Гончая свора
Шрифт:
Костёр потрескивал тем чаще, чем больше разгорался. Шестихвостые бестии перестали издавать клюкающие звуки, а шиферово-алые крылья повисли где-то у самых верхов громадных древ и теперь не так сильно пугали.
– Клахар загадка. – продолжал Валлур, возвращаясь к прежней теме и наблюдая за игрой огня. – Нет ни изображений их, ни сведений о их культуре, ни полноценной языковой матрицы, а постройки истлели. Артефакты незначительны в своём количестве и не могут быть использованы где-либо. Ничего. Только Киртани. – вынутый октеракт преломил свечение огня, отсылая его отражения по ближайшим кустам.
– А клятва? – сщурился Аттвуд. Искорка
– Её язык – зилдраанский вариант клусского наречия. Не язык Клахар.
– Или же это один и тот же язык. – спонтанно бросил Аттвуд.
– Вздор. Ты не понимаешь о чём говоришь. – на этот раз с места соскочил Валлур и, сделав несколько шагов, приблизился к границе густой чащи. – Анналы, насчитывающие тысячи лет, отдают нам первенство в её создании. Впрочем, – смягчился он. – возможно и у клахарцев были свои, особые сонмы волновых потоков для инициирования. Мы не знаем наверняка. Высокое надпространственное наречие расы с Клусса используется до сих пор в их своеобразных ритуалах самоочищения. В культурном плане мы многое от них переняли.
Аттвуд решил больше не давить в этом направлении. За адекватную, в человеческом смысле, реакцию пришельца с уверенностью поручится было нельзя.
– Ты говорил, что эту клятву слышат лишь истинные воины – несколько сменил он русло диалога, переходя к волнительному для себя моменту. – и что слова обращаются к нашей сути, так? Но как же так вышло, что тогда, в комплексе на Земле, трое услышали их? Каков принцип отбора?
– Рефлекс ищущих душ. – окатил его Валлур таинственным сочетанием из трёх слов и, продолжая смотреть в заросли, заложил руки за спину. – Клятву в действительности слышат многие. Каждый, чей дух способен, воспылав, стать истинным воином в подлинном значении этого слова. Но очень редко кто-то по собственному желанию решается следовать ей. Слишком много неизвестного, слишком пугающе. Только зилдраанцы, граждане Клусского Единения и пакмомму от Содружества Дис в достаточной степени подчинили разуму свои поступки и мысли, чтобы принять подобное служение как должное.
– И чтобы ничего не чувствовать переступая через волю других. У каждого из нас, из тех кого ты забрал с собой, там семьи, близкие. Целый родной мир, чёрт бы тебя побрал! – он был растерян, поражён, подавлен, но сожалений в действительности не испытывал, а потому лгал сам себе.
– Воля существующая в отрыве от чёткого понимания происходящего – обуза, которая не позволяет принимать верные решения на долгосрочную перспективу. – всё так же спокойно говорил зилдраанец, понимая веления долга этому человеку. – Я уже объяснял: твоей семьи, близких, друзей, всех кого ты когда-либо знал и даже тебя самого для этого времени не существует. На Земле, относительно нашего "сейчас", вероятно едва зарождаются простейшие организмы. То, что произошло, то произошло. Землю, как и всю солнечную систему, куда ты так желал бы вернуться, уже наверняка заполонили силы врага. Флотилию Нолгвура, составом в четыре сборных звена по четыреста кораблей дальней зоны, дроны Содружества Дис на протяжении звёздной недели фиксировали в вашем секторе Архион-II.
– Вы следили, но ничего не предприняли! – бросил Аттвуд, гневно взирая на зилдраанца. – У вас были возможности, вы могли предупредить наши правительства!
– И что тогда, человек? – эмоции Валлура, видимо как и его тело, укрывал непроницаемый доспех. – Как вы защитили бы свой крошечный
– Мы бы организовались. Попытались биться, сковать их на земле. Не знаю, придумали что-нибудь!
– Опять иллюзия, Аттвуд Гаррингтон. Ошибка навеянная распалённым сознанием. Ты видел защищённый комплекс, сам был там. Видел хлынувшие орды их "машинок" – военных игрушек, коими набиты трюмы Нолгвурских кораблей. Никто их не остановил и ничто не остановит, если игру не выправят случайные переменные, позабытые прочими игроками. Мы.
Аттвуду было одновременно крайне неприятно и интересно всё это слушать. Странное сочетание. Он потупился в костёр. Валлур продолжил.
Стальной голос правды не щадил поверхностных заблуждений:
– Единственный способ изменить случившееся – это понять как задействовать Киртани по собственному усмотрению.
– Но ты ведь уже сделал это один раз, на Земле. – возразил Аттвуд.
– Не зная к чему действие меня приведёт. Кроме того, была формула знающих. Весьма маловероятно, что лишь желание кого-то из нас, направит энергию октеракта по назначению, а значит нужен другой набор знаков.
– Хорошо… – потирал затылок Аттвуд, в попытках придумать что-нибудь дельное. Хорошего было мало. Надёжности в плане чувствовалось ещё меньше. – Вот мы нашли способ и что дальше?
– Минуя нулевой барьер, мы перенесёмся в более раннее время прежнего пространства, доберёмся до Нолгвура, в его становлении, и уничтожим то, что породило чудовище, пока оно ещё не набрало силы.
Аттвуд насупил брови, рассчитывая, что Валлур проникнется его серьёзностью.
– А Земля? Я думал, ты отправишь нас домой. Там мы дадим сражение и…
– Чем давать сражение? Одним моим лакгрулом? – перебил Валлур, видимо не проникнувшись серьёзностью в должной мере. – Остановить Нолгувур – вот, что важно. Единственное, что важно.
– Ты им одержим. – заявил Аттвуд, покачав головой так, словно речь шла о неизлечимом случае. – Мне нужно вернуться на Землю, понимаешь?
– И ты, как было оговорено, на неё вернёшься. Сейчас же, нам нужно понять, почему Киртани отправила нас именно сюда, почему так далеко, понять какова цель. Это многое прояснит и создаст основу нашим дальнейшим шагам.
– А если нет никакой цели и мы не найдём ответов или если в процессе поисков кто-то из нас погибнет? – мощные сжатые скулы покрылись тенью в отсвете костра. – И что вообще за чёрт? Если я попаду на Землю ранее исходного времени отбытия, то ведь повстречаю сам себя, разве не так?
– Фантома. Проекционную копию твоих частиц. – зилдраанец повернулся, пошарив среди дров на предмет тонкого стручка. Нашёл. – В момент возвращения, его материальная сущность станет твоей, а твоя – его, ибо материя исходных клеток, перенёсших подобное путешествие, первична по отношению к их локальному заменителю. Ты – это ещё ты, а он – лишь твоя тень, след в минувшей истории, который, в твоё вневременное отсутствие, продолжает существовать. Таким образом скрадывается или должен скрадываться временной парадокс двойственности нераздельной материи. В теории, окружающие даже не заметят подмены. Но не ты. Ты или вернее твои клетки материи, будете помнить всё. Вот почему так важен Киртани – он нарушает своими возможностями любые грани допустимого.