Гончая
Шрифт:
– Простите, капитан. Оно само…
– Само… Шаси, с вами все в порядке? – Хорр с сочувствием заглянул мне в лицо. – Вы как здесь очутились? Вы были в Питомнике? Не ранены?
Он говорил что-то еще, накидывая мне на плечи термодеяло – не для того, чтобы согреть, чтобы спрятать мое тело от чужих взоров, – а я все смотрела на рывками двигающегося в моем направлении Рика и, видя, как он сжимает зубы от боли, глотала слезы и уже не думала, что я ему скажу. Обнять бы его…
– Р-руки убрал! –
– Я тебя вижу. Тебя – всегда.
Видит. Видит… И вот другая на моем месте, наверное, умилилась бы и окончательно расплакалась, а я только зубами скрипнула и, прикрыв глаза, просипела:
– Только не целуй.
– Что? – губами ощутила его дыхание и зажмурилась изо всех сил – до светящихся мушек. – Бубу?
– Не целуй ее, – процедила, не разжимая зубов. – Она – это не я же, а я…
И сама толком не понимаю, что хочу сказать, а Рик вот взял и хмыкнул, довольно-довольно. Носом о висок потерся и промурчал:
– Сама ведь к себе ревнуешь, Кошка.
Ревную. Но ему легко делать выводы, а когда нас здесь две, то получается, кого он целует? Обнимает кого?
– И пусть.
– Смешная… Я-то лучше всех знаю, что ты не она…
Знает… А между тем так и не подпустил ко мне никого, закутал поплотнее в одеяло, чтоб ни один взгляд не коснулся моего чужого тела, и вознамерился поднять меня на руки, видимо, для того, чтобы отнести в вертолет.
– Зачем? – Я покачала головой. – Я же не инвалид и не ранена, в отличие от тебя. Не нужно, Рик. Я сама.
И тут Изольда, благоразумно молчавшая до сего момента, вскинула голову и весьма прозрачно намекнула, что если кого-то интересует ее личное мнение, то она не отказалась бы от более близкого знакомства с одним из ррхато. А если конкретнее, то с тем самым, который так безыскусно залип, не в силах оторвать глаз от обнаженного тела.
«На меня, кажется, никто и никогда так не смотрел, – призналась она. – Даже ОН».
И столько горечи было в ее словах, что я едва не разревелась, однако смогла найти в себе силы на безмолвное утешение:
«У тебя все еще впереди. Вот увидишь».
«Хорошо бы...»
Мы чувствовали мысли и сомнения друг друга, но по негласной договоренности не стали это обсуждать. Зачем сотрясать воздух, когда и без того понятно: мы обе до икоты боимся того, что будем делить одно тело на двоих до конца жизни.
В вертолете Рик устроился рядом со мной и сразу же вручил наушники с микрофоном.
– Сейчас в Питомник слетаем, – прошелестел у меня прямо в ухе голос Хорра. – Прихватим оттуда одного специалиста криворукого, а потом сразу на ту сторону границы… Черт, Дэрр, знал бы ты, как я ненавижу летать…
Я посмотрела
– Бубинья!
Всегда удивлялась, как Рик умудряется рычать даже тогда, когда в слове нет ни единого рычащего звука.
– То есть, в Питомнике спасать уже никого не надо? – перевела стрелки я.
– Да мы всего-то на пятнадцать минут опоздали! – вспылил Рик. – Приехали, а тебя нет…
Рик тряхнул головой, и устало провел ладонью по лицу.
– Столько всего передумал за те четыре часа, что мы тебя искали… Врагу не пожелаешь.
Я удивилась.
– Четыре часа? Разве мы так долго ехали? Мне казалось, гораздо меньше.
– Это нормально, – вклинился в беседу Хорр. – В пустыне так бывает, не переживай. Минуты растягиваются в часы и наоборот.
Да я и не переживаю особо, вот только…
– И почему вы из Питомника хотите какого-то специалиста забирать, а не девчонок наших. Они же мучаются в чужих телах… Страшно их так оставлять.
– Каких девчонок? – неподдельно изумился Хорр. – Кто мучается? Нам наш агент доложил, что все, кому было куда вернуться, вернулись… И из недовольных и мучающихся там только кое-кто из руководства да обслуживающего персонала остался. Ты вообще о каких девочках сейчас?
«А как же мы? – тревожной сигнализацией взвыла Изольда. – Мы-то как же? Тебе что, возвращаться некуда?»
Я растерянно посмотрела на Рика. Голова закружилась, и я с трудом выдавила из себя:
– Гончие. Лиана и другая…
«Мэй», – подсказала Изольда, и я повторила имя вслух. Провела языком по внезапно пересохшим губам и даже не знаю как, но все же набралась смелости, чтобы, с трудом подбирая слова, спросить:
– Они ушли или остались? И если ушли, то почему я все еще здесь? Мне что же… тоже некуда?
Каждый удар сердца чувствовался так, словно вместо него мне в грудь колючего ежа засунули, причем живого, потому что оно не только пульсировало, но еще и будто бы переворачивалось болезненно и колко. Рик чертыхнулся и, обхватив ладонью мой подбородок, заставил заглянуть себе в глаза.
– Ты совсем другой случай, Кошка. И с твоим телом все в порядке, я проверял. Лежит себе в больничке, подключенное к аппаратам искусственного жизнеобеспечения, и горя не знает. Ты у меня вообще только одной маленькой ссадиной на виске обошлась, вот здесь вот.
Он провел пальцем по коже моей головы, а мне так захотелось потереться щекой о его ладонь! Своей щекой! И чтоб кроме нас двоих больше никого. Кажется, всхлипнула Изольда. Я тоже сморщилась, стараясь не заплакать.
– Не переживай, – попросил Рик.