он пытался любить Катерину, не замечая ее недостатков и не обращая внимания на черты характера. Она так и не стала его подругой жизни, скорее, старшей дочерью, требовавшей того, чего Корбл не мог дать. Он вовсе не светлый непобедимый рыцарь из ее сказок. И ради нее не смог победить главное чудовище, отравлявшее жизнь обоим. Себя самого.
– Она не только не сняла проклятье, но и сделала тебя несчастным, - ворчала Фреджа.
– Ты пытаешься измениться, подстроиться под ее идеал. И не получаешь за это даже сочувствия.
– Никто не знает, каково быть проклятым, пока не прочувствует на своей шкуре, - мрачно отзывался Корбл.
– Ты, мама, тоже не жалела отца. И не исполнила пророчества...
– Но я и не роптала, - возразила тогда Фреджа.
– Не обвиняла в том, что твой отец меня недостаточно любит. Не требовала от него столько внимания и заботы. Смирилась с судьбой.
Вспоминая прошлое, Корбл сам не заметил, как добрался до зарослей лимонника. Там, на поросшей пушистым мхом поляне, расположились его дамы. Фреджа дремала, присев на сухой ствол сосны, точно специально заброшенный сюда для удобства уставших путников. Завернутая в одеяло Верена спала на руках у Габи. Старушка гладила ее светлые волосы и, судя по приоткрытому рту, что-то напевала.
Но нет, то была не песня. Подойдя ближе, Корбл услышал звук, от которого потеплело на сердце. Воркование голубки, чистый мелодичный звук, отзывавшийся теплом в каждой клеточке тела. Неудивительно, что Фреджа и Верена расслабились и умиротворенно прикрыли глаза. Воркование голубки действует сильнее, чем мурлыкание кошки. Исцеляет, наделяет душевными силами, вдохновляет на великие свершения.