Голубя тебе на грудь
Шрифт:
– Прости, если разочаровал, - отозвался музыкант.
Он был небрит, помят и выглядел в целом не очень. Однако явно куда лучше, чем салум ожидал увидеть.
– Тоска смертная!
– раздраженно вздохнул бард, небрежно кладя раскрытую книгу себе на колени обложкой вверх. Устало потер ладонями глаза, тряхнул головой. "Наиполнейший сборник указаний по этикету" - прочел Кеане.
Оружейник скользнул взглядом по комнате. На тумбе возле кровати громоздилась неровная стопка прочей литературы: "Традиции Кирша", "Основы политики и управления", "Искусство демагогии"... Мужчина прищурился, силясь прочесть очередное заглавие, написанное мелким шрифтом
– Смотрю, ты притащил сюда половину хозяйской библиотеки, - заметил он, разбирая, наконец, "Гражданская лирика киршских поэтов".
– Образования не бывает много, - Айрел снова взял книгу и, подперев голову ладонью, уставился в мудреный текст.
– В общем, у тебя всё хорошо, - помолчав, немного разочарованно резюмировал Кеане: ему нравилось думать, что кто-то страдает от проблем сильнее его.
– Нет. У меня всё плохо, - бард решительно перевернул страницу и бросился на штурм новой главы.
– Однако я не собираюсь сидеть здесь, предаваясь унынию, и думать о тщетности бытия. Хоть и хочется, не буду отрицать. Ничего, перехочется.
Салум молча разглядывал собеседника. Тот сидел в кресле у окна, небрежно закинув ногу на ногу, лохматый и небритый, хмурил брови и раз за разом читал один и тот же абзац, пытаясь понять его смысл - автор "Наиполнейшего сборника" был человеком несомненно умным, однако занудой, какого еще поискать.
– Кстати, чего тебе?
– Айрел быстро глянул на собеседника.
Кеане набрал в грудь воздуха, собираясь озвучить заранее продуманную речь. Звучать она должна была примерно так: "Я ухожу. Без вас двоих у меня будет больше шансов скрыться, я не могу себе позволить так долго оставаться на одном месте. Меня ищут, и я не хочу, чтоб нашли. Пока". Не самая лучшая речь в мире, но салума она вполне устраивала.
– Да мне скучно просто стало, - сообщил он на выдохе.
В последний момент ему подумалось, что заготовленные слова звучали как "Мне страшно, я сбегаю". Быть единственным малодушным в комнате мучительно не хотелось.
Айрел наградил его подозрительным взглядом, но ничего сказать не успел - где-то неподалеку громко хлопнула дверь. Затем вторая, чуть дальше. Из коридора послышались взволнованные голоса, топот бегущих ног. Мужчины насторожились. Кеане, разобравший некоторые слова переполошившихся слуг, подошел к окну.
– Смотри, - велел он, придерживая рукой штору.
Ворота имения были распахнуты. По двору скакали лошади, уставшие с дороги, разгоряченные. Их седоки, облаченные в одинаковые темно-синие плащи и серые войлочные шапки, натянули удила, останавливая скакунов. Следом за ними въехал небольшой крепко сбитый экипаж, запряженный четверкой каурых киршских коников. На его дверце сиял свежими красками герб - рыжая белобрюхая ласка на синем щите. Несколько слуг настороженно наблюдали за гостями из окон, пока дворецкий спускался по крыльцу тем навстречу: кто-то из домовых опознал в них воинов клана Роттери. Растерянно суетилась охрана имения, тревожно поглядывая на мечи с арбалетами незваных гостей, держась за свои и не зная, считать ли этот нежданный приезд вторжением.
Всадники спешились и осмотрелись, придерживая лошадей за сбрую. Дверца кареты распахнулась, чуть не зашибив как раз собиравшегося ее отворить кучера, с щелчком встал на место выброшенный ударом ноги раскладной порожек. Пассажирка, соизволив принять предложенную ей руку, спустилась на землю. Вышитая янтарными бусинами темно-синяя шапка с оторочкой из беличьего меха, дубленый полушубок, крашеный "в
Майра Роттери подтянула зацепившийся за порожек подол, обернулась к дому и, сразу же заметив барда, впилась в него взглядом. Музыкант чуть было рефлекторно не отпрянул от окна. Заигравшая на губах гостьи улыбка, внушала тревогу.
Эсса разве что не провозгласила поместье собственностью Кирша и не повесила над воротами флаг отчизны. В остальном она в полной мере "чувствовала себя как дома". Все попытки дворецкого объяснить, что лорда Дайтона нет на месте, о приезде иностранных гостей он не предупреждал, потому тем стоит заехать попозже, дворянка игнорировала. Без указаний хозяина слуги не рисковали предпринимать серьезных действий по ее выдворению: никто не хотел брать на себя ответственность за возможный международный конфликт. К виконту в Вельбру был срочно выслан гонец с известиями о происходящем и до его возвращения обитатели усадьбы решили плыть по течению и с иностранкой не спорить.
Майра Роттери сидела на невысоком, укрытом шерстяным покрывалом диванчике и лениво потягивала горячий мятный чай из изящной фарфоровой чашечки. Было заметно, что от посуды она не в восторге - в Кирше предпочитали крепкие и надежные вещи, которые можно не бояться случайно сломать неловким касанием. Толстая каштановая коса, оплетенная вышитыми мелким бисером лентами, короной обрамляла макушку гостьи, выбившиеся из прически пряди струились вдоль шеи, скручиваясь кольцами у груди. По мнению музыканта, любая нормальная женщина постаралась бы скрыть уродливый шрам хотя бы волосами. Майра Роттери явно не видела в этом необходимости, не стесняясь открыто демонстрировать его миру во всей "красе". Прежде спрятанный полушубком лиф платья красовался сложным орнаментом, содержащим, бард не сомневался, сведенья о статусе девушки, только Айрел слишком поверхностно изучил киршскую систему знаков, чтоб его понять.
Мужчина успел лишь причесаться и наскоро переодеться. Он очень жалел, что пренебрег в это утро бритьем, посчитав, что обо всех важных встречах он будет знать заранее.
Девушка беззастенчиво пялилась на сидящего напротив нее барда. Тот отвечал ей тем же, хоть и опасался, что совершает ошибку. Музыкант ощутимо нервничал: эсса Майра была первым встреченным им человеком, лично знавшим Кадара, и от нее сейчас зависело, какое продолжение получит история самозваного княжича. Он вдруг обратил внимание, что уже некоторое время в его голове сама собой складывалась песня о гостье. Слова собирались во фразы, а неизвестно когда успевший придуматься мотив настойчиво звучал киршской дудкой и тамбуринами. "Никакой лютни, - против воли подумал мужчина, разглядывая девушку.
– Хотя, пожалуй, можно добавить партию для органиструма".
– Давай же. Убеди меня, - дворянка пристроила опустевшую чашку в складках украшенного шелковистыми кисточками покрывала.
Айрел, занятый крайне не своевременными мыслями, вздрогнул, возвращаясь к действительности. На секунду испугался, что забыл всё, о чем рассказывала Триша. Подавив чуть было не начавшуюся панику, заставил себя сконцентрироваться.
– Это ведь вы растоптали моих солдатиков?
– очень вовремя в памяти всплыло первое событие. Ладно, с чего-то всё равно надо было начинать.