Гори жить
Шрифт:
Я уверен: Маттерхорн не пускает меня, и если я дам ему возможность распоряжаться мною, он продержит меня на подступах к себе хоть целую вечность! Не так давно я уже предпринял попытку взобраться на эту чертову гору, и слезать пришлось с полдороги — в одежде, пропитанной кровью…
Мной выбран не самый сложный маршрут — но теперь ранняя весна, и мне вовсе не улыбается карабкаться по обледеневшим веревкам с подветренной западной стороны. Да и нет на легких путей на Маттерхорн — что бы там ни говорили разные умники…
* * *
— Вы
— Любовался Маттехорном, доктор. Отсюда, из Церматта, он особенно красив и страшен.
— Ну-ну, так уж и страшен… Гора и гора, довольно изящная с виду. Устраивайтесь в кресле, я сварю нам кофе. У меня робуста — крепкая как доминиканский ром и ароматная как йеменский мокко.
— Так не бывает, док! И спасибо, кофе мне не хочется…
— Не бывает только чудес. Технологии — явление всесильное, им подвластно всё. Но как хотите!
Майк устроился на кушетке, закрыл глаза, вдохнул аромат кофе. В Португалии, где он начал пеший путь по маршруту святого Иакова, все пили кофе…
* * *
Решение отправиться в Путь Сантьяго возникло спонтанно.
В самолете, летевшем из Доминиканы в Москву, Джо больше спал, чем бодрствовал, и ни о чем не спрашивал — чем сильно удивил Майка. Если бы он сам отправлялся наниматься неизвестно кем бог весть куда, безо всяких гарантий и ясных перспектив, волнение не дало б ему сомкнуть глаз. Однако Джо не волновался и не любопытствовал, словно Москва для него — не таинственный край с диковатыми и загадочными русскими, а так… не особо любимый, но хорошо знакомый пригород.
— Поживешь у меня, пока освоишься? — предложил Майк еще до отлета. — Мы вроде неплохо уживаемся под одной крышей…
— Это потому, — улыбнулся Джозеф, — что в Доминикане ром сладкий. В России водка горькая: напьемся, начнем скандалить.
— Хорошая водка не горькая, — возразил было Майк, но Джо нетерпеливо отмахнулся и показал экран планшета:
— Вот в этом районе квартира с такой арендной платой — это нормально? Если да, то что у меня будет оставаться на жизнь после оплаты жилья?
— Примерно два раза по стольку, — пообещал работодатель. — Плюс премии за усердие и бонусы за снятые с неба звезды.
— Окей, — сухо согласился Джо, отстукивая заявку на осмотр и вселение.
«Явно не нужда гонит тебя в Москву, — думал Майк еще на Гаити, глядя, как друг укладывает вещи в сумку. — Но что же?»
— У вас там красивые девушки? — с улыбкой поинтересовался Джо, когда Мэнни мчал их к аэропорту. — А то креолки мне надоели.
— Закачаешься! — посулил Майк, и Джо картинно потер руки, а Мэнни в сотый раз вздохнул. Его тоже звали в Москву, тем более что в русской столице таксисты чуть не сплошь иностранцы. Но Мэнни боится холода и расставания с мамахуаной, а борщ и гречневая каша вызывают в нем неподдельный протест: как такое вообще можно есть? К тому же кто-то должен дежурить: вдруг Джули вернется?
— Если это случится, — велел Майк, — сделаешь несколько фото и отправишь
— Быть может, нанять детектива, чтоб отслеживал все аэропорты и морские причалы?
Мэнни старался угодить, он чувствовал себя в долгу перед щедрыми и незаносчивыми клиентами.
— Это лишнее, — без колебаний ответил Майк.
Квартирка у Джо оказалось удобной — смотреть ее ездили вдвоем, сразу из аэропорта. «До Москвы-Сити тебя любое такси доставит. Только выезжай загодя, чтоб в пробках не застрять», — предостерег Майк, и Джо кивнул так, будто специфика жизни в русском мегаполисе не способна усложнить его существование.
К офисному зданию на следующее утро Джозеф Макальпин пришел пешком: оказывается, добирался он метрополитеном. «Не пропадет!» — решил Майк и повел нового работника знакомиться с делом.
В курс дела Джо входил поразительно быстро, с людьми ладил сходу. В первый же день он выучил несколько самых важных русских обращений и упорно наращивал лексикон, хотя в самом офисе и уже тем более в его восточных филиалах, одним из которых Иосиф Константинович Макальпин был поставлен управлять, английский знали все.
Уже через неделю Джо, уяснивший законные аспекты, полузаконные тонкости и незаконные, но прибыльные возможности, улетел в Гонконг открывать представительство московской брокерской компании.
Проводив его, Майк вернулся в свой офисный кабинет и затомился. Непосредственного начальственного участия не требовалось ни какому из подразделений компании. Отлаженный процесс создания, концентрации и извлечения прибавочной стоимости шел незаметно и безостановочно. Клиенты спешили в офисы, зная, что вышколенные Майком брокеры предложат такое вложение финансов, что при любом (ну, почти любом) раскладе на рынке акций они останутся в прибыли.
Долларов в мире становилось все больше, инструменты инвестирования совершенствовались, делая съем сливок с бурления денежного океана все более надежным. Оставалось только следить за ростом счета в банке — но и с этим прекрасно справлялась бухгалтерия, большей частью электронная.
Посмотрев сводки, выпив несколько чашек кофе, покормив вечно голодных пираний в аквариуме с каменистым дном и без единой зеленой былинки — проклятые рыбы от скуки сжирали всё и порой покушались друг на друга — Майк подошел к затемненному стеклу окна.
Зима уже кончилась, но весна еще не наступала. Унылое и мрачное межсезонье обычно для Москвы, и в прежние годы Майк в эту пору находил развлечение в клубах и им подобных заведеньях. Однако теперь ему не хотелось ни в клуб, ни в аквапарк, где еще полгода назад он шлифовал свои серферские умения; ни даже на скалодром: там нужно концентрироваться, иначе доверху не долезешь никогда.
Но какая тут концентрация, когда в каждой стройной и светловолосой девушке ему чудилась Джули, а похожие на ее голос интонации в случайно слышимой женской болтовне заставляли его ощущать холодок и всматриваться в лица?