Гори жить
Шрифт:
Однако никого постороннего в кабинете не присутствовало, а самого доктора теории о человеческих возможностях заботили мало. Он внимательно слушал монолог пациента, легко касался карандашом бумаги и наслаждался звуками арфы, не упуская ни ноты из выпеваемых инструментом мелодий.
— Там, на океанском берегу, — говорил Майк, — я познакомился с очень необычным человеком. Он-то и увлек меня горами. И знаете, доктор, «необычный» — это звучит слабо. Он был совершенен физически и мыслил по-настоящему глубоко.
— Совершенство и глубина… —
— И еще энергия.
— У него была нечеловеческая трудоспособность и бесконечный запас сил. Я никогда не видел его уставшим!
В голосе Майка проскользнуло восхищение.
— Дай ему волю, он в одиночку своротил бы гору!
— Горы, — усмехнулся доктор, — отлично сворачивают и обычные люди. Вот возвести такую громадину — это людям не под силу…
— Он — смог бы! — убежденно заявил пациент, и врач поспешил успокоить его:
— Да я, собственно, и не сомневаюсь… Расскажите мне об этом человеке и вашем с ним общении.
* * *
Московское межсезонье — суровое испытание даже для терпеливого человека. Майк истратил неделю на эпизодические визиты в офис, обеды у мамы и микрокутежи с приятелями, во время которых каждый участник скучал и думал, под каким предлогом не стыдно смыться…
— Позитив нужно строить своими руками! — вещала модная тележурналистка, а в интернете ей поддакивала тысяча комментаторов.
— Своими, так своими, — согласился Майк и собственноручно забронировал билеты в Южно-Африканскую Республику. В Буффало-Бей — это самый юг континента — по отзывам, отличный серфинг! Начало апреля в тех краях — мягкая теплая осень, только вода в Индийском океане холодновата. Все-таки Антарктида — «через дорогу»…
Опытные серферы в своих блогах рекомендовали запастись неопреновым костюмом потолще. Их восторженные спутницы постили в инстаграмме надутые губки и округленные попки, а в твиттере верещали от восторга: «Ой, там дельфинчики! Ой, там и лошадки есть! Ой-ой-ой: девочки видели акулу у берега, близко-близко… Та-а-а-к стра-а-а-шно!»
Акулу, конечно. В морской бинокль на горизонте. Или доска у кого-то кверху плавником перевернулась — вот тебе и акула… Вот бедность там — да, страшная. И раз уж он, Майк, уже достаточно умелый серфер, отчего бы ему не принять участие в волонтерской программе по обучению местной детворы катанию на волнах?
Прошло несколько дней, пока Майк добрался до места и обустроился в лагере близ Буффало-бей. Комната в доме у каждого своя, а кто хочет — живут вдвоем. Удобно! Детей привозят кураторы ооновской программы, они же и переводят, ведь мало кто из юных африканцев умеет объясняться по-английски.
Население серферского лагеря, типичный российский бомонд околоспортивного толка, ничем особенным не отличалось. Большинство приехали отметиться, поселфиться, зачекиниться, и заодно поставить галочку в разделе автобиографии, озаглавленном как «Добрые дела».
Из пестрой, но довольно
Алексей слыл неулыбчивым сухарем, его никогда и никто ни о чем не просил — но не потому, что боялся отказа. Непостижимым образом он всегда сам оказывался в нужном месте в нужное время — и брался за дело рьяно, немногословно и рационально.
Огонь в большом котлообразном очаге он разводил скоро и споро, словно проблема сырых дров и отсутствия удобного растопочного материала его не касалась. Если в преддверии шквального ветра требовалось натаскать камней для укрепления пляжного навеса с тентом, Алекс доставлял как раз такой балласт, какой нужен — не крупный и не мелкий, без острых краев и глубоких трещин.
Силы в его руках, украшенных густой вязью татуированного рисунка, мало соответствовали сухощавой фигуре мужчины. Говорят, лишь четыре крепких мужчины могут совладать с одним взрослым шимпанзе — но Алекс, при необходимости, легко справился бы и со стаей разозленных шимпанзе, и даже с альфа-самцом гориллы.
Во всяком случае, когда нужно было приподнять ось пикапа, что втиснуть под нее домкрат — он брался за колесо и приподнимал — и никто из видевших это не удивлялся, так легко и естественно выполнял Алекс невозможные для простого обывателя трюки.
«Сплошная татуировка на руках, — говорил он интересующимся, — многофункциональна. Во-первых, она не дает подлежащим мышцам неметь от переохлаждения и перегрузок. Это чистая физиология. Во-вторых, рисунок должен вдохновлять».
Наслушавшись его, местная детвора выклянчивала бумагу и принималась зарисовывать горы, волны и ограненные кристаллы, украшающие Алексовы руки. Дома они повторяли узоры белой краской и в таком виде приезжали на следующее занятие, и Майк никак не мог понять: нравится Алексу подобное обезьянничество, или он к нему равнодушен.
Алекс единственный шел в воду без костюма из вспененной резины, хотя экипировкой владел самой лучшей. Серферские шорты — недостаточная одежда для купания в холодных океанских волнах! Но ведь у африканской ребятни кроме коротких штанишек и заношенных футболок ничего нет? И Алекс всем своим видом показывал подросткам: ничего страшного! Холодная вода — это даже приятно, особенно если активно двигаться и вставать на волну без долгого ожидания.
Глядя на Алекса, Майк тоже шел бултыхаться с ребятней раздетым, в шортах, а если хорошо грело солнце, то и без футболки. Но когда детей увозили, он надевал неопреновый костюм и упорно осваивал вертлявый и неустойчивый шортборд. Однако океан, однажды показавшийся Майку неласковым, не спешил дарить радость овладения новым снарядом.