Голубые мустанги
Шрифт:
– Ишь ты! Пробирает парнишку!
– то ли с одобрением, то ли с жалостью произнес один из мужиков.
За столом набирал обороты оживленный, но беспредметный общий разговор. Василий опять разлил самогон, и все опять выпили за здоровье всех и каждого. Февзи был несколько озадачен тем, что ему не налили, и вообще не обращают на него внимания. Наконец, Василий заметил обиженное выражение на лице парнишки и поднял бутылку.
– Налить еще?
Февзи молчал, слегка покачиваясь. Другой рабочий тронул Василия по плечу:
– Хватит с него на сегодня.
Василий внимательно посмотрел на Февзи и поставил бутылку на стол.
– Давай, добавь.
Февзи опрокинул этот стакан в себя так же бодро, как и первый.
– Ну, ты далеко пойдешь!
– недобро засмеялся Василий.
– Закусывай!
Февзи взял оставшийся на столе кусок хлеба и четверть луковицы и зажевал свой второй стакан. Стало совсем хорошо, захотелось поговорить с этими славными мужиками о чем-нибудь сокровенном. Но почему-то исходили из него несвязные слова, перемежаемые дурацким хихиканьем.
– Готов малец, - проговорил один из рабочих.
Февзи, пытаясь что-то объяснить, поднялся с сиденья и, пошатнувшись, чуть не упал.
– Эге, да ты совсем окосел!
– Василий поддержал парня.
– Зря ты его напоил, - с укором проговорил другой, - Уложи его на скамью у стенки.
Василий отволок парня к широкой скамье и уложил, бросив ему под голову старую телогрейку. Февзи что-то бормотал, пытался подняться и завалился лицом к стене.
Соломон тем временем вышел из душевой и увидел лежащего на скамье парня. Он подошел к нему и проверил, не облевался ли тот. Потом растолкал парня:
– Эй, напился таки?
– и обернулся к застолью: - Взрослые люди, напоили и бросили молодого человека.
Но отмечающим конец рабочей недели уже было не до окружающего их человечества...
Соломон заставил парня сесть.
– Ну, как? Ходить можешь?
– Пойдем, - с пьяной готовностью встал на нетвердые ноги Февзи.
– Пойдем-то пойдем, но как ты дойдешь...
Соломон вывел шатающегося парня на улицу и довел до торчащего из земли крана. Пустив воду он вынул из сумки стеклянную банку и наполнив ее велел парню пить.
– Пей еще! Что значит не могу? Ты слушай Соломона, Соломон через все в своей жизни прошел. Вот эту банку ты тоже должен выпить.
– Зачем?
– слабо сопротивлялся Февзи.
– Выпей... Хочешь избавиться от выпитой водки? Пей... Так. Теперь сунь пальцы в глотку, поглубже.
Февзи понял, чего от него хочет Соломон, и выполнил его указания. Опорожнив желудок, парень действительно почувствовал, что ему полегчало в желудке, стало проясняться и в голове.
– Теперь иди домой и выпей горячего чаю, - поучал Соломон.
– Пойдем.
Он довел Февзи до дверей общежития.
– Иди к себе в комнату и пусть никто не догадается, что ты был недавно в стельку пьян.
Февзи посмотрел в глаза старому еврею. Захотелось сказать ему что-нибудь очень хорошее, но он сказал только одно слово:
– Спасибо...
Соломон все понял и удовлетворенно улыбнулся:
– Иди, сынок. И больше не пей эту гадость.
Февзи поднялся в свою комнату и стараясь, чтобы соседи по комнате не заметили его состояния взял свою большую кружку, засыпал в нее чаю и пошел на кухню за кипятком. Потом он сидел на своей койке и с удовольствием пил сладкий горячий чай и давал себе обещания никогда
Февзи испытывал ежедневные муки из-за невозможности заполнить свои вечера хоть каким-нибудь делом. Находиться в комнате, в углу которой галдели пьяные соседи, было невыносимо. Парень бродил вокруг дома, но и эти бесцельные "прогулки" доводили до исступления. Как-то раз он увидел, что кругами вокруг здания впереди него ходит еще кто-то. Февзи догнал его и узнал в нем Олега из соседней группы. Мальчики несколько дней гуляли вместе, и однажды Олег предложил пойти и записаться в вечернюю школу. Олег эвакуировался с мамой из Ленинграда, отец без вести пропал на фронте. В сорок четвертом году зимой маму его зарезали ночью на улице, когда она, задержавшись на работе, шла домой в одиннадцатом часу. Жили они до этого в общежитии завода, где мама работала в бухгалтерии, и после случившейся трагедии мальчику некуда было деваться. Он бросил школу и поступил в ФЗУ.
– Как это в школу? Я же ничего не знаю, я же все забыл - опешил Февзи, который когда-то закончил два класса.
– А в школу идут, чтобы получать знания, которых не имеют, - резонно возразил Олег, закончивший год назад шесть классов и всегда учившийся на «отлично».
– Поступим вместе в седьмой класс, я буду тебе помогать.
– В седьмой!
– ужаснулся Февзи.
– Мне в третий класс поступать надо, но я и этого боюсь.
– Да брось ты! Здесь никто ничего не знает. Я говорил с семиклассниками, они не знают даже таблицы умножения.
– И я не знаю, не помню, - упавшим голосом произнес Февзи.
– На это надо два дня, - засмеялся Олег.
– Послушай моего совета, будем вместе учиться.
- Я и русский язык плохо знаю, - понуро признавался Февзи.
– Я никакой книги уже несколько лет в руки не брал.
– Ты знаешь, как разговаривают здешние семиклассники?
– воскликнул Олег.
– А насчет книг тоже не бойся, я люблю читать и у меня есть кое-какие книги.
В тот же вечер Олег дал Февзи книгу, в которой были всякие занимательные рассказы и стихи, и называлась эта книжка "В помощь агитатору". Несмотря на такое политическое наименование, книжка была составлена любящим и понимающим литературу человеком, в нее входили отрывки из русской и даже мировой классики, якобы содержащие революционные идеи. Какая революционная идея могла содержаться в прелестном стихотворении Гейне " Горные вершины спят во тьме ночной"? А, оказывается, измученный отсутствием социализма путник мечтает об избавлении от жизненных тягот: "Подожди немного, отдохнешь и ты"... Что касается лермонтовского " Белеет парус одинокий", то это, оказывается, прямой призыв к свержению самодержавия: "А он, мятежный, ищет бури..." Такие вот комментарии были к великолепным образцам мировой классики.
Февзи взял книжку и вернулся к себе в комнату. Ежевечерняя пьянка уже завершилась, и все спали, даже не раздевшись, на своих койках. Скоро комендант вырубит во всем общежитии электричество, но покуда Февзи раскрыл книжку где-то посередине и начал читать. К своему огорчению он не постигал смысла читаемого, многие слова были ему незнакомы. Даже те предложения, в которых, казалось бы, каждое слово в отдельности он знал, в целом несли непонятный парню смысл.
На следующий день грустный Февзи подошел с книжкой к Олегу.