Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
глаза его под нависшими нехмуренными бровями были
печальны.
– Как сказано в священном писании, "предаст же брат
брата на смерть, и отец сына и восстанут дети на родителей, и
умертвят их". Вот чего я боюсь, друзья мои, - сказал епископ и
горестно вздохнул.
– Будем уповать на Господа Бога нашего, да
услышит наши молитвы и не допустит. . - И вдруг умолк,
торопливо взглянул на часы, поднялся, высокий,
монументальный,
– Однако же, друзья, мне пора и честь знать. Мне было
приятно с вами, и коль мы вели речь об Евангелие и
апостолах, то позвольте мне на прощание напомнить вам
слова проповеди богослова Иоанна: "Возлюбленные! Будем
любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий
любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не
познал Бога, потому что Бог есть любовь... Пребывающий в
любви пребывает в Боге и Бог в нем... В любви нет страха, но
совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть
мучение. Боящийся не совершенен в любви".
– Владыка, на дорожку чаю или кофе? Я сейчас сделаю,
– предложил Иванов и торопливо встал из-за стола.
– Благодарствую, Алексей Петрович, меня ждут.
Иванов проводил епископа Хрисанфа до прихожей.
Одеваясь, владыка вполголоса обронил по адресу генерала:
– Симпатичный ваш друг, откровенный и с убеждениями.
А душа его страдает и болит, и боль его понятна и объяснима.
Ведь разрушено и растоптано все, чему он жизнь отдал. Идеал
растоптан и вера. Но Россия не погибнет, она воскреснет. Вы
ему внушите эту мысль. Я был искренне рад познакомиться с
Дмитрием Михеевичем. Надеюсь, что эта первая встреча не
будет последней: нам есть о чем поговорить.
Епископ достал из своего "дипломата" папку для бумаг и
подал Иванову:
– Здесь обещанное: статья Льва Николаевича Толстого.
– Благодарю вас, владыка, звоните и заходите. Всегда
рад вас видеть.
3
58
– Ну что ты скажешь о владыке? - спросил Алексей
Петрович Дмитрия Михеевича, когда они остались вдвоем.
– Он свое дело знает: видал, как шпарит по памяти
целые главы из Евангелия. Памятью его Бог не обидел, да и
умом тоже. Об антихристах - это довольно метко сказано. И в
самом деле - то, что творится сейчас в стране, похоже на
какую-то бесовщину, на кошмарный сон.
– У этой бесовщины есть своя история. Возьми
Достоевского "Бесы", который у нас долгие годы был как бы
под запретом, прочти, если не читал, а коли читал, освежи в
памяти,
что идеи всемирного разрушения, нравственной деградации,
духовного распада, зародились еще в средневековье и не в
России. К нам они пришли оттуда, из-за бугра, куда нас теперь
насильно толкают прорабы перестройки. Хрисанф правильно
говорил: без веры человеку нельзя, противоестественно.
Сеятели зла всегда, во все времена пытались убить в людях
веру, растоптать.
– Этим занимались прежде всего масоны задолго до
семнадцатого года, - вспомнил генерал.
– А потом уже открыто, с цинизмом и жестокостью
большевики, разные троцкие, свердловы, губельманы, который
Емельян Ярославский. И Ленин в том числе.
– Давай оставим Ленина в покое, - решительно
запротестовал генерал.
– Почему ж? Надо быть объективным и не выбрасывать
из песни слов. Я боялся, что вы с владыкой схватитесь на
Ленине и поссоритесь. У русской православной церкви есть
основательные, справедливые претензии к Ленину. Этот
пунктик, скажу тебе, - несмываемое пятно на иконописном лике
великого мыслителя, которого, как ты знаешь, я уважаю и не
принадлежу к шайке нынешних его испроворгателей. Хотя
монументов ему не создавал. Мне претило его обожествление,
доходившее до глупостей.
– В этом мы друг друга не переубедили, а с епископом я
бы вообще не стал обсуждать ленинский вопрос. Но ты
обратил внимание, как он ограждает своих от критики -
патриарха и даже Меня.
– Это его долг. Для него патриарх, что для тебя твой
министр или президент.
– И что? Я первого не уважаю, а второго презираю и
говорю это вслух. Зачем лукавить?
59
– У них все по-другому. Может, в душе он не разделяет
того, что проповедовал Мень, и не уважает патриарха. Но у них
субординация строгая: воля старшего для нижестоящего -
закон. Тем более воля святейшего. Ты только вдумайся в титул
– патриарх святейший. Значит, выше святого, начальник над
святым.
– Какой там закон, - с пренебрежением усомнился
Дмитрий Михеевич.
– По-моему, этот рыжий Гапон плевал на
закон, на всех святых и святейших. У него митинговый зуд
экстремиста. А ведь тоже в депутаты пролез на
альтернативной основе. Голосовали за него православные
бараны. Надеюсь, владыко не обиделся на меня, но ты же