Горькая полынь моей памяти
Шрифт:
Глава 41
Дамир. Наши дни. Поволжье
Лали убирала посуду со стола такими привычными движениями, что защемило сердце. Дамир всмотрелся в лицо девушки. Красивое, безупречное, бледное, с едва заметными синяками под глазами и чуть воспалёнными веками – следами долгих слёз.
– Лали, – Дамир встал рядом с девушкой, она заметно напряглась, как в ожидании удара. – Спасибо тебе.
– Не за что, – она пожала плечами, поставила последнюю тарелку в посудомойку, достала из холодильника ёмкость с шурпой – должен подойти Назар.
– Почему ты здесь? – он повернул лицо Лали к себе, убрал от
– В этой квартире? – якобы не поняла вопрос бывшая невеста.
– Не во Франции, Лали. Алия – ты умная, самостоятельная женщина. Тебя не интересует институт брака, тебе не нужна семья. Ты в состоянии обеспечить себя, жить жизнью, интересной именно тебе, встречаться с тем мужчиной, который интересен тебе. Открыть свой бизнес, добиться успеха. Почему ты здесь? Что удерживает тебя? Отец? Ты не зависишь от него. Родные? Они не отвернутся от тебя, если ты решишь связать свою жизнь с Закари или останешься одна. Разве это – он показал рукой на поверхность кухонного стола с полотенцем, скомканным ярким пятном по центру, и керамическими кесе, украшенными этническими рисунками – твоя мечта? То, чего ты на самом деле хочешь?
– Хочу, – тихо проговорила Лали и отвернулась. Дамир видел, на этот раз лукавство давалось ей с большим трудом. Будто душевные силы, обычно брошенные на изображение примерной невесты – образца для подражания, были потрачены на другое. Переживания? Страхи? Неуверенность?
Стоит ли вернуть Лали в свою жизнь? Об их размолвке знают лишь Юносовы, а об истинной причине – никто. Один наклон головы, одно плавное движение, она поддастся, что бы ни двигало ею – поддастся.
Дамиру не нужна история из тайн и недомолвок. Всё, что на самом деле он хотел от женщины, в чём действительно нуждался – доверие. Отношения без двойного дна, тайн, хитрости.
Доверие – единственное, что имело значение. Его женщина должна доверять ему. Безусловно. В любой ситуации.
– И всё-таки? – Лали заметно расслабилась, когда Дамир сделал шаг назад, отступил от своих намерений.
– Это Зулейха, – Лали шлёпнулась на стул, обитый шёлком, неожиданно несуразно взмахнув руками, не похожая на саму себя.
– Какое отношение имеет твоя сестра к… нашим отношениям? – Дамир не знал, как сформулировать правильно. «Нашему несостоявшемуся браку»? «Взаимной лжи»?
– У неё конституционная форма задержки полового развития.
Зулейха – почти ровесница Алсу, последний раз Дамир её видел на прошлогодний Сабантуй, летом. Единственный праздник, который семьи проводят вместе. Худенькая, невысокая, тихая девочка с огромными, выразительными, грустными глазами. Он не придавал значения внешнему виду младшей сестры Лали.
Выглядела она младше своих сверстниц. В этом возрасте и девочки, и мальчики – все несуразные, кто-то выглядит старше, кто-то младше. Дамир не приглядывался к Зулейхе, не задумывался, как она должна выглядеть в её возрасте.
– Папа всегда хотел сына, наследника, – вздохнув, продолжила Лали. – Он считает – единственное, на что способна женщина, это домашние хлопоты и рождение детей. Мама другого мнения, но никогда с ним не спорит, просто делает по-своему, – в это Дамир легко поверил. Лали за всё время знакомства не сказала слова против Дамира, однако, значимые для неё вещи решала сама, не ожидая одобрения или участия с его стороны. – С третьим ребёнком не сложилось, папа мечтал о сыне, но… – Дамир не стал уточнять скользкий, деликатный момент, не
– Позже отец успокоился, решил, что две дочери точно обеспечат его внуками – обязательно мальчиками. Будет кому передать бизнес, дела, и присмотреть за глупыми нами, – Алия нервно усмехнулась. – Учёба всегда давалась мне легко, мама стала настаивать на образовании в Европе. Не знаю, как она выдержала давление отца, заставила оплатить моё обучение, проживание. Он был против, постоянно скандалил, грозил выгнать меня из дома, не пустить на порог, говорил, что я веду себя неподобающе, позорю его. Наверное, это так и было, – Лали нервно вздохнула.
Действительно, какому отцу понравится, что дочь в открытую живёт с мужчиной, не собираясь узаконивать свои отношения с ним. Вечеринки на личных яхтах. Скандалы «жениха» с несовершеннолетними моделями. Кому-то покажется нормой, для Долматова – картина, не укладывающаяся в фундаментальное представление о жизни.
– Потом успокоился, решил – Зулейха нарожает внуков, выйдет замуж сразу после школы, исполнит мечты отца о наследниках. – Лали ещё более нервно засмеялась. – Три года назад у Зулейхи заподозрили проблемы с гонадотропной функцией гипофиза, – Дамиру ни о чём не говорили слова Лали, он был бесконечно далёк от медицины, терминов и понятий. – Половое развитие отставало, – пояснила Алия, увидев немой вопрос в глазах бывшего жениха. – Жизнь моей сестры превратилась в череду больниц и обследований. Обследований и больниц. С мамой они были в Германии, Израиле, Швейцарии, в Москву постоянно ездят. Врачи в один голос говорят про конституционную задержку, возможно наследственный фактор. Сейчас она проходит щадящую медикаментозную терапию, чтобы не навредить. Всё будет, просто позже, чем у других девочек. Отец не верит врачам, не хочет слышать про наследственный фактор, требует лечить Зулейху, настаивает на сильных препаратах, на операции, на любой методике, лишь бы она стала «нормальной», – глаза Лали наполнились слезами. – Она и сейчас нормальная! Немного отличается от других, но нормальная! Добрая, ласковая, очень талантливая. Он доводит её, изводит. Мама больше не справляется с давлением отца, сестра не выдерживает. Зулейха не виновата в том, что у неё такая конституция! – Алия, как-то совсем по-женски, не изящно всплеснула руками, напомнив Дамиру маму в минуты сильного волнения.
– Когда у Зулейхи заподозрили признаки нервной анорексии, я сказала, что выйду замуж и рожу столько внуков, сколько захочется отцу. Лишь бы он оставил сестру в покое! Пусть оставит её в покое. Я молодая, здоровая, могу рожать хоть каждый год, пока эта тварь не успокоится!
– Что мешало рожать от твоего Закари? – опешил Дамир, не зная, смеяться ему над своей ролью – донора спермы для амбиций Долматова-старшего – или ужасаться от услышанного. Скорее, ужасаться. Изводить родную дочь. Из-за заболевания изводить!
– Закари никогда не хотел детей, когда-то ему поставили бесплодие – результат бурной молодости. Он не слишком-то расстроился, сказал, когда придёт время – займётся этим вопросом, а лучше возьмёт парочку сирот на воспитание. Пока его всё устраивает – исключены внебрачные «сюрпризы». Есть старший брат, у него четверо детей, от Закари семья не ждёт наследников, а в мире много нуждающихся в семье детей. Я не могла ждать, когда придёт это мифическое время. Вернулась в Россию и дала согласие на… тебя. У меня был выбор, ты показался самым… безопасным.