Голубой бриллиант (Сборник)

Шевцов Иван Михайлович

Силиным не внесла успокоение в ее душу, а между тем мысли

ее вертелись вокруг этого, как ей показалось, необычного,

интересного человека. Ее занимало прежде всего, почему от

него ушла, а вернее улетела за океан жена? И почему он

воспринял этот разрыв равнодушно и даже с легкой иронией.

"Наблюдательный глаз и проницательный ум: сразу понял мое

душевное состояние - печальные глаза. А может это была

лишь ответная учтивость? Нет, он человек

искренний и прямой.

И честный. С каким нетерпимым ожесточением он говорил о

кошмаре нынешней жизни, об опричниках-познерах. Виден

беспокойный, жадный ум. И деликатный. Не спросил о муже,

уехавшем в Испанию. Ожидал, что я сама расскажу. Однако ж

визитку свою предложил, и этот факт слегка заинтриговал

Таню, хотя она и не была обижена вниманием мужчин.

Домой Таня возвратилась в четвертом часу и посмотрела

на табло телефонного аппарата. Да, был звонок. Включила

запись автоответчика. Ба, знакомый голос Ярового. Анатолий

Натанович настоятельно просил ее срочно позвонить ему. Она

заволновалась: "Зачем? Что-нибудь с Евгением?" Она не

испытывала желания разговаривать с Яровым: она была сыта

от часов, проведенных с ним в их доме. Но этот неожиданный

звонок в день отъезда Евгения ее насторожил.

Таня набрала номер, указанный Яровым. Он сам взял

трубку. Таня представилась.

– Татьяна Васильевна, нам с вами нужно срочно

встретиться, - очень решительно заговорил Яровой, даже

забыв поздороваться.
– И не задавайте никаких вопросов. Я

буду у вас ровно через час. Когда подъеду к вашему дому,

снизу позвоню из машины. До встречи через час.
– Он говорил

плотно, без пауз, не дав ей и слова вставить, и положил трубку.

Озадаченная Таня в первые минуты почувствовала

растерянность. В разгоряченном мозгу всплыла масса

вопросов и предположений, и все они вертелись вокруг

главных неприятностей: стрельбы по машине,

предполагаемого краха банка и отбытия в командировку

Евгения. Судя по тону, каким разговаривал Яровой, случилось

что-то неприятное. Таня готовила себя к худшему. Она надела

ту же, что и в прошлый раз, кофточку и те же брюки и стала

ждать.

329

Ровно через час, после телефонного звонка из машины.

Яровой вместе с телохранителем позвонил в дверь. Таня на

всякий случай - о предосторожности ее предупреждал Евгений

– посмотрела в глазок и, убедившись, что это Яровой, открыла

дверь. Анатолий Натанович, к ее удивлению, был в темно-

синей рубахе с погончиками, без галстука и пиджака.

Расстегнутый ворот

обнажал высокую породистую шею,

особую гордость Ярового, рыжие волосы по-прежнему были

тщательно причесаны на боковой пробор, лицо, моложавое,

цветущее, сияло счастьем!

– Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой, -

продекламировал он сходу заранее приготовленную фразу и,

войдя в прихожую, подал Тане огромный букет на этот раз не

белых, а ярко алых роз. Здоровенный розоволицый верзила

стоял сзади у порога с тремя коробками. Передав коробки

Яровому, телохранитель бесшумно исчез, тихо прикрыв за

собой дверь, а Яровой бесцеремонно шагнул в комнату,

положив на стол коробки. В одной была бутылка "Амаретто", в

другой - шикарный набор шоколадных конфет, в третьей -

набор духов "Все ароматы Франции". Он вел себя свободно,

раскованно, с преувеличенным возбуждением, как будто был

не то что старым знакомым в этом доме, но другом семьи.

Тане даже показалось, что он слегка "навеселе". А Яровой,

представ перед Таней во весь свой спортивный рост,

непристойно уставился на нее пожирающим влюбленным

взглядом и поддельно жалостливо вымолвил:

– Татьяна Васильевна, дорогой доктор, я безнадежно

болен, и спасти меня может только единственный в целом

мире врач - вы, несравненная, божественная Татьяна

Васильевна.

Таня все поняла, и тревога, напряженность ожидания

худшего отлегли от сердца. Ей было забавно смотреть на

ловеласа высшей пробы, и она решила съязвить:

– Вы же совсем недавно в этом доме утверждали, что

наша медицина ломаного рубля не стоит. Что лучшие врачи

обитают в Израиле и Штатах. Почему бы вам, при ваших-то

возможностях, не обратиться к ним.

– Все это так, я мог бы и в Израиль и в Штаты. Но моя

болезнь особая, специфическая, подвластная только вам, -

дурачился Яровой.

– И что ж это за болезнь? - все так же иронически

спросила Таня, догадываясь об ответе.

– У меня болит душа. Понимаете - душа!

330

– Тогда вам надо обратиться к психиатру, а я терапевт.

– Нет, Татьяна Васильевна, не хотите вы меня понять, -

раздосадованно вздохнул Яровой и начал открывать

"Амаретто".
– Доставайте, пожалуйста, рюмки, и мы отведаем

этого божественного напитка, которого Евгений так и не мог

достать. Я вам должен буду сообщить нечто важное и не

совсем приятное.

Таня насторожилась, нерешительно поставила на стол