Гори жить
Шрифт:
Но куда она с такой длиннющей доской? Сегодня в Энкуэнтро волна великовата для начинающих. Конечно, серфер покрепче без труда справится с длинной доской и не даст себя опрокинуть — но легкой и хрупкой девушке долго продержаться не удастся. Тот мулат с дредами — он крутится на волнах, стоя чуть ли не на табуреточном сидении; Майк лежит как на диване — но у него и доска для сапсерфинга, и весло есть, и опыт, который не пропьешь, как он ни старается — а она?
Похоже, она совсем неопытна. Волны несут ее вправо — а там камни, толстенные
Ф-фух, сообразила вроде. Вышла на мелководье и пошла влево, в сторону от камней.
Майк следил за девушкой неотрывно: ее красота непостижимым образом лечила его израненное сознание, и даже будила какое-то подобие желания…
Это после такой-то ночи? Майк удивился сам себе, а она вновь выгребала на лайнап и пыталась вставать на доску — то слишком рано, то поздновато, то резковато, а то и вовсе начинала подниматься, когда уж было ясно: волна опрокидывает доску, на ней не устоять!
Падения в воду выдавали ее неумелость. Настоящий серфер в воду валится раскоряченной жабой — ему не до красоты, ему надо затормозить движение. Вдруг внизу акула уже перевернулась кверху брюхом, разинула пасть и ждет?
Девушка же, как и всякая женщина, старалась с доски спрыгнуть поизящней, если не могла на ней удержаться — а это не дело. Дно неровное, камни, обломки кораллов — да мало ли? Здесь все серфят в специальных силиконовых тапочках на сантиметровой подошве, но ведь недолго и лодыжку подвернуть, и коленкой в булыжник въехать.
Будь Майк не так слаб, он подплыл бы к ней поближе — познакомиться, показать, поучить. Но и протрезвел-то еще не вполне, к тому же от него жутко разило, а запахи над водой ощущаются сильней обычного. Ему ничуть не хотелось представляться красавице беспутным негодяем.
«Поболтаюсь-ка я здесь, — решил Майк, — она ведь еще придет вечером? Все приходят вечером! А к вечеру я посвежею и окрепну — особенно если вернусь сейчас в номер и как следует посплю…»
Он был готов ретироваться с пляжа, как вдруг девушка, очередной раз спрыгнув с доски, ойкнула и села в воду. В несколько гребков — откуда только энергия взялась! — Майк подплыл поближе, взглянул на её больную ногу. Ну, вот… Она упала на морского ежа, несколько черных игл впилось в кожу и обломалось. Как же ей больно, господи… Но молчит!
Бормоча неразборчиво и успокоительно, Майк помог девушке выбраться на берег. Иглы нужно немедленно удалить, в противном случае пораненная кожа распухнет, кончики обломков скроются, оставив на поверхности черно-синие точки — и боль! Говорят, они рассасываются — но могут и загноиться.
— Уно моменто, сеньора!
Девушка осталась ждать, а Майк побежал в бар к Роберто и Лили. Там ему дали немного оливкового масла и маленький пинцет, каким выщипывают брови. Не теряя и секунды, он устремился обратно.
Сердце колотится как бешеное,
Однако удивляться некогда. Ранки нужно смазать маслом, а доставать иглы следует предельно осторожно. Известковые, они хрупки, легко обламываются и остаются под кожей, чтобы потом медленно и мучительно растворяться в тканях.
— Ю андестенд инглиш? — поинтересовался Майк.
Девушка кивнула.
— Итс э нот сириос трабл, — проговорил отравленный ромом спаситель, нежными движениями умащивая пострадавшую ногу, и добавил уже по-русски, вполголоса:
— Лишь бы никакой заразы в ранки не попало.
— Я слышала, — нисколько не удивившись, ответила девушка, — что ежиные иглы большого беспокойства не доставляют…
Ого! Вот так встреча на другой стороне земного шара! Ее зовут Джули, она отлично говорит по-русски и долго жила в Москве. Нет, сейчас не живет. Нет, она не из России. Да, приехала серфингу поучиться. Надолго ли? Да как понравится.
Джули терпеливо переносила хирургические усилия Майка. Чтоб отвлечь ее от боли, он болтал без умолку, а она отвечала. В Москве они, оказывается, хаживали в одни и те же клубы. Быть, может, и одновременно.
— Только это вряд ли, — любезничал он. — Если б я тебя увидел, я бы обязательно тебя запомнил. Такая девушка — редкость даже в избалованной красотками Москве!
— Спасибо, — Джули скромно улыбалась комплиментам, а Майк осторожно касался ее кожи, держал на своем колене ее ногу, смотрел снизу вверх в ее глаза…
Удивительно, но эти прикосновения лечили его больше и лучше, чем это удавалось морю. От его похмельного уныния и всепоглощающего чувства вины не осталось и следа. Он внезапно ощутил: рядом с Джули — ему хорошо, неожиданно хорошо! Особенно, если учесть его исходное состояние…
Она удивительная! Извлечение игл еще не окончено, а она заливается звонким смехом и подталкивает его здоровой ногой в ответ на шуточки. Разве так бывает через полчаса после знакомства? Чтобы развлечь ее, Майк рассказывает глупые анекдоты — а она реагирует так, будто никогда их не слышала и вообще не видала никого остроумней и веселее.
Солнце жарило вовсю, а красное пятно на месте ежиной атаки успело побледнеть, когда Майк и Джули решили покинуть пляж. Они оставили свои доски у бара, вернули целебный пинцет и пошли к жилым кварталам. Вот и коттедж, арендованный Джо. Джули живет немного дальше. Нет, провожать не нужно. Будет ли она серфить вечером? Разумеется!
Майк рассыпался в обещаниях научить ее вечером всему, что умеет сам — и стоял, глядя как она уходит. Ждал, не обернется ли? Не обернулась. Но шла так, как ходят женщины, уверенные в том, что на них неотрывно смотрят…