Гончие Габриэля

Стюарт Мэри

– Здесь я живу.

– Ты не можешь привести мула? Или осла?
– Я подумала было о лошади Лесмана, но почему-то решила оставить этот вариант лишь на крайний случай. Я хорошо заплачу!

Он снова покачал головой:

– Мула нет. Осел слишком маленький. Вы утонете. Это плохая река.
– И, чуть подумав, добавил:

– Ночью дождь был.

– Ты это серьезно?

Смысл моей ремарки дошел до него, хотя он, похоже, толком не расслышал, что я прокричала. Щербатый рот растянулся в улыбке, и он опять указал на деревню. Я не заметила, как он

посмотрел в том направлении, а когда подняла взгляд, то увидела стройную фигуру Хамида в темно-синих джинсах и голубой рубашке, он вышел из плотной тени у подпорной стенки, которая удерживала деревню на краю скалы. Молодой человек шел вниз по тропе.

Я снова повернулась к пареньку.

Козы продолжали щипать траву, по-прежнему бурлила река, в отдалении в волнах подрагивающего воздуха колыхались контуры деревни, но ниже, на каменистом берегу, паренька и след простыл. Лишь поблескивали казавшиеся жидкими валуны, а на том месте, где недавно стоял мальчик, застыл косматый черный козел, уставившийся на меня своими холодными желтыми глазами.

Страна, где может случиться что угодно.

– Ей-богу, - вслух произнесла я, - мне надо было бы знать, мой дорогой кузен, что твое предсказание сбудется, причем именно здесь, сейчас и на полном серьезе.

Секунд через десять я поняла, что маячившая вдали миниатюрная фигурка была не Хамидом, а Чарльзом, быстро спускавшимся ко мне с холма.

ГЛАВА 7

Пока Адонис, ласковый и нежный

Нес к морю воды алые чрез камни...

Мильтон. Потерянный рай

Воистину это - страна, где может случиться все, что угодно. После тревожной ночи, проведенной в окружении сказочного убранства дворца павлинов, немых слуг, садов гарема, - меня, пожалуй, не удивило бы никакое чудо. Немного странным показалось лишь то, что с подобного расстояния я почти мгновенно смогла отличить Чарльза от Хамида, прихода которого в действительности ожидала. Я узнала его почти мгновенно, со столь же стремительным приливом чувства безудержной радости.

Тем не менее я продолжала спокойно сидеть на камне и наблюдать за ним.

Находясь все еще на некотором отдалении, он поднял руку, чтобы поприветствовать меня, но затем что-то, похоже, привлекло его внимание, потому что он остановился, повернулся, всматриваясь в темное пятно под пыльным кустом. Я тоже посмотрела в том направлении и увидела, что пятно это - черный козел, рядом с которым сидит, скрестив ноги, тот самый пастушок, а перед ним в пыли лежит его посох. Разговор между ними продолжался не более пары минут, затем мальчик поднялся и оба направились к берегу реки.

Я тоже спустилась к реке, и теперь мы стояли, глядя друг на друга поверх бурлящей красноватой воды.

– Привет!
– прокричал Чарльз.

– Привет!
– в тон ему ответила я и добавила, правда, уже не столь восторженно:

– А я вот застряла. Наводнение.

– Я уж вижу. И поделом - нечего соваться. Ну, как там наша бабуля?

– Порядок. А ты раненько прибыл. Как это тебе удалось?

– Сегодня утром приехал. Мне в отеле сказали. Видел твоего шофера,

предупредил его, что сам тебя привезу.

– Правда? Прекрасно! Ну давай спасай меня... О, Чарльз, мальчик говорит, что паводок до завтра не спадет. Что же нам делать?

– Я переберусь к тебе, - сказал кузен.

– Не надо! Здесь очень глубоко. В Бейруте вчера дождь был?

– Что был?

– Дождь, - я указала на безоблачное небо.
– Дождь!

– Я не понимаю, почему мы стоим в шести метрах друг от друга и разговариваем о погоде, - сказал Чарльз, расстегивая рубашку.

– Чарльз, не смей!
– тревожно заголосила я.
– Да это и не поможет...

– Хочешь - смотри, а хочешь - отвернись. Помнишь, как мы с тобой в старое доброе время плескались в одной ванне? Не беспокойся, я сдюжу.

– Да уж, жду не дождусь посмотреть, как ты будешь тонуть, - резко проговорила я.
– Ну почему ты не дослушаешь!..

Он прекратил теребить пуговицы и вопросительно посмотрел на меня:

– Да?

Я бросила быстрый взгляд через плечо. Нелепо было, конечно, вот так стоять посередине долины и кричать о своих личных проблемах, но все, что я увидела, были лишь заросли кустарника и деревья, росшие на утесе у меня за спиной. Дворец виден не был, и я не заметила на тропе никакого движения.

– Тебе совершенно незачем перебираться сюда, - прокричала я.
– Она сказала, что не примет тебя.

– Не примет?

Я кивнула.

– Почему?

Я сделала характерный жест рукой:

– Не здесь об этом говорить. Но не примет.

– Ну, а когда же?..

– Никогда - она так и сказала: никогда. Она вообще никого не принимает. Извини, Чарльз...

– Она сама тебе так сказала?

– Да, и похоже, она...
– однако тут мое горло уже не выдержало, я запнулась и закашлялась.

Я увидела, как Чарльз раздраженно и резко взмахнул рукой, затем повернулся к пареньку, который стоял у него за спиной и внимательно приглядывал за козлом. О нем я и вовсе забыла; во время нашего разговора я как-то не принимала его за постороннего и обращала внимание не более, чем на пасшихся вокруг коз, валуны и камни, в которые он, похоже, умел превращаться по собственному желанию.

По жестикуляции мальчика и выразительным взмахам его палки вполне можно было понять, о чем его спрашивал кузен. Через несколько секунд Чарльз снова повернулся ко мне и прокричал:

– Он говорит, что чуть выше можно перебраться на другой берег.

– А мне сказал, что нельзя.

– Что ж, есть, наверное, на свете пара вещей, которые не по силам тебе, но доступны для меня, - парировал он.
– И потом... что мы, беспомощные, что ли... Не могу я вот так стоять и перекрикиваться над шестью метрами воды о личных проблемах моей бабки.
– Он жестом указал в сторону дворца, закрытого от меня вершиной скалы.
– Здесь, внизу... у этих чертовых камней... Мне действительно надо поговорить с тобой. Ахмед утверждает, что выше по течению перебраться легче. Ты можешь пройти по своей стороне?